Хорошо! Хорошо!:  0
Плохо! Плохо!:  0
Страница 1 из 2 12 ПоследняяПоследняя
Показано с 1 по 10 из 13

Тема: Фестиваль масок - материалы

  1. #1

    По умолчанию ФМ - материалы

    Уважаемые форумчане!
    Эта тема предназначена строго для выкладки материалов к фестивалю, то есть рассказов с вариантами продолжений, и вам размещать в ней что-либо настоятельно не рекомендуется!


    Быстрый переход на рассказы:
    Бой (Inca)
    Деревце (Валера)
    Духи (Рольф)
    Вода (Dr.Krest)
    Калека (Equilibrium Keeper)
    Гонки со смертью (Arnon)
    До минор (Tonita)
    В деревне (Валера)
    Инквизитор (Equilibrium Keeper)
    Старик (The Joker)
    Бант-Лэнд (Антберг)
    Восемь лап и два хвоста (Creatinism)



    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 15:54.

  2. #2

    По умолчанию

    БОЙ

    Откуда нам знать, что такое война, если мы не знаем мира...
    Сплин - "Корень Мандрагоры"

    Для последнего решающего боя мы выбрали сегодняшний вечер. Мы так решили, и теперь, спустя два дня усиленной подготовки, дороги назад для нас не было. Её и раньше не было, но сейчас почему-то всё явственнее и острее мы ощущали колючую неотвратимость предстоящего сражения. И разделить это бремя нам было не с кем – транспорт эвакуации, судя по обрывочным данным, должен был прийти только через четыре дня, а этого времени у нас и не было. ОНИ наступали.

    Гражданская деревня, на окраине которой так неудачно разместился наш форпост, находилась в окружении. Именно «находилась», т. к. два дня назад мы сумели прорвать ЭТО зловещее кольцо и зачистить территорию для эвакуации мирных жителей. Однако нам пришлось заплатить дорогую цену: наша разведчица, Диана, в схватке получила несколько серьёзных ранений и теперь вторые сутки лежала в лазарете. Первые часы после боя у неё был сильный жар, даже лихорадка, но местный ветеринар сказал, что надежда на выздоровление всё же есть…

    Утром встретило нас веселым птичьим щебетанием. По чистому утреннему небу разливалась такая пронзительная синь, что даже и не верилось, что всё произошедшее за последние две недели – было на самом деле. Наш повар - добрая старушка - потчевала нас домашним завтраком: пшенной кашей и краюшками хлеба со смородиновым. Мука в пекарне заканчивалась, продукты в деревне тоже были на исходе, но люди верили, что эвакуационный транспорт придет. И так уж выпало, что именно нашему отряду быстрого реагирования выпала доля защищать эту маленькую деревню от полчищ жгунов.
    - Мурка у меня куда-то пропала... - грустно сказала старушка. - Такая хорошая кошка была... Внучики, увидите её - принесите домой, а? - старушка горестно присела на скамью.
    Мы переглянулись - все вспомнили обглоданные скелеты нескольких коров, случайно забредших на ИХ территорию...

    ОНИ появились в начале лета, но мы - земляне, вечно погруженные в свои собственные проблемы, - не сразу их заметили. Или, вернее, не захотели их замечать. Только спустя месяц люди поняли, что происходит настоящее вторжение, причем массовое и несущее в себе реальную угрозу. Было принято решение о введении военного положения. Нашему отряду, как и многим другим подобным мобильным подразделениям, было поручено сдерживать продвижение противника и выиграть время для создания фронта укреплений за несколько десятков километров от наших позиций. Жгуны отличались плохой защитой и медлительностью, но их главным преимуществом было их невероятное количество. На нашем участке мы сдерживали группировку численностью в несколько десятков тысяч жгунов. И, хотя до последнего времени нам удавалось сохранять наши позиции, раз за разом отбивая атаки, мы чувствовали, что начинаем понемногу сдавать; постоянное напряжение, полузабытье вместо нормального сна, ночные дозоры, многочисленные раны – все мы были измучены и обессилены. Только Диана, наш талисман, наша смешливая разведчица с удивительным голосом, каждый день своими песнями вселяла в нас бодрость и присутсвие духа… Но теперь она лежала в лазарете и в бреду бормотала что-то о родителях…

    В отряде нас осталось пятеро. Виталий – наша пробивная мощь - он всегда дрался на острие атаки. Осип-Сашка и Макар работали в группе «Альфа» вместе с Дианой, обеспечивая ей прикрытие. Группа "Браво" - Гриша и Смирный – родные братья, мастера рукопашного боя и основная ударная сила всего отряда. Огнестрельное оружие против жгунов было практически бесполезным – всё равно что стрелять из пушки по воробьям. Только резаные раны могли убить жгуна. Сабли, мечи и шпаги, пылившиеся в музеях, теперь стали востребованы как никогда. Тело жгунов было устроено таким образом, что пулевые ранения не причиняли им никакого вреда: у них не было костей или жизненно важных органов, плоть их была однородна и крайне ядовита для землян. Существовала гипотеза, что они обладают коллективным разумом, координирующим действия миллионов безмозглых по отдельности жгунов. Поэтому Смирный и Гриша, прекрасно владеющие морскими армейскими кортиками, сражались на самых трудных участках поля битвы. Я же был специалистом по технической части. Мы с деревенским кузнецом сделали с десяток ужасающего вида мечей, самый большой из которых выбрал себе Виталя…

    В июле солнце садится поздно, но ночи по-особенному темны. Именно в этот недолгий час сумерек, когда внимание врагов притуплялось, мы и решили осуществить нашу отчаянную попытку разгромить главные силы противника. Было установлено, что солнечный свет каким-то образом «укреплял» жгунов, они будто черпали из него энергию - действия их становились более организованными. За два часа до заката мы выдвинулись на передовые позиции. Укутанные с ног до головы в плотную темную униформу, с парой клинков на ремне, с тяжелыми бронебойным щитами на спинах и обязательным "последним" патроном в пистолете за поясом, мы прошли вдоль окраины деревни и одинокие усталые старухи с надеждой кивали нам во след...

