Всегда удивительно, когда какой-нибудь человек ждёт оценки своего труда от кого-то другого.
Ну, печник там или плотник понятно почему ждёт: если его труд не понравился другим людям, то и не получит он свою поллитру или на сколько они там договаривались.
А вот композитор? Или нет, писатель – про писателей я лучше знаю. Н###я ему чьё-то мнение? В издательстве ему и так денег заплатят – все знают, что в издательствах никогда никаких книг никто не читает, потому что е#######я можно, если все их читать. Так зачем ему?
Ведь если он сам знает, что написал хорошую книжку, то пусть хоть миллион идиотов соберётся у него под окном и будет скандировать «ГАВ-НО!!! ГАВ-НО!!», он будет стоять за тюлевой занавеской, скрестив на груди руки, и только усмехаться: не для таких людей как вы это писано! А может быть даже и вовсе не для людей!
Зато если он написал х####ю книжку, то ему страшно интересно, что про неё думают другие: вдруг кто-нибудь да не заметил, что это х####я книжка? Кто их, этих читателей, знает? А вдруг их много и все они уважаемые люди?
Потому что себя-то н#####ь просто, нет вообще ничего проще, чем н#####ь самого себя. Но там же ещё что-то сидит и бубнит монотонным голосом без знаков препинания: гав-но гав-но гав-но. И жрать (чтобы сказать: «а не дам, пока не заткнёшься») не просит и вообще ничего ему не надо – бубнит. А вот если сто тысяч уважаемых людей скажут, что не говно, то оно, может быть, и не начнёт кричать ура, но тоже скажет: «ну ладно-ладно, не говно. Так себе, конечно, но ничего, сойдёт». И заткнётся.
И будет тогда всем до единого хорошо и приятно.