Тема: Лмфотека

Так, художественная тема у меня уже есть, пришла пора "топ-художнику" окопаться и тут.
Графоманю лет с 6. В основном моё творчество состоит из старых рассказов, неоконченных повестей-романов. Одно время регулярно публиковался в журнале "Навигатор Игрового Мира" (если кто помнит такой), платили хорошо (тираж тогда был под 60 000). В последнее время, в основном, пишу диздоки. Ну ещё написал на заказ пару сценариев. В конце-концов, литератор - это мой сабкласс, а не мэйн.
Умиляют люди, которые завидев мой длинный пост или комментарий кричат "такую простыню накатал, у тебя точно пригорает. Друзья, я умею быстро писать, быстро читать и грамотно выражать свои мысли. Опыт-с. То что многим кажется "простыней" для меня лишь легкая прогулка пальцами по клавиатуре.

Пожалуй, хватит самопоглаживаний.
Добро пожаловать в мою избу-читальню.
Это местный библиотекарь, Тория: суккуб-неудачница. Свой Особняк она пролюбила в одном из проектов, потому пускай побудет здесь и немного остепенится.

Начать лучше с чего-то раннего, за это бить даже как-то неудобно. Потому – коротенький рассказ 2004 года. Идея возникла, когда я шел навстречу какой-то девушке по парковой аллее. Мы разминулись и пошли по свои делам. Вряд ли она обратила на меня внимание, а вот у меня возникла забавная идейка.

При попытке вставить текст в пост накрылось всё оформление. Потому желающие ознакомиться с графоманским продуктом 15-тилетней давности могут последовать по ссылке.

А вот этот короткий опус был опубликован. Идя возникла, когда мы с другом играли во второй Disciples.

Субъективное восприятие

Трактир как обычно до краёв наполнен суетой. В кислом воздухе висит перманентный гул десятков приглушённых разговоров, резонируя со звоном посуды. Пёстрая масса завсегдатаев собралась, чтобы помусолить свежие новости и весело провести время в клубах пьяного укура.
За грубо сбитым столом в полнейшем одиночестве пристроилась девушка-гном. Грустила, нервно теребя ржавого цвета бакенбарды. Доставала из тёмно-зелёных складок кисет. Курила так, словно хотела спрятать в дыму своё неказистое гномье личико.
Пила что-то прозрачное. Возила по столешнице пухлым пальцем, одна понимая смысл ненарисованного. А вокруг бурлила жизнь, старательно огибая её коренастую фигурку, заключая в сосуд отчуждённости. Да и ваш взгляд, скорее всего, стремительно проскочит мимо неё, одинокой, печальной. Туда, где за столом, полным еды и выпивки, сидят два человека.
Два воина, коренастых и полных жизни расслаблялись после удачного похода. Один молодой, но не зелёный, судя по коллекции боевых отметин. Другой постарше, заматеревший в боях, и не утративший любви к беседам.
– Страшная она всё-таки, – тихо заметил первый, поглядывая в сторону гномы. Его напарник укоризненно взглянул из-под рассечённых бровей.
– Ну чего? – насупился моложавый, – Чего я не так сказал?
Старший побулькал вином и заявил:
– Как ты можешь говорить такое, рубило пустоголовый? Ты воспринимаешь мир чересчур субъективно.
– Это как?
– Понимаешь, у каждого существа своё понимание красоты. Своя система ценностей, если по-умному. Ты же даёшь столь категоричные оценки исходя только из собственных ощущений. Ты – субъективист, ты не пытаешься смотреть на мир чужими глазами и не видишь, как меняется при этом реальность.
Молодой молча поедал мясо. Пустоголовым рубилой он как раз не был, потому искренне пытался понять старшего товарища. А тот всё более воодушевлялся:
– Вот ты говоришь: «страшная», говоришь из своей человеческой шкуры, в которой провёл жизнь. Твоё сознание, к сожалению, ютится в утлой коробке жизненных представлений. Взгляни на эту девушку глазами гнома. Может, увидишь несравненную красоту. И так во всём, мой друг.
Молодой чуть подумал и сказал:
– Но тогда всё существующее в мире следует признать красивым, ведь на всё может найтись любитель.
– Красота есть субъективное понятие, – настаивал старший, – Объективной красоты не существует, вообще. Никто и ничто не может быть красивым (или некрасивым) само по себе. Красота рождается внутри того, кто смотрит.
– Но ведь есть же какие-то стандарты красоты, признанные всеми шедевры и всё такое прочее! – возопил молоденький боец, он по-прежнему не хотел вылезать из той самой утлой коробки.
– Объективное складывается только из множества субъективных мнений, – веско произнёс старший, – Но даже в этом случае объективное по своей природе субъективно, а значит зыбко и подвержено переменам. Пройдёт время, и никто не возрадуется, глядя на теперешние шедевры. Чего уж говорить, про женскую красоту. Люди между собой никак не могут разобраться, кто красив, а кто нет. А ты уже берешься судить гномов. Э-эх…
Молодой воин молчал, знаменуя своё поражение.
– Выше нос, – подбадривал старший товарищ, – Ты начал задумываться над своим восприятием мира, а это дорого стоит. Многие люди всю жизнь проводят в коробках разума. Они полуслепы и ограниченны узкими предпочтениями, а ты стремишься наружу, прочь из коробки…
– Спасибо.
– Но впредь избегай столь резких суждений, особенно по поводу женщин. Я уверен, что гномы, будь они здесь, по достоинству оценили бы ту молодую особу.
Оставим их за этим разговором. Тем более что в тёмном углу трактира уже давно пируют два гнома. Они глушат пиво литрами, выискивая в бородах застрявшие ломтики ветчины.
– И-ик, – сказал один гном.
– Ага, – поддакнул другой и добавил шёпотом, – Всё-таки она стр-рашная.