    План наш был прост и дерзок - рассеять силы противника по полю сражения, атакуя сразу с нескольких сторон. Далее, воспользовавшись сумятицей боя, группа "Браво" должна будет пробиться к центральной группироке жгунов, где находились самые опасные из них - зонды. Это были самые длинные и сильные жгуны с крепкими трубчатыми телами. Некоторые из них были вчетверо выше любого из нас. Сверху у них располагались многочисленные то ли щупальца, то ли антенны, то ли глаза - оттого их и прозвали зондами. Виталя и группа "Браво" должны были оттеснить главные силы противника к обрыву, который резал поле битвы с правого края. Ну а мы должны были прикрывать их фланги, "зачищая" территорию от жгунов, ставших без командиров тупыми извивающимися сорняками.
    Вся трудность была в том,что здесь сосредоточились основные силы противника и, судя по кислому запаху, который ветер доносил с ИХ стороны, они УЖЕ начали создавать КОЛОНИЮ. Закатное солнце заливало их алым цветом, их щербатые щупальца колыхались, трогая воздух. Удача благоволила нам - ветер дул в нашу сторону.

    Как только нижний край солнца зацепился за землю, мы бросились в атаку. Ближние ряды жгунов погибли дестяками, мгновенно срезанные клинками двухдневной заточки. Зонды визгливо затрещали, подняв тревогу. Сотни щупалец выгнулись в нашу сторону, но мы одновременно отступили в тень колючего терновника, окружавшего поле природным забором.
    - Раз..два...три... - отсчитал каждый из нас из нас полминуты на бегу.
    И снова - мгновение на то, чтобы отдышаться и кинуться сквозь терновник на врага. Такие неожиданные атаки-уколы мы повторили ещё несколько раз,передвигаясь вдоль периметра поля. Бежать с наши вооружением сквозь кусты и колючки было тяжело, но мы не могли подвести друг друга - только вместе и одновременно наши быстрые выпады были эффективны.

    Но подобная тактика недолговечна - жгуны быстро разгадали наш замысел и в следующий раз нас встретил организованный отпор - мы едва успели укрыться за щитами от упреждающего залпа кислотных игольчатых брызг. Это послужило сигналом для начала второй части нашего плана.

    Мы сумели разделить силы противника надвое, растащив их по флангам. И тут Виталя, до этого сидевший в окопе на передней линии, ворвался в порядком поредевший флагманский строй жгунов; он начал пробиваться к центру - к Зондам. Жгуны пронзительно заверещали, пытаясь перестроиться, но Смирный и Гриша, отбросив кортики, вытащили длинные катаны и поспешили на подмогу Витале. Заблестела холодная сталь, зеленая плоть жгунов забрызгала в багряные небеса. Виталя размахивал своим страшным мечом, буквально выкашивая десятки и сотни жгунов. Те начали сбиваться в плотные стены, чтобы затруднить продвижение клинков и дать время задним рядам сформировать контратаку под предводительством Зондов.

    И тут прогремело несколько взрывов - гранаты, что мы сделали из охотничьих патронов, пластида и бензина, прорвали огромные бреши в живой и плотной стене жгунов. Взорвись они в другом месте, где жгуны стояли свободно - польза от них была бы ничтожна. Теперь же сразу несколько тысяч зеленых тварей разлетелись на кислотные ошметки; щиты и на этот раз спасли нас от смертельного зеленого дождя. Всё шло по плану.

    Группа "Браво" воссоединилась, и вместе с Виталей они начали прорубаться к Зондам, сгоняя жгунов к обрыву. Мы трое - Сашка, Макар и я,прикрывали их тыл. Сашка уже был ранен в левую руку, у Гриши сломалась пополам катана, а Виталя на треть был облит зеленой кровью жгунов, но он не чуствовал боли - только многослойная броня танка, пропитанная антибиотиками, спасала его от мучительной агонии. Прошло чуть более получаса, а нам казалось что битва шла несколько часов - концентрат сил и воли, который мы копили в течение двух суток, выбрасывался в битву за считаные минуты. Солнце уже наполовну скрылось за горизонтом.

    Первые зонды с воем и треском гибли от широкого лезвия "Маргариты" - так назвал свой меч Виталя. Уворачиваясь от ударов щупалец, отбивая выпады зубчатых зеленых лезвий, мы пробивались сквозь колонию жгунов. Земля под ногами дымилась от ядовитой крови. Дым, гарь, запах паленой плоти, кислый дурман от спор Зондов и стрекот кузнечиков - всё смешалось в густом сумеречном мареве. День был наш, мы понимали это и последними остатками сил и духа устремились в последнюю решительную атаку.

    -Ребята-а-а!!! - раздался истошный крик. -..омоги...
    Краем взгляда я увидел, как сбоку Сашка внезапно начал заваливаться куда-то в землю. Обрыв! В пылу схватки мы не заметили, как приблизились к краю и, как оказалось, чуть не попали в ловушку жгунов. Они подкопали склон обрыва настолько, чтобы они - достаточно легкие по-сравнению с людьми - не проваливались, а человек, ступивший ближе чем на два метра к краю, проваливался. Земля начала уходить из-под наших ног, но мы успели вовремя отскочить назад. Не все.

    -Сашка! - закричал Виталя и, единым замахом разрубив напополам сразу двоих ухмыляющихся зондов, кинулся на помощь к другу.
    Мы встали полукругом у места, где провалился Сашка, загородившись окровавленными щитами. Ему повезло: он зацепился за какой-то корень и теперь свисал в шестиметровую яму, на дне которой осклабились заостренными сучьями десятки черных поваленных деревьев. Останки сотен порубанных жгунов извивались меж черными стволами, иные судорожно тянулись к повисшему человеку.
    Секунды гулкими ударами отдавались в ушах, остатки армии жгунов теснили нас к обрыву, а Сашка висел на волоске от гибели - надо было что-то немедленно делать. Спуститься к нему было невозможно - склон грозил обвалиться ещё на несколько метров и увлечь за собой и Саню и его спасителя. Нужна была прочная веревка.

    -Прикройте меня! - гаркнул Виталя и ...стал быстро раздеваться.
    Здесь - посреди нескольких сотен шипящих разъяренных жгунов это было равносильно неминуемой гибели. Тут же в его сторону раздались несколько залпов ядовитых брызг. Наши щиты сдержали большую их часть, но всё-таки несколько игл вонзились в обнаженное плечо и спину Витали. Но он, казалось, не замечал этого - он делал веревку, связывая штаны и куртку рукавами и штанинами. Жгуны наседали, двигать рукой с мечом становилось всё труднее - они силились обвить клинок щупальцами и вырвать его. Стиснув зубы, мы продолжали держать оборону - втроем против сотен.

