ХОССЕ (Хочу Открыть Страницу С Ересью)

Что ж, несмотря на отсутствие отзывов по третьей главе... оставлю это здесь. В главе слишком много букв, так что придётся оставить её часть на следующую запись.

Они вели четверых: я, Пётр, Вилберт и Харман. На каждого двое полицейских, на каждого два пистолета. Коньяк уже не обжигал и не пьянил: под этим конвоем я в миг протрезвел. Казалось, что мне уже ничего не поможет. Я не участник боя на арене, я просто смертник.
Возле Колизея оказалось ещё одно здание: маленькое одноэтажное. Полицейские завели нас туда, после чего покинули нашу милую компанию.
В центре небольшой комнаты примерно пять на пять метров лежала куча из мечей, щитов и шлемов. По периметру стояли четыре человека, и их лица выражали полное спокойствие.
- Тебе конец, - шепнул Пётр мне на ухо.
Я не сразу понял, в чём проблема. Осознание пришло чуть позже: мы – четверо военнопленных. И перед нами четыре добровольца. Четыре свободных римлянина.
А теперь угадайте, кто с кем будет сражаться.
Два парня, мужчина преклонных лет и девушка. Парни молодые и крепкие, выглядели они устрашающе. Забитые татуировками, с хмурыми лицами и большими бицепсами. Пропитое лицо мужчины было покрыто тёмной щетиной, да и сам он казался грязным, будто не мылся он уже по меньшей мере месяца три. Одним словом, выглядел он как бездомный алкоголик, но в глазах его читалась такая уверенность, что у меня не оставалось сомнений: он – бывалый воин, опустившийся на дно. Но даже если он спился… талант, как говорится, не пропьёшь.
Что до девушки… её сложно было назвать девушкой. Парни были совсем немногим крепче её. Плечи этой дамы также были забиты, хоть и в меньшей степени. Самое забавное, что на лицо она была очень милой, а её пышные тёмные волосы ложились на мускулистые плечи так, что возникало ощущение, будто тело и голова принадлежат совершенно разным людям, и какой-то безумный учёный из фильма ужасов собрал свою версию «монстра Франкенштейна» из двух совершенно разных женщин. На вид ей было чуть больше двадцати. И она могла выбить из меня всё дерьмо голыми руками.
При первом взгляде я бы предпочёл себе в соперники алкоголика. При втором, более внимательном, я бы предпочёл застрелиться самостоятельно.
- Доспехов нам никто не даст? – вдруг осенил меня вопрос.
- Рожа не треснет у тебя? – ответила на мой вопрос девушка. – Что ещё тебе дать?
- Забыл сказать, у тебя из защиты будут только щит и шлем, - пояснил Пётр. – Как и у остальных, в прочем.
И на что я только надеялся? Глупо было бы выпускать нас на арену полностью защищёнными. Зрители хотят зрелищ и крови.
Я так и простоял где-то полчаса в полном оцепенении, пока дверь не открылась и в неё не зашёл всё тот же конвой.
- Карл Вернер! – громогласно произнёс один из полицейских.
У меня уже не было сил бояться. Я спокойно надел шлем, взял щит и меч и покорно подошёл к ним. Они вывели меня и повели вокруг Колизея, к противоположному входу.

