На каменистом берегу ютится посёлок. Маленький, бедный и грязный. Запах йода разбавлен вонью тухлой рыбы и человеческого пота. Хижины из травы и глины кособокие и серые, впрочем, здесь и они роскошь. Голоса людей такие же резкие, как и у морских птиц. Сами люди вовсе не похожи на этих белых, сытых и крылатых созданий – люди грязные, тощие и серые.
Моя добротная, хоть и потрёпанная в странствиях, одежда рядом с рваниной местных жителей смотрится неприлично роскошной. Впрочем, не я один выгляжу тут богачом - иноземные моряки, изредка пополняющие тут запасы воды и фруктов, тоже кажутся князьками или, как минимум, баронами рядом с нищими рыбаками.
Занятно. Обычно именно путешественники выглядят непрезентабельно по сравнению с оседлыми людьми, постепенно обрастающими хозяйством и жирком. Но не здесь. Что держит людей тут, на негостеприимном и скупом берегу? Может то же, что толкает меня идти из мира в мир? Я не ищу лучшей доли, иначе бы давно осел в каком-нибудь приятном и тёплом местечке с пышной природой и смуглыми красавицами в цветочных гирляндах на груди и шёлковых юбках на широких и крепких бедрах. Но я не могу противиться зову Пути.
Путь похож на высланную звёздами лыжню и временами они хрустально звенят, когда в небе очередного мира луна становится безупречно круглой. Иногда лун несколько, тогда надо ждать, когда полной становится самая большая из них. Под хрустальный звон звёзд я выхожу на Путь шагаю в неизвестность. Никогда не знаешь, каким будет следующий мир, как не знаешь, какой узор сложится в калейдоскопе. Шаг с мерцающего Пути – шаг в неизвестность. Это как нырнуть с незнакомого обрыва – что там внизу? Отмель? Рифы? А может уютная глубина и чистейшая вода? Интересно и страшно. Ради этого чувства я не могу остановиться в своём беге по мирам, и вновь кручу колёсико калейдоскопа.
Однажды, будучи совсем мальчишкой, я сидел у порога своего дома и смотрел в калейдоскоп. Уже и не помню свой дом, в памяти только пёстрая трубка калейдоскопа, невероятно яркие узоры и… старик. Впрочем, это тогда я считал, что старик, а сейчас понимаю, что ему и сорока не было. Он попросил меня посмотреть в калейдоскоп, а потом долго вертел его в руках, словно никогда не видел таких игрушек. Занятный взрослый дал мне в благодарность конфету, больше похожую на таблетку. Странный вкус, слегка отдающий мятой, мне не понравился, но я вежливо догрыз конфету. Человек странно улыбнулся и ушёл. В ту же ночь я впервые услышал, как звенят звёзды на Небесной лыжне. В следующий раз я услышал этот хрустальный звон через несколько лет. Стоял, задрав голову, и смотрел, как дрожат звёзды. Потом просто шагнул. Шагнул и оказался на Пути. С тех пор и иду по нему каждое полнолуние.
По ночам в высоком и необычайно ярком небе этого мира Путь светится россыпью самоцветов. Облака тут редкость, а те, что иногда пробегают по небу – маленькие и рваные. Путь сверкает в ночи хвастливо и маняще. Никогда не устану от него.
Днем Путь увидеть невозможно, зато глубокое и чистое небо переливается такой яркой лазурью, какую никогда не увидишь, даже в глазах юных жриц холодных миров. Мне нравится это небо и то, как оно погружается в блестящее море на горизонте. Чтобы увидеть это иду на пирс с многочисленными лодками рыбаков и шлюпками моряков. Если пройти на самый край пирса, то стоящие в отдалении на якорях корабли не портят пейзажа.
Возле пирса я увидел девочку-подростка. Тощую и грязную, как и большинство местных. Серая рванина не скрывала длинных и нескладных, как у жеребёнка, ног, острых локтей и ключиц, а сквозь дыру на правом боку виднелись рёбра. Крупные тёмные глаза пробежались по мне снизу вверх настороженно-оценивающим взглядом. Обветренные губы раздвинулись в по-детски неловкой, но не по-детски приветливой улыбке. Так улыбаются женщины во многих портах, но среди них обычно не бывает настолько юных. Этой же девочке, видимо, просто нечего есть, а судя по худобе – нечего есть уже довольно давно. Но меня удивило не это – приходилось смотреть и на более жуткие вещи, чем малолетняя портовая проститутка – удивил меня знакомый хрустальный звон. Неужели она… моя рука взмыла вверх в ритуальном приветствии.
Отражение калейдоскопа.
Ответить с цитированием
Социальные закладки