    Виталя обмотал руку одним концом "веревки", а другой кинул Сашке. И вовремя - только он успел схватиться за него, как куб земли вместе со спасительным корнем сорвался вниз. Виталя был из нас тяжелее всех - он без особого труда выдержал вес Сашки и медленно начал его поднимать. Ядовитые брызги оставляли многочисленные ожоги на его широкой голой спине, но он упорно и размеренно вытаскивал друга из смертельной западни.

    Смирный подрубил последнего зонда, атака остальных жгунов обмякла. Мы заработали клинками яростнее. Голова кружилась от кислотного дурмана, руки болели от часового напряжения. Оставалось совсем немного.

    И тут всех нас накрыла тьма.

    ----------------КОНЦОВКА 1 (The Joker)----------------

    Солнце скрылось за горизонтом полностью. И слегка вспыхнуло, как бы подмигнув нам, мол, удача на нашей стороне. В воздухе, в одно мгновение, появился запах смерти... Глаза наши сверкнули в темноте, в них было что-то хищное, безумное... Солнца нет, жгуны становятся рассеянными... Казалось, пауза длиться около минуты, но это был всего лишь миг, растянутый до неузнаваемости. С новыми силами, мы принялись завершать начатое нами дело. Виталя кое-как натянул на себя тряпки, бывшие его одеждой, и крепко ухватился за рукоять "Маргариты". Беспорядочными взмахами меча он лишал жизни десятки беспощадных жгунов, пробираясь к зондам. Группа "Браво" прикрывала Виталю - он хоть и обезумел, как берсерк, но был далеко не бессмертным. В это время Сашка и Макар стояли спиной к спине и уничтожали тонны пушечного мяса - жгунов. После уничтожения еще пары зондов Виталя крикнул:
    - Надо... получи, тварь!... надо продолжить наступление, и отойти от обрыва насколько возможно!
    Ответа не последовало, но логичность его приказа и так была ясна - еще один выпад жгунов, и на месте Сашки может оказаться кто-то другой. Рывками наш отряд проламывался в гущу из жгунов, мертвых жгунов, и земли, кипящей от их крови. Битва продолжалась. Рассеянные жгуны вяло атаковали, и исход был практически предрешен... Так мы думали раньше.

    - Вы чувствуете это? - раздался крик Саши, смешанный со звоном клинков.
    - Да, они опять... - пробормотал Виталя.
    - Они снова... черт!.. как будто сейчас полдень! - завершил Марк.

    Окрепшие жгуны усилили натиск, и казалось, пуще прежнего. Мы оказались в плотном кольце из двух-трех тысяч жгунов и где-то десятью зондами. Битва продолжалось. Мы порядком выдохлись - около двух с половиной часов бешеной резьбы - не утренняя пробежка. Настал решающий момент...

    Первое, что мы почувствовали - легкие толчки, еле ощутимые. Еще через несколько минут они усилились. И вскоре на горизонте появилось ЭТО... Огромный холм, на четырех ногах двигался прямо на нас... Было еще довольно светло, чтобы рассмотреть очертания твари, которая явно была не на нашей стороне. Существо было похоже на жабу, только без головы, и передвигалось оно на ногах, как паук... Спереди угадывалось что-то вроде рта, а снизу мелькали щупальца, подбиравшие мертвые тела жгунов и зондов. И сейчас, когда оставалось около ста метров между нами, я увидел, что из спины жабы появляются новые жгуны.

    Метры сокращались, плавно приближалось это. Когда жаба приблизилась настолько, что мы почувствовали ее запах, из двух отверстий на "морде" повалил дым, моментально рассеивающийся у наших ног... Такой знакомый запах... Виталя заорал, что было сил:

    - СЕРОВОДОРОД!!! ВСЕ В РАССЫПНУЮ!!!

    Объяснять не было смысла... Эта тварь собиралась поджарить нас, единая искра - и эта смесь сероводорода и еще какого-то белого газа рванет, а от нас не останется даже того, что оставляли мы от жгунов. После команды Витали все рванули туда, куда смотрели, и раздался взрыв, не особо мощный, нас не раскидало взрывной волной, но его хватило бы на нас всех. Огненная стена отгородила меня и Гришку от остальных. Мы были в полном смятении и теперь совсем не были уверенны в победе, в том, что увидим Диану. Продолжая отражать атаки очнувшихся жгунов и зондов, мы с Гришей перестали следить за жабой... А зря... Эта тварь резко рванула к нам. Кто мог подумать, что этот холм может передвигаться с такой скоростью! Еще миг, и ее "рот" был разинут, нижняя губа ловко подхватила нас, а мы, потеряв оружие, оказались там...

    Мы с Гришкой "скользили" по узкому тоннелю с тонким слоем кислой слизи, которая была кровью жгунов и зондов - благо успели закрыть лицо, а руки были в перчатках. Буквально через миг мы были выплюнуты в какой-то отсек... В общем, мы были внутри. Так называемый пол был похож на сфинктер... Это, наверное, был желудок. Снаружи слышались звуки битвы, крики наших товарищей. Приземлившись и кое-как встав на ноги, Гришка кинулся ко мне.

    - Ты порядке?
    - Нормально все... Где мы?
    - Внутри этой штуки.
    - Желудок?
    - Какая к черту разница, надо выбираться!

    Наш диалог остановило сдавленное... "мяу"... Эта была кошка. Исхудавшая, со слипшейся шерстью, кошка, видимо в боях, потеряла треть одного и совсем небольшой кусочек другого уха и имела сломанный в двух местах хвост. Но это была живая кошка. В пасти она тащила кусочек чего-то... Видимо добычи.

    Когда кошка оказалась рядом с нами, "пол" содрогнулся и мы учуяли едкий запах "крови" жгунов. После следующего толчка сфинктер наполовину открылся, мы с Гришей отпрыгнули подальше, как и кошка, которая от неожиданности упустила содержимое пасти в кислоту. Недолго раздумывая, она опрометчиво кинулась за ней туда... В кровь жгунов.

    - Черт... - это все что смог сказать Гришка.

    Сфинктер еще больше расширился, и нам пришлось отступить еще дальше. И я увидел ярко-зеленую жидкость, внутри которой плыла, не плавала, а ПЛЫЛА кошка...

    - Ты видишь это? - спросил Гришка.
    - Да, кошка...
    - Да к черту кошку! Туда смотри, - Гриша указывал пальцем на что-то неистово бьющееся там, в глубине озера.
    - Сердце?