- Дамы и господа! – звучало из колонок со стороны арены. – Народ великой Римской Республики! Сегодня вас ждёт удивительное зрелище! Сбежавший гладиатор вернулся к нам! Встречайте! Ка-а-арл Вернер!
Один из полицейских сильно толкнул меня в спину, и я крайне неуверенно пошёл. Мондраж нахлынул с новой силой.
«Господи, Господи, почему я? Остановите это, пожалуйста, кто-нибудь… Я не хочу умирать… Когда уже закончится этот коридор?»
Объективно, коридор не был длинным, но сейчас он казался бесконечным. Меня уже никто не сопровождал, но я был уверен: сейчас два ствола наведены на мою спину. И никакой щит мне не поможет.
Неодобрительный вой трибун. Толпа хотела, чтобы меня порвали на части. Я ведь враг народа, злой немецкий солдат. А арена была поистине огромна. Я стоял посреди бескрайнего поля боя, в воздухе висела ненависть, и лишь человек в смокинге и с микрофоном, стоявший в самой середине арены, мило и довольно улыбался. Я знал: он организатор сегодняшнего побоища. И на моей смерти он заработает немалые деньги.
- Ему сегодня противостоит А-а-аврелия Фонтея Ферокс!
На поле боя вышла она. Та самая девушка, что грубо саркастировала надо мной минут сорок назад. Злая и накачанная. Впрочем, многое ли в этом бою решают мускулы?
Зал взорвался. Она явно была любимицей толпы. Учитывая тот факт, что она далеко не красавица, а значит, её любят явно не за внешность, – это не к добру.
- Очаровательная и беспощадная! – продолжил ведущий. – Ну что, вы уже заждались?
Зал закричал.
- Как настроение, Рим?!
Зал вновь взорвался овациями.
- Пора начинать! – сказал ведущий. Всё это время он медленно отходил из центра. Сейчас он был почти у самых трибун. А это означало, что кончина моя совсем близко. – Гладиаторы, бой!
Аврелия осторожно, но уверенно пошла на меня. А меня будто бы столбняк хватил. Шаг, ещё шаг. Мне в живот полетело острие гладиуса, и лишь в последний момент я успел закрыться щитом. Я никогда не был так близко к смерти. Доля секунды – и я лежал бы на земле в собственной крови.
Так продолжалось ещё очень долго. Это была игра в одни ворота: она нападала, а я защищался. Вот уж чему Пётр точно меня научил. Но я знал, что рано или поздно она всё-таки поразит свою цель.
«Насколько меня хватит? Я должен напасть. Вот только как?»
Я совсем забыл, что соперника можно прессовать щитом. Пока она мне об этом не напомнила. Её щит упёрся в мой гладиус и прижал его к моему телу. Я сделал шаг назад и упал.
Жизнь перед глазами не пронеслась. В этот момент начинаешь любить всех своих близких ещё сильнее, верить во всех Богов сразу, а в голове одно лишь «Не надо». Надо мной возвышался её меч. Она хотела его буквально вонзить в меня.
У страха, как говорится, глаза велики. Я оттолкнулся от земли и откатился в сторону за миг до того, как её меч вошёл в землю. Я резко вскочил. Всё это, наверно, выглядело крайне неуклюже. Она уже вновь замахивалась на меня, и я хотел было закрыться щитом, но…
И щит, и гладиус лежали у Аврелии в ногах. Уворачиваясь от удара, я потерял свою амуницию. Мне ничего не оставалось, кроме как бежать и я побежал.
Гладиаторша бегала за мной, а я – от неё. И вот тут-то и всплыли мои преимущества: скорость и выносливость. Я был быстрее неё. И дело не в щите и не в мече, они были не такими уж и тяжёлыми. Аврелия была накачанной, но не в ногах. Её собственные мышцы были для неё дополнительным грузом.
Найти слабое место противника.
Я бегал по арене самыми непредсказуемыми путями. Она была бы рада срезать путь и обмануть меня, но куда и когда я сверну? В моём распоряжении было огромное пространство, и я мог водить её за нос очень долго, в определённый момент оказавшись около щита и меча.
Пока она еле бежала ко мне, задыхаясь, я поднял свою экипировку. Ноги её явно не слушались, да и я был порядком уставший. Но на моей стороне был адреналин. Я побежал на неё и резко прижал её гладиус своим щитом.
Инстинкт самосохранения – самый важный и исправно работающий из всех инстинктов. И он придаёт сил. Я давил её щитом, она пыталась отойти, но я продолжал уверенно идти на неё.
Я должен был атаковать. Но не представлял, как. Любой удар из тех, которым меня учил Пётр, она бы отразила. Я плохо их проводил, а гладиаторы хорошо их знали. И я стал импровизировать.
Я оттолкнул Аврелию от себя и замахнулся гладиусом, проведя режущий удар по её правой руке. Той, которой она держала своё оружие.
Из раны хлынула кровь. Гладиус и щит выпали из рук Аврелии, она зажмурилась, стиснула зубы и вцепилась в рану, заливая кровью пальцы другой руки. Рана вышла глубокая, и ей было очень больно. Ей хотелось кричать, но она терпела, и казалось, что сейчас она прокусит в губе ещё одну рану.
Обезоружить врага.
Аврелия стояла абсолютно беззащитной, а я стоял напротив неё и не мог её добить.
Передо мной был человек.
Сквозь боль она открыла глаза, подняла взгляд на меня и хитро улыбнулась, совершенно сбив меня с толку своей улыбкой. После чего она оправилась и подняла левую руку вверх, оттопырив указательный палец. Я невольно посмотрел на небо.
Только сейчас я заметил, что над нами возвышалось табло. Показывала она, конечно, не на него, а буквально в небо. Видимо, это был какой-то символический жест. Толпа закопошилась, нажимая кнопки на пультах, которые были у каждого зрителя. Через несколько секунд на табло большими зелёными буквами загорелось слово «Помиловать».
- Вот это бой! – раздался голос организатора. – Победу одержал Ка-а-арл Вернер!
Толпа вновь стала издавать неодобрительные крики. Было ощущение, что меня ненавидел весь мир. Ко мне уже шли полицейские с наставленными на меня пистолетами. Конечно, это справедливая мера предосторожности, ведь у меня был меч, и я находился в достаточно агрессивном состоянии. Они зашли ко мне со спины и повели меня прочь из Колизея.
Я победил. Но это сегодня.