Весьма затейливое произведение, написанное на конкурс эротического рассказа.
Занял шестое место с формулировкой "эротики маловато". Тут они правы, поскольку рассказ совершенно не о том.
Местный сюжетный твист мне до сих нравится, хотя, я уверен, что это где-то было до меня, только я был не в курсе. Идеи витают в воздухе.

ИДЕАЛ

Они шли вдвоём по широкой аллее. Августовское солнце катилось в закат и длинные тени стройно вытянулись на запад, пытаясь достать до горизонта. Он и она шагали по полосатому миру.
В пыльных тайниках его мозга лежит папка с чертежами его идеала. И всех встречных девушек он сверяет по ним, каждый раз находя массу неточностей. У одной нос широковат, никуда не годится. Другая была хороша, но грудь уж слишком велика. На чертеже она небольшая, где-то 88 грудных сантиметров и строго определённой формы.
И вот его долгожданный идеал шагает рядом. Они встретились десять минут назад у киоска с блинчиками и теперь идут к нему домой заниматься любовью. Он должен быть счастлив, обычно между первой встречей и постелью проходит куда больше времени. Вот только, счастье во взгляде нашего героя (назовём его Эдуардом) граничит со странной, непонятной тоской.
Она идёт лёгким, упругим шагом. Свободный свитер не даёт достоверно оценить её фигуру. Но Эдуард точно знает – там, под свитером, тоже всё идеально.
Впереди замаячил его дом – обычная серая коробка, одна из тысяч. На игровой площадке громко верещали дети. Раньше Эдуард недолюбливал этих существ, но сейчас вдруг почувствовал странную радость, глядя на их бессмысленную возню.
Они остановились под раскидистой кроной, недалеко от площадки.
– Можно я тебя поцелую? – спросил он.
– Целуй.
Их первый поцелуй был лёгким, он лишь легонько касался губами её губ. Она всецело отдала ему инициативу, умело подстраиваясь под его порывы. Несколько любознательных детей оторвались от своих занятий посмотреть на странные игры взрослых. Это только раззадорило Эдуарда.

Смотрите, дети, смотрите – я целую свой идеал. Её губы тщательно подогнаны к моим и вся она – моя. Ищите свои идеалы, дети, начинайте прямо сейчас и будете счастливы. Да, дети, я полностью счастлив. Что значит «не полностью»? Вы видите боль в моих глазах? Нет-нет, это меня от счастья так перекосило. Я абсолютно счастлив, почему вы мне не верите? Уходите отсюда, глупые дети. Всё равно «туда-сюда» мы вам не покажем. Идите лучше на качели!