    Гриша молча посмотрел мне в глаза, вынул у меня из-за пояса пистолет, засунул голову в куртку и застегнул молнию, упаковав голову воротником. Этот "обезглавленный" рыцарь нырнул вслед за кошкой, а я и слова сказать не успел. Несколько секунд он барахтался в этой едкой жидкости, затем поплыл в сторону неизвестного органа, вытянул руки и... прогремел первый выстрел. Промах... От следующего выстрела зависела жизнь... Гришка медлил, он не мог прицелиться и тоже прекрасно понимал ценность пули во втором пистолете. Следующий выстрел содрогнул не только наши перепонки, но и все кругом. Я быстро сообразил, что купания в этой жидкости не избежать, надел куртку и запаковал также голову воротником. Еще мощный толчок и я погружаюсь в теплую, густоватую жидкость... Перед глазами поплыли картинки... Вся моя жизнь. Еще толчок... и мы куда-то плывем. И снова этот туннель, я даже чувствовал Гришку. Этого монстра, видимо, вырвало. Мы - я, Гриша и кошка вылетели как пробки, а когда коснулись свежего воздуха, я почувствовал знакомый едкий запах... Воздух... Кислород... Приземлившись, я резко начал скидывать куртку, не обращая на то, что кругом. Острая жгучая боль исполосовала спину и руки, но слегка - я чувствовал боли и посильнее. Скинув и куртку, и штаны, я позволил себе оглянуться... Увидел жабу, с оттопыренной нижней губой и кислотной кровью жгунов вокруг, Гришку, стоявшего в одних трусах, как и я, кошку, счесывающей последние остатки тлеющей шерсти об землю, и целые, неизрезанные тела жгунов вокруг Витали, Марка, Сашки и Смирного. Настала пауза. Она была нужна, чтобы все, что произошло, встало на свои места. Но и ей должен был прийти конец. И убил эту паузу Смирный:
    - Уф, я вас умоляю, и это называется коллективный разум? Черт, а что мы нашей бабуле скажем, что мы с кошкой сделали?

    ----------------КОНЦОВКА 2 (Creatinism)----------------

    Когда я пришёл в себя, всё уже закончилось. Чёрная вспышка, позже названная последней песней жгунов, прошла по всему полю. Я не был в эпицентре её взрыва, а волной меня отбросило ещё дальше, и именно поэтому мне удалось выжить. И тут вдруг заново разгорелась вся битва, только уже внутри меня: снова жгуны нападали со всех сторон, брызгали своим ядом, снова руки отчаянно махали мечом, пытаясь спастись, защитить себя и друзей. Моё сердце бешенно билось - ведь именно оно приняло на себя главный удар в этом внутреннем сражении. В руках на самом деле оказался меч: я так и не выпустил его. Стрелой я помчался через поле. В моей голове не укладывалось, что все могли погибнуть. Повсюду вокруг пенились брызги чёрной жижи - ноты песни жгунов. Поваленные деревья и вырывы земли вели меня вперёд, в центр, где сражалась главная наша ударная сила. И вот я их увидел, всех вместе: они так и лежали рядом друг с дружкой.
    Глаза у всех были зажмурены. Гришка и Смирный даже замерли в одной позе: руки широко отведены для взмаха мечом, а ноги чуть согнуты для прыжка. Но они лежали, а не стояли и прыгнуть уже никуда не могли. Осип распластался на земле, на его лице замерло выражение ужаса, но меч не выпустил и он. Без мечей были только Сашка и Виталя. Сашка лежал, свернувшись колачиком, верёвка из его рук тянулась к Витале. На Виталю же было страшно смотреть: всё тело изъела кислота, превратив когда-то красивого великана в подобие муравейника. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, и я понял: увидеть его лицо мне не хочется.
    И всё-таки я его увидел. Виталя чуть приподнялся на сильных, похожих теперь на обивку старого дивана, руках, и я встретился с ним глазами. Вернее, с одним его глазом - вместо второго была чёрная, зияющая дыра.
    - Мы победили? - прохрипел он с надеждой.
    - Да, - в горле у меня встал ком.
    - Наконец-то! - воскликнул он и упал бездвижно.
    Я подбежал к нему и, уже не понимая, что происходит, повернул его страшное, изуродованное лицо к себе:
    - Ты жив?!
    - Я жив, - сказал он тихо и значительно. - Но мне очень плохо.
    И тут я услышал вокруг себя стоны. Потом меня стали почитать за ненормального, но с тех пор я обожаю человеческие стоны! Вокруг меня стонали и братья Гришка со Смирным, и Осип и даже свернувшийся колачиком Сашка. Для кого-нибудь другого человеческие стоны означают, что людям плохо, для меня же это значило, что они живы!

    ----------------КОНЦОВКА 3 (Inca)----------------

    Несколько секунд стояла гробовая тишина. Не сразу поняв в чем дело, мы вглядывались в мрак. Глаза медленно силились привыкнуть к темноте.
    Солнце зашло. Незаметно и тихо. Стало слышно как валяться изрубленые тела жгунов. Макар и Гришка сделали несколько рубящих движений наугад - со вздохом упали ещё несколько пришельцев...
    Сашка лежал на земле, рядом сидел Виталя - они тяжело и устало дышали. День был наш.

    Ночь опустилась на землю, где-то вдалеке одинокая птица затянула унылую песню. И тут мы увидели огонек в метрах ста от нас. Он мерцал и двигался в нашу сторону. Мы в испуге схватились за оружие и замерли в ожидании. Огонек приближался, освещая мертвенным светом поверженные тела жгунов - вся земля была покрыта их искореженными останками.
    -Привет, мальчики! - раздался знакомый девичий голос.
    Диана! Она медленно шла к нам, освещая себе путь фонариком, аккуратно перешагивая через трупы. Правая рука её была забинтована, через плечо на ремне висел её любимый ятаган. Наконец,подойдя к нам, она осветила наши усталые красные лица и... рассмеялась:
    -Ну и рожи у вас, пацаны! - звонкий смех разливался над полем. - Чего вы тут устроили опять!
    Из-за тучи выглянула луна и осветила наше "поле битвы" - небольшая низина, окруженная редкими деревьями и кустарником, посреди которой лежали тысячи срубленных... борщевиков. За час мы, вооруженные длинными кухонными ножами и заточенными косами, вырезали целое поле этих токсичных растений. Раньше борщевик выращивали для корма скота на специальных полях, но он оказался очень неприхотливым и легко пересилился в дикую природу, нарушая её экологическое равновесие...

