Imaginatium
Отрывки из повести "Писатель"
…Две разные линии жизни словно как два абсолютно разных микромира, две небольших вселенных со своими законами и своей моралью. И очень сложно перекрестить эти линии, скорей всего они будут идти параллельно друг другу. Но если слияние удастся то происходит вростание одной линии в другую, проростание в структуру, и этот процесс уже неотвратим. На это уходит очень много времени, иногда для этого не хватает даже одной человеческой жизни. Поэтому почти нереально за одну жизнь совершить несколько полноценных скрещиваний этих линий. И порою не имеет смысла это делать так как в большинстве случаев от этого разрушается сам корень всего живого…
Подсознательные ассоциации теней прошлого…
Жизнь разделена на периоды, каждый из которых представляет собой определенную историю,либо микромир, в котором есть логическое начало и конец. Когда человек взрослеет эти истории комом нарастают и остаются в некоем параллельном нашему, пространстве, немного искаженном от реальности и с отсутствием в нем присутствующих раньше там персонажей. И это остается неким осадком в памяти и в принципе там можно побывать ещё раз, но только либо во сне, либо в соответсвующем состоянии…
…Тёмный длинный коридор. Откуда то снизу слышна ужасно фальшивая приглушенная мелодия, похоже по звуку на фортепияно и скрипки. Этот ужасный звук преисподней давит на уши и виски. Продолжаю идти вперёд по тёмному коридору. Дверь справа в стене. Она обита черным материалом, заменяющим в производстве кожу. Полотно двери разделено прошитыми нитями на четырехугольные ромбовидные фигуры. Концы этих ромбов пробиты железными клёпками. Дверь не заперта. Я медленно открываю её и заглядываю вовнутрь. Что я вижу внутри? Мрачный довольно просторный кабинет с очень большими окнами. Но свет из них не проникает в помещение, так как окна закрыты старыми пожелтевшими жалюзи. Посреди кабинета местами абсолютно небрежно и непоследовательно расставлены деревянные мольберты, такие на которых в положение стоя рисуют свои холсты художники. Краска покрывающая когда то мольберты уже облупилась, местами полностью слезла и выцвела. Они очень грязные, покрыты слоем пыли и заляпаны многолетней гуашью, которую оставили на них те самые творцы, когда-то работали за ними. На некоторых кнопками прикреплены листы ватмана, с изображенными геометрическими фигурами.
Вся эта картина напоминает творческий кабинет рисования в художественной школе. А может… Это и есть кабинет 212…?!
Открываю глаза… Опять я здесь. И снова я потерялся между этажами дворца культуры, в котором работает бухгалтером моя мама. Я уже в который раз не могу найти её кабинет. А всё из за того что здесь неимоверно темно. Дворец культуры, а нормальное освещение сделать не могут. Когда я поднимаюсь по мраморной лестнице наверх, мне кажется что мамин кабинет именно на этом этаже. Но я иду прямо по коридору, пытаясь нащупать стеклянную круглую дверную ручку бухгалтерии, и всё тщетно. В итоге я опять прихожу в очень странный зал с большим мужским гипсовым бюстом посредине. Меня всегда пугала это скульптура. Не знаю почему, но в ней была скрыта угроза. В темноте этот бюст в профиль напоминал Владимира Ильича Ленина. Но мне так казалось, потому что мне никогда нехватало смелости подойти поближе и рассмотреть его, я сразу разворачивался и пулей летел назад…Так случилось и в этот раз.
Такими длинными осенними дождливыми вечерами я любил тихо сидеть в своём кабинете и слушать как она играет на нашем старом пианино… А за окном снова идёт дождь. И капли воды стучащие по стеклу в точности повторяют грустную мелодию доносящеюся из соседней комнаты…