Вот они уже в его квартире.
– Кушать хочешь? – поинтересовался он
Она задумчиво подвигала бровями.
– Да, пожалуй. Телу нужна энергия.
Верно, нужна. Он открыл холодильник ища что-нибудь относительно свежее и аппетитное. Эх, надо было блинчиков купить, не подумал. Мало кто способен думать о блинчиках, когда встречает свой идеал.
Еда нашлась. Ещё нашлась бутылка вина на чёрный день или на особый случай. Ещё было пол-арбуза, они ели его ложками.
– А ты молчалива, – заметил он.
– Не освоилась ещё, – промычала она с набитым ртом.
– Наверное, твоя работа не располагает к душевному общению? – предположил Эдуард, подливая ей вина.
– Наверно.
Наконец, безмолвная трапеза подошла к концу. Но праздник только начинался.
– Что ж, пойдём в спальню.
Она неразговорчива, но и он не любил подолгу чесать языком. Она кажется холодной и неэмоциональной. Зато она его и больше ничья, она принимает его таким какой он есть и ничего не требует.
В спальне она наконец освободилась от бесформенного свитера. Равно, как и от остальной одежды. Закат вливался в окна струями и яркими пятнами ложился на её наготу. Естественно, ему уже приходилось видеть голую девушку и не одну. Но никто из них не мог одеваться в свет. Она умела, и свет покрыл её тонким мерцающим слоем. Глубокая чёрная тень скрыла самое сокровенное.
Она стояла посреди комнаты и, чуть нахмурясь, смотрела на него без смущения и страха. Она просто ждала: что дальше, куда бросить энергию, которая струиться под бархатом кожи? Замерла туго натянутой струной, ожидая, когда музыкант заставит её звучать.
А музыкант всё ходил вокруг да около.
– Ты хоть представляешь, насколько ты красива, у меня просто слов нет.
– Тебе виднее.
– Ну почему, почему, всё случилось именно так?
Она пожала плечами. Вопрос был риторическим.
– Ну и ладно, – он начал торопливо раздеваться.
Теперь уже он изучал её руками, гладил бёдра, живот, спину. Провёл руками по бокам от талии до подмышек, наслаждаясь каждым изгибом, как горнолыжник на любимой трассе.
Уже в постели, вдоволь наглядевшись и натрогавшись он долго пробовал её на вкус, прокладывая языком затейливые влажные маршруты. Она молча лежала как ему удобнее, не выказывая никаких признаков недовольства, равно как и довольства тоже.
Он пощекотал языком её пупок и поднял голову.
– Тебе что, абсолютно не нравится то, что я делаю?
– Странные ощущения, – сказала она, – Непонятные какие-то. Не знаю как выразить, не освоилась ещё.
– Можешь стонать, кричать, да всё что угодно.
– Хм.
Она начала слегка постанывать и Эдуарда захлестнула новая горячая волна. Вдохнув поглубже он припал губами к её небольшой остренькой груди. Целовал её в губы, в шею, в торчащие колом соски. Не в силах больше сдерживаться он полностью накрыл её тело своим и медленно проник внутрь. Она отреагировала слабым вскриком.
– Что, всё ещё не можешь освоиться? – пошутил он, тяжёло дыша. А потом потянулись самые замечательные минуты его жизни.
И снова она умело подстроилась под него и их тела зазвучали в резонансе.
Он сливался со своим идеалом. Теперь он не половинка – целое. Бешено вертелась в жилах чистейшая сладость, растворяя почки, печень, лёгкие. Нет их больше, теперь всё его тело состоит из одной чистейшей сладости.
Он посмотрел на её лицо, покрытое бисеринками пота. Чёрные глаза она закатила в потолок, рот приоткрыт. Чувствуя скорую развязку он прижался к её рту, яростно схлестнулись языки а потом прозвучал последний аккорд их соития. На пике он тихо вскрикнул и крепче прижал её к себе.
– Ну как? – тихо спросил Эдуард, приходя в себя.
– Мне, наверное, понравилось, – ответила она. Эдуард быстро оделся и протянул ей халат.
– Я пойду, покурю.
На кухне он влил в себя два стакана воды и вышел на балкон. Солнце уже ушло освещать другое полушарие, оставив тут только серые сумерки. Сумерки – это даже не закат, это смерть, липкая и мутная. В его спальне сейчас самая желанная женщина на всей планете, но скоро она его убьет. Не со зла, а потому что так надо.
Тихо шумит улица, которая даже не заметит потерю одного своего жителя. А Эдуарду хочется жить. Сбылась его мечта и найден идеал, но хочется жить дальше. Придумать новую мечту и следовать за ней.
Эдуард выкинул окурок и вернулся в комнату. Она мирно посапывала на кровати. Полы халатика сбились и можно разглядеть всё самое интересное, но сейчас интересовало совсем другое.
Она убьёт его. Это может произойти в любой момент, даже во время любовного акта. Сейчас она мирно спит, но как только откроет иссиня-черные глаза – жизнь Эдуарда окажется на волоске.
Может, лучше ей никогда не просыпаться?