    Мы шли дороге домой. Усталые, но довольные - десятилетние дети. Мы придумали эту игру в войну с пришельцами-борщевиками и играли в неё каждое лето. Диана действительно получила ожог, а Виталю на следующий день положат в больницу на целую неделю. Но это не важно - мы были детьми, мы были друзьями, мы дорожили и ценили друг друга. Мы не стали рассказывать маме Осип-Сашке про то, что он действительно чуть не свалился в овраг на старую упавшую елку, иначе ему бы запретили с нами гулять. Мы шли по дороге домой, смеялись и рассказывали Дианке про наши "боевые" подвиги.

    Через несколько лет Виталя попадет на настоящую войну. Вернувшись живым, он через два года утопиться в речке после продолжительного пьянства. Осип-Сашку посадят за торговлю наркотиками. Гриша и Смирный - родные братья, заведут семьи, но на юбилее матери ужасно разругаются на десяток лет из-за пресловутого "квартирного вопроса". Макар построит дом из украденного леса на месте нашего "поля брани". Диана родит ребенка от неизвестного отца, а ещё через пару лет её дочку заберут в сиротский дом, т.к. мать сопъётся. Я тоже наделаю в жизни немало глупостей, за которые потом мне будет очень стыдно.

    Но пока мы идем и радуемся. Нам десять лет. Мысли наши - чистые и светлые - несут нас вперед и мы только-только начинаем играть в самую удивительную игру под названием Жизнь.

    ----------------КОНЦОВКА 4 (Валера)----------------

    Оставшиеся жгуны сплелись в единый шевелящийся организм. Он полнел, колебался меняя очертания и вдруг, превратившись в огромную, безобразную копию Виталия, двинулся прямо на нас. Это событие настолько нас потрясло, что мы забыли о настоящем Виталии и Сашке.
    - Ну, чего тут у вас? - спросил Виталик, натягивая куртку и чего-то жуя.
    - Ты видел?! - ответил почему-то дискантом вопросом на вопрос Макар.
    И как только настоящий Виталя поднял голову, в голове его двойника прорезалось ротовое отверстие и хриплый, как из-под земли голос прошелестел:
    - Виталик, сыночек, хочешь щец? Фу, какой грязный, как поросенок... Ну, иди к своей мамочке. Мамочка накормит и отмоет.
    Мы стояли как истуканы совершенно парализованные происходящим и только настоящий Виталик, продолжая что-то жевать, как-то незаметно оказался сбоку и довольно далеко от нас. Вид у него был грустный и подавленный, из глаз... да, да! катились настоящие слезы и, что самое удивительное, он говорил! Мы не сразу поняли, что он говорит, как бы про себя, почти не слышно, но в сторону колышушейся грамады двойника:
    - Приди ко мне, мамочка, я поранил ножку, я расквасил носик, у меня болит животик... - и прочую белиберду.
    И "мамочка" двинулась за ним! Это было как в сказке: огромный, шевелящийся ком и его маленький двойник, оба не спеша двигались... в сторону лазарета с Дианой!
    - Они же сейчас... - только и успел сказать Макар, теперь уже сиплым басом.
    Внеапно из-за камней показалась Диана с мотком веревки, которая раскрчиваясь, тут же полетела к Виталику. Следом раздался страшный грохот, земля разломилась и огромный пласт вместе с "мамочкой" обрушился в пропасть. Виталик повис на веревке, но вскоре выбрался и радостно заскакал размахивая руками.
    Значительно позже мы грелись у костра, а Виталик и Диана рассказывали удивительную историю.
    - Я знаю Диану еще с учебки. У нее замечательное свойство - внушать людым доброе, заражать бодростью, весельем. Иногда кажется, что она всегда поет, на самом деле поет у вас в груди, а она только молчит и радуется.
    - Нет, дай я сама расскажу! - перебила его Диана.
    - Из всех вас я дольше всего знаю Виталика. Мы даже в театральном конкурсе выступали вместе и я хорошо знаю его "психический образ". Когда это чудо поперло на вас, я сразу сообразила, что выбрало оно Виталика не случайно, а как самого сильного и теперь, когда у жгунов нет лидера, они будут его слушаться. У меня не было времени что-то придумывать лучше и я повторила сцену, которую мы тогда разыгрывали: он - ребенок, я - его мать. Осталось внушить этой громадине, что она - его мать, только и всего.
    - Ты же лежала без сознания, как ты смогла? - спросил улыбающийся Виталик.
    - А я уже давно оклемалась и, наблюдая за вами из-за камней, заметила, что в том месте под краем обрыва совсем нет земли. Вот и все. А нет, не все! Кошка нашлась.
    - Чего ты все жевал? - спросил я у Виталика, когда мы сворачивали лагерь.
    - Не знаю, спраси Сашку. Пока я его тянул, он заметил этот корешок в земле и вытащил.
    - А это корень мандрагоры. - пояснил Сашок. - Лучшее средство от зеленки жгунов, а еще боль снимает. Только редок, зараза...
    Собрав лагерь мы выступили к деревне.

    ----------------КОНЦОВКА 5 (Equilibrium Keeper)----------------

    Я вскинул голову вверх, одновременно прикрываясь щитом от возможной опасности, но через секунду рука моя безвольно обмякла, а я, лишившись дара речи, шлепнулся на край обвала.
    Неба не было. Его не закрыла туша исполинской инопланетной твари, не заволокли клубы черного дыма - его просто не было. Ни ущербной луны, ни крошечных звезд. Пустота, по которой ползли блеклые облака. Плоские, угловатые и странного, неправдоподобно ровного, серого оттенка.
    Тут я спохватился - вспомнил, что нахожусь все-же на поле боя, и вывели мы из строя «зонды» или нет - об осторожности забывать не следует. Перевел взгляд на плотную... кучу деморализованных врагов. Те не двигались...
    Впрочем, это не совсем верное утверждение. Они... шевелились - и еще как! Дергались, извивались, порывались вперед, но, словно приклеенные, не могли сдвинуться с места.
    По спине пробежал холодок. Загнав в утробу настойчиво подступивший к горлу ком, я обернулся:
    - Парни вы в порядке?!
    Ответом мне была тишина. Даже собственный крик, разлетевшись по округе, внезапно потонул за какой-то завесой, сомкнувшейся вокруг поля битвы. Виталя, согнувшийся под тяжестью раскачивающегося на импровизированной веревке товарища, судорожно дышал и сверлил неподвижным взглядом дергающихся на дне обвала тварей. Бугрящиеся мышцами руки то и дело каменели от усилий, пальцы, вцепившиеся в ткань судорожно сжимались, но он и не думал вытаскивать Сашку наверх.
    - Виталя, что с тобой?! - испуганно воскликнул я.
    Толкнул его в плечо и испуганно отдернул руку. Парень был непоколебим, как скала.
    - Мак, Гришка, Смирный! - Никто не ответил. Они стояли в боевых стойках, с поднятыми щитами, занесенным для удара оружием и остановившимся взором смотрели... в пустоту - вслед за небо исчезли и облака.
    Я почувствовал, как подгибаются ноги. Дрожащим голосом я пытался привести в чувство друзей. Тряс их, хватая тяжеленные жилеты, уже не обращая внимания на то, что те покрыты ядовитой слизью.
    Бесполезно. Те будто приросли к земле. И я... побежал.
    Бросился мимо рядов плотоядных чудовищ, прилетевших на Землю из темных глубин космоса, назад - к деревне. Споткнулся на склоне холма, упал и покатился вниз, раздирая лицо и руки.
    «Оружие, какое-то новое оружие!» - неслось у меня в голове. - «Эти гады не пожалели и своих - накрыли все поле боя какой-то дьявольской сетью, парализовавшей все живое. Но почему... почему я продолжаю двигаться?! Почему?!»
    С трудом поднявшись с земли, я стряхнул с лица комья земли, сплюнул скопившуюся во рту солоноватую жидкость и вновь бросился к деревне. Из глаз катились слезы. В спину меня гнал страх.
    «Что же я делаю?! Ребята! Нужно помочь им! Они же... они... ведь мы...» - пораженный новым открытием я остановился. - «Я ведь их не знаю. Совсем не знаю!»
    Мысли путались, объятый ужасом разум отказывался соображать, но одно я выяснил точно - я не знаю об этих людях ничего, кроме имен. Даже больше - я не знаю кто я! Не знаю... даже собственного имени!!!
    - Сукины дети! Что же вы с нами сделали?! Что?! - заорал я, обернувшись к вершине холма.
    Но там уже не было ничего, кроме пустоты. Она ползла за мной по склону, пожирая землю - сантиметр за сантиметром.
    - Диана! Нужно найти Диану, может удастся спасти ее. Может, мы вместе выберемся из этого ада! - от волнения я даже не заметил, что начал говорить в слух.
    - И что дальше? Куда бежать? - тут же продолжил я.
    Попытался вспомнить, что находится по другую сторону от деревни и не смог. Пустота, встречи с которой избежало тело поглотила память. Я не знал ничего ни о себе, ни о мире, в котором живу, ни о существах его населяющих...
    Я упал на колени и сжал голову руками, сдавил до боли, словно пытаясь раздавить. Закричал во все горло - от страха и непонимания.
    И не услышал собственного крика. Открыл глаза - пустота вокруг. Лишь крошечный участок земли под ногами. Почему-то квадратный и начисто лишенный травы. Вскоре исчез и он.
    - Идем, - шепнула мне пустота и, не дожидаясь ответа, обрушилась на меня белесым водопадом.

    - Ааа! Мама, ну зачем?! - парень стянул с головы шлем, прищурился от непривычно яркого света и взглянул в лицо матери.
    - Да тебя ведь не дозовешься! Марш руки мыть и за стол!
    - И ради этого надо было...
    - Надо-надо, хватит! Уже часов восемь сидишь без перерыва! Надо же меру знать!
    - Ну ма~ам... я ведь даже не сохранился!
    Женщина ничего не ответила, лишь ухватила сынишку за ухо и заставила подняться со стула, а после легким шлепком по заду придала ускорение в сторону ванной.
    - А будешь пререкаться вообще играть не дам! - пригрозила она напоследок и, прикрыв дверь в комнату сына, заспешила на кухню, где уже во все шипели подгадывающие котлеты...

    Для последнего решающего боя мы выбрали сегодняшний вечер. Мы так решили, и теперь, спустя два дня усиленной подготовки, дороги назад для нас не было. Её и раньше не было, но сейчас почему-то всё явственнее и острее мы ощущали колючую неотвратимость предстоящего сражения. И разделить это бремя нам было не с кем – транспорт эвакуации, судя по обрывочным данным, должен был прийти только через четыре дня, а этого времени у нас и не было. ОНИ наступали...

    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 15:56.

  3. #3

    По умолчанию

    ДЕРЕВЦЕ

    "Я хочу увидеть небо", - сказало маленькое семечко и потянулось вверх.
    "Я хочу увидеть солнце!", - размечталось оно, прокладывая себе путь сквозь мусор, стекло, пластик и куски железа.
    "Теперь я сильное!", сказало семечко, пробившись корнем к слою нетронутой плодородной почвы.
    "Теперь мне не страшна засуха!" - обрадовалось оно, когда ощутило водоносный слой.
    "Завтра я увижу свет!" - почувствовало семечко однажды одним лишь ему ведомым чувством, которым наделяет природа слепых и святых.

    И вот этот день настал. Но семечко, а теперь уже молодое деревце, ничего не увидело, кроме яркого пятна где-то сбоку. В течении дня пятно все сдвигалось и сдвигалось - и вечером совсем провалилось вниз. "Видимо, пошло спать", - решило деревце. И хотя оно само еще никогда не спало, оно откуда-то знало, что спать иногда нужно и даже полезно.

    Прошел месяц, как деревце появилось на свет. Теперь у него было уже не менее дюжины глаз, и оно знало, что где-то рядом находятся еще деревья, но пока боялось с ними заговорить. Деревья говорили запахами, но на запах могут отозваться не только друзья, но и враги, потому маленькое деревце пахло тихо и незаметно и только слегка колыхалось, когда шалун-ветерок прилетал его пощупать. Шалуна деревце почему-то не боялось, а боялось холодных капель дождя: оно всегда выпускало все свои иголки и прятало листья, свертывая их в трубочку.
    Иногда в таких свертках оставались мелкие насекомые, деревце их ело и
    постепенно научилось потрескивать, подражая их стрекотне. Большие деревья
    вокруг смеялись над маленьким деревцем, - еще бы! - они-то знали, что такое буря и как злой шалун ломает огромные ветки и валит целые деревья, а дождя совсем не боялись. Но деревце прятало от дождя не сами листья, а липкий сладко пахнущий слой, привлекающий и удерживающий глупую мелкую пищу.

    Пришла зима. Все глаза-листья облетели с деревца и оно заснуло. Ему снилось, что оно большое и пускает по ветру свои маленькие копии - малюсенькие деревца, и кругом подымается целый лес таких, как оно.
    Знало ли деревце, как оно выглядит со стороны? А вы бы много знали, если б не зеркало? Или хотя бы поверхность воды. Но деревце росло на пригорке и никогда не видело свое отражение, а повернуть на себя свои тысячи глаз оно не догадалось.

    Прошло время. Давно уж деревце было большое и всеми уважаемое. Да уже и мало кого осталось его уважать, всех умиротворило большое деревце. Ранней весной тысячи легких, как пух, семян разлетались вокруг, подземные корни,
    распространяясь на сотни метров, выплевывали к небу новые маленькие деревца. Огромная мусорная гора, на которой выросло деревце, сравнялось с землей - все потребило большое маленькое деревце, разложило по полочкам генома, сотню раз мутировав и сотни раз испробовав что-то новое, потому ветки дереца немного, но отличались друг от друга. На одних размножались жуки-короеды, доедающие соседний сосновый бор, на других - черные муравьи-древоточицы, грызущие дачный поселок, а в большом, специально выращенном деревцем дупле, выводились злые пчелы для тех упрямых, кто не уезжал. Из соседей деревца остались две огромные сосны и старый дуб, служившие деревцу громоотводом.
    Однажды к дереву подошел странный путник и спросил:
    - Дерево, можно ли укрыться от жизни в тени твоих ветвей?
    Дерево разрешило. А когда он улегся и заснул, дерево оплело его своими ползучими ветками - корнями и съело... Ведь сказано: "Возлюби ближнего
    своего!", а дерево любило только то, что съедало. И приснился деревцу сон,
    настоящий человеческий сон, где кругом росли разные деревья и на каждом - что-то приятное человеку и он ходил, срывал и ел.
    "Вот как нужно жить! - подумало деревце. - Не только себе, но и другим! И
    пусть! Пусть меня вспоминают как доброе, плодоносящее дерево, а не глупую траву под ногами". И деревце стало плодоносить. Огромный сад распространился вокруг деревца из его побегов, и на каждом зрело что-то одно из того, что когда-то ел тот человек.
    И приходили люди и дивились этому чудесному саду и срывали плоды и ели, а многие и оставались жить под ним и нарекли в конце концов это место Раем. А деревце старалось и радовалось, и даже мох под деревьями не уступал в мягкости и упругости лучшим перинам людей. Иногда, правда, деревце съедало одного-двух или даже трех людей за сезон, но в основном в познавательных целях и только тех, кто вырезал ножичками имена на стволах или рубил молодые деревца на дрова. Зачем?! Деревце разбросало под деревьями много специально выращенного сушняка для костров, без которых люди, как это уже знало деревце, не стали бы людьми.

    ----------------КОНЦОВКА 1 (Валера)----------------

    И люди, живущие под деревцем, тоже изменялись. Они становились выше, чтобы дотягиваться до спелых плодов, и лучше, добрее, раздавая плоды другим и даже заимели для этого лишнюю пару рук. И когда наступил конец света, деревце не пустило его конец под свои зеленые своды и человечество выжило, чтобы донести правду о деревце своим далеким зеленоголовым потомкам.


    ----------------КОНЦОВКА 2 (Tonita)----------------

    Шло время, деревце росло, и вместе с ним росло его самомнение. Ибо сказано: «Возлюби врага своего», - и деревце съедало злых людей, чтобы их возлюбить. «Вот какое я хорошее! - говаривало про себя оно. - Своей любовью я помогаю людям стать чище! Я не то, что другие деревья – они, вон, только и знают, что есть да спать, и даже защитить себя не могут – всё мне приходится, мне! Я замечательное, одно такое на белом свете!»

    Минула зима, деревце выспалось и развернуло свежие глазки-листики, чтобы умыться прозрачными вешними водами. И тут его гибкие ветки, что год от года всё ниже гнулись к земле под весом сочных плодов, увидели себя в серебряном водном зеркале. «Вот оно какое я! - восхитилось деревце. - Красивое я!» - и развернуло на себя все свои листики не в силах налюбоваться. Деревце уже не замечало ни солнышка, что дарило ему сахарный нектар света, ни весёлого дождя, что омывал листики-глазки от земли, чтобы они могли ярче видеть; и даже от друга, шалуна ветерка, деревце с досадой укрылось густой кроной: не тряси мои листики, из-за тебя мне стало неудобно на себя любоваться! Тогда ветерок разозлился на деревце и взвился от ярости неистовой бурей, и в тот год деревце не смогло принести людям ни тени, ни урожая, ибо его ветки переломались от ветра под собственной тяжестью, а листья сорвались с черешков и унеслись с бурей в тёмное небо.
    Но ураган кончился, и дождь подпитал корни – ведь им предстояло много работы, чтобы поднять юные ветви к небу, - и солнце напоило раненое деревце сладкими лучами. Почти совсем слепое деревце возрадовалось и, не способное смотреть вовне, пока не развернутся новые глаза, обратило взгляд внутрь. И увидело деревце в своём сердце гнилоточину: «Воболонь цела, а середка сопрела», - и догадалось оно: виною тому недобрые мысли, что глубоко въелись в него вместе с поглощённым геномом негодяев, кои приходили в сад с дурными намерениями. Ибо деревце любило только то, что съедало, и давно уже оно не ело ничего, кроме плохих людей – а им не нужны были ни солнышко, ни дождь, они ненавидели ветер и презирали других, кто хоть в чём-то им уступал – а нашему . Спохватилось деревце: оно не хотело губить хороших людей, но не знало другого способа их познать, чем разложить по полочкам генома.

    Вот уже поджили раны и переломы печального маленького деревца и прозрачные капельки его крови превратились в янтарные комочки вкусной камеди, которой деревце иногда угощало самых лучших детей. Деревце потихоньку росло, но это давалось ему нелегко: его трухлявые обломки не позволяли молодой плоти пробиться сквозь толстые слои полумёртвой ткани. Тогда деревце стало бояться насекомых, которых раньше с радостью готово было приютить – крылатые налётчики и их прожорливые личинки не щадили больной ствол и подтачивали всё больше и больше, ибо видели, что деревце не в силах защитить себя от их обжорства. Поэтому, когда к подножию деревца прилетели красивые блестящие жучки с изумрудными спинками, оно сперва испугалось, что они тоже хотят поживиться его плотью, и только бессилие остановило деревце, чтобы не сьесть сияющих незнакомцев. А те отложили на изломы яйца и остались бездвижно сидеть на листьях деревца, и просидели так до зимы, пока не погасли их яркие надкрылья, и таинственные жуки-бронзовки не уснули навсегда. А из яиц вылупились толстые гусенички и принялись объедать гнилую сердцевину деревца, не трогая молодые ростки, и те наконец пробились сквозь труху и смогли распустить клейкие листики. И деревце возликовало и распустило огромные белые цветы, которые пахли так сильно, что даже дубы-аксакалы в дальней роще смогли расслышать его восторженный выкрик: «Я нашло ответ!»

    И вновь отплодоносила осень, и люди приходили к мудрому деревцу и ели его прозрачные от сока плоды. Но детки-семечки деревца остались жить в лучших людях и забирали для своего пропитания у них только мёртвые и больные клеточки. Иногда клеточки в людях вдруг изменялись и начинали быстро-быстро разрастаться – деревце с радостью поедало эти наросты, и люди благодарили его за помощь, и многие-многие больные, чья надежда на чудо уже почти угасла, шли в Райский сад, чтобы унести оттуда в себе целительные семена. А те, в чьём сердце жила гнилоточина, и кто приходил в Сад только ради того, чтобы поживиться за счёт доброго деревца, засыпали под его корнями и уже никогда не возвращались к своим злодеяниям. Ибо теперь маленькое деревце понимало людей, как самое себя, и могло по вкусу первой же клеточки угадать, насколько трухлявая у пришельца сердцевина.

    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 15:57.

  4. #4

    По умолчанию

    ДУХИ

    Был теплый летний день. Тидус сидел на берегу реки и рыбачил. Казалось, что его сознание уже далеко отсюда. Он думал о живописных лугах страны Хола, о заснеженной долине Зиен, о небольшом домике, который он начал делать для себя. Многое всплывало в его голове. Вдруг он услышал, что кто-то в заде него шелестит травой. Он обернулся, но там никого не было. Продолжил рыбачить. Через 10 минут послышался странный крик. Разобрать было трудно, но Тидус был уверен, что это женский голос. Не прошло и пяти минут, как он уже бежал в сторону криков. Добежав до поляны, он остановился передохнуть.
    - Спасите! Помогите! - раздался откуда-то звук.
    - Где ты? - бегая по поляне, пытаясь разобрать, откуда идет звук.
    Звук явно исходил, откуда-то с поляны. Осмотрев всю поляну, Тидус никого не нашел. "Наверно у меня галлюцинации. Надо отдохнуть в тени", - подумал Тидус.
    - Надо бы перекусить, - сказал другой голос.
    Голос шел из-за деревьев. Тидус мигом побежал туда. Через несколько минут он споткнулся на камне и через секунду уже лежал на земле. Голова кружилась, мелькали разные образы. Очнувшись, он понял, что находится в каком-то другом месте. Вокруг него стояли два паренька и одна девушка. Один парень был чуть выше девушки, одет в рубашку непонятной формы и штаны с синей линией вдоль каждой штанины. Другой был маленького роста. На нем были шорты и что-то похожее на майку. Девушка была одета в синее платье с карманами.
    - Кто ты? Как ты попал сюда, человек? - спросила девушка, увидев Тидуса.
    - Я Тидус. Я услышал голос девушки, а потом попал сюда, - испуганно сказал Тидус, не понимая, где он.
    - Анна открыла небольшой проход, - сказал длинный парень, обращаясь к девушке.
    - Закрой и парня отправь назад. Не хватало нам еще проблем, - проворчал маленький парень.
    - Он человек, он может помочь нам, - сказала девушка, присаживаясь около костра.
    - Что тут происходит, - испуганно спросил Тидус.
    - Меня зовут Мария, это Рик, - сказала она, показывая на высокого парня, - коротышка - это Астрал.
    - За коротышку получишь, - сердито сказал Астрал.
    - Я расскажу тебе про это место, а тебе решать поможешь ты нам или нет. Ты согласен? - сказала Мария, присаживаясь к костру.
    - Я согласен, - ответил Тидус, тоже присаживаясь около костра. Он хотел понять, что происходит вокруг и куда он попал.
    - Существует два мира, ваш и наш, - начала Мария - У нас есть: магистры - управляющие тремя кристаллами, хранители - хранящие знание мира, воины - для порядка, познающие - могут открывать двери в ваш мир и т.д. Я - хранитель монастыря знаний, Астрал - воин порядка и Рик - познающий, может открывать проходы в ваш мир. У нас имеются три больших города, в каждом находится один из трех кристаллов: синий, зеленый, красный - и маленькие города. Обычно такие города называют по особенности местности. Мы хотим спасти нашу подругу Анну, она познающая, так же как Рик. Пару дней назад она пропала, мы предполагаем, что ее схватили воины башни правосудия. Множество свидетелей указывают на это. Башни правосудия служат для вынесения обвинений и заточения обвиняемых. Если она была виновна, то глава башни донес бы магистрам, но он этого не сделал. Мы думаем, тут что-то не ладное и хотим проверить. Для этого нам нужен ты.
    - Меня точно накажут, - сказал Астрал, беря с тарелку с каким-то супом.
    - Не беспокойся: если что, мы всю вину возьмем на себя, - сказала Мария, взяв тарелку.
    - Ты не стесняйся, кушай, - сказал Астрал, протягивая тарелку Тидусу.
    - Спасибо, я сытый, - вежливо отказался Тидус, - Может, ты продолжишь, а то мне до сих пор не понятно, зачем вам я.

    - Башня правосудия защищена ионным полем. Мы не сможем попасть туда, зато ты сможешь. Ты через свой мир дойдешь до нужного места и перейдешь в наш мир и отключишь поле. Остальное уже наше дело, - продолжила Мария.
    - Как я попаду в ваш мир?
    - Если ты согласишься, я нарисую тебе на руке печать и сделаю так, чтобы она переносила тебя между мирами, когда захочешь. Когда ты в своем мире, ты сможешь вызывать Рика, но он сможет находиться в вашем мире только час, призрачным телом. Он сможет помочь тебе.
    - Я, конечно, не разбираюсь в познающих, но почему Рик не сможет сделать все сам? - удивлено спросил Астрал.
    - Глава башни - не такой дурак как вам кажется, он сделал защиту от вторжений мира Тидуса. Если Тидус согласится, то я ему нанесу совершенно новую печать, такую, что поможет пройти ему не заметным. Ты согласен, Тидус? – сказала Мария таким голосом, как будто у Тидуса не было другого выбора.
    - Я согласен, - произнес Тидус, подумав минут пять.
    Через пару минут Мария достала красную кисточку и книгу из своего рюкзака. Тидус поднес свою правую руку к ней. Он был немного напуган. У него