За день до описанных событий

В квартиру Эдуард пришёл, будучи в скверном расположении духа. Поиск идеала походил на безвыигрышную лотерею, от которой оставались только мятые билетики брошенных женщин. И вот очередная неудача, хоть зарубки делай. На горизонте маячили тучи грядущей депрессии.
В минуты душевного разгрома человек зачастую обращается к Богу и Эдуард сделал то же самое. Он взял телефон и набрал Его номер.
– Здравствуй, Эдуард, – раздалось в трубке, – Что случилось?
– Привет, – вздохнул Эдуард, – Как будто ты не знаешь.
– Знаю, конечно, – ответил Бог.
– Господи, почему меня преследуют неудачи? Неужели, я прилагаю мало упорства?
– Ты прикладываешь очень много упорства, но в то ли русло оно направлено? Мир вокруг тебя полон даров и возможностей, а ты игнорируешь их ради придуманной мечты.
– Почему придуманной? Разве не ты поделил людей на половинки и наказал нам искать друг друга.
– Лично тебе я ничего не наказывал, – ответил Бог, – Этот путь ты выбрал сам, и грех жаловаться.
– Понимаю, Господь. Но скажи, правильный ли он? Встречу ли я Её?
– Не скажу, потому что мои слова могут повлиять на твой выбор. Свою судьбу ты выбираешь сам и не жди от меня указаний.
– Ну хоть какой-нибудь знак, – взмолился Эдуард.
– Знаков вокруг тебя великое множество. И различать их ты тоже должен самостоятельно. Я могу только поддержать тебя морально.
– Спасибо, Господи, – вздохнул Эдуард, иного развития беседы он и не ожидал. Но на душе всё равно полегчало, а сквозь тучи депрессии пробилось несколько лучей.
– Спасибо, – Эдуард заговорил веселей, – В конце концов, впереди у меня ещё много времени и я буду искать.
Довольно долгое время трубка молчала, Эдуард терпеливо ждал. Может, Бог всё-таки даст подсказку. Если правила устанавливает он, он же может делать исключения. Он, вообще, всё может.
Бог заговорил:
– Увы, у меня для тебя есть новость, которую ты сочтёшь неприятной. Времени у тебя уже не осталось. Скоро мы сможем увидеться лично.
– В смысле? Я что, умру?
– Пользуясь людской терминологией, да.
– Как? Когда?
– Увы, не скажу, я сказал достаточно.
Эдуард с головы до пят покрылся противным потом. Он умрёт. Умрёт, так и не встретив Её, идеал, половинку. Бесполезно взывать к Небесам. Небеса на проводе, а что толку?
– Господи, за что?
– Это не моя прихоть, – сказал Бог, – Люди сами создают судьбу себе и другим. Так уж вышло, что твоя судьба оказалась очень короткой.
– И нет никакой надежды?
– Увы.
– Я хочу увидеть Её, Господи? Даже если умру. Хочу увидеть свою половинку! Да я ради этого готов хоть со смертью переспать.
– Технически это возможно, – сказал Бог, – Смерть человека рождается вместе с ним и ей можно приказать воплотиться в ту форму, которую ты пожелаешь.
– Я согласен!
– Да будет так. Завтра ты встретишь Её.

Вот настало это завтра и Эдуард сидит на краю постели, где раскинулась самая прекрасная девушка на Земле – его Смерть.
Она проснулась, когда Эдуард навалился сверху, накрыв подушкой её лицо. Какое-то время она яростно сопротивлялась, но вскоре затихла. Он пощупал – пульса нет, не дышит. Лежит, как самая обычная мёртвая девушка.
А вдруг всё это просто невероятное совпадение. Сплошная полоса галлюцинаций, начиная со вчерашнего разговора с Богом. Эдуард завыл от переполняющего дикого ужаса и бросился прочь из квартиры. Теперь он убийца и никто ему не поверит. Хотя, погодите-ка, у него есть личный номер Господа Бога.
Эдуард сел на скамейку рядом с подъездом, достал сотовый и ткнул нужный номер.
– Алло, – донёсся сухой мужской голос.
– Здравствуйте, мне Бога, – произнёс Эдуард.
– Бога нет, – ответили на том конце и повесили трубку.
Эдуард чертыхнулся и достал сигарету. Теперь его посадят. Или, что наиболее вероятно, упекут в психушку. Заново искать свой идеал там будет очень проблематично.
Сзади раздался еле слышный топот. Лёгкой поступью к Эдуарду подошла она, живая и в халатике. Глупо пытаться задушить подушкой собственную Смерть.
– Это было больно, – сказала она, – Но не смертельно.
Нервное напряжение вырвалось из Эдуарда оглушительным хохотом.
– Да ты шутить умеешь, – кое-как выговорил он, смахивая выступившие слёзы, – Никогда бы не подумал… Гляжу, ты совсем освоилась.
– Эй, чё разорался там?! – послышалось из какого-то открытого окна, – Спать не даёшь. Сейчас выйду и прибью нафиг.
– Пошли обратно, – сказал девушке Эдуард, – Если уж я умру, то не такой смертью.
Она кивнула и они вернулись в квартиру.
– А когда я умру? – неожиданно спросил Эдуард.
– Завтра, в районе полудня, – ответила Смерть.
Эдуард начал задумчиво ходить по спальне. Потом подошёл к Смерти, аккуратно освободил её от халата и прижал к себе.
– Может, на Земле у нас нет никаких половинок и никто никому не предназначен. Ты моя единственно возможная половинка, мы родились вместе и одновременно нас не станет. У тебя ведь кроме меня никого нет, верно?
Ему показалось, или лёгкий румянец всё-таки затронул её лицо.
– Верно, – сказала она.
– Я понял замысел Божий! – кричал Эдуард, – Мой идеал это ты, Смерть. И если бы я встретил тебя на склоне лет, то был бы уже стариком, уставшим от бессмысленной жизни. А сейчас я молод, полон сил, и у нас впереди целая ночь!
Она обняла его и вместе они рухнули на мятую кровать, жадно целуясь. В этот раз она была куда активней. Видимо, освоилась окончательно.
– Сделаем это столько, столько успеем, – шептал Эдуард, целуя её грудь, – А потом сольёмся навсегда. Ты и я.
– Да.

Рассказ "новой формации". Изначально задуман как часть сборника в рамках одного сеттинга. Покудова дописан только один, ещё два в полузаконченном состоянии.
Основная идея: в мире появились особые снотворные таблетки, которые позволяют проникать в сны других людей, либо встречать гостей. Не очень оригинально, зато большой простор для фантазии.
Кстати, "Начало" с ДиКаприо я не осилил, вырубает меня посередине кина от скуки. Так что всяческие связи с похожими произведениями отсутствуют (либо они есть, но я не в курсе).

Первая часть: "Спящая красавица". Читать на свой страх, риск и потерю времени. Ибо сюжетные линии только завязываются. Хотя сам рассказ неплохой, любителям додумывать и строить свои теории должно понравится.
Присутствуют короткие эротические сцены.

Лень заново делать оформление, потому welcome Google.

ФЕНОСОН-1
«Спящая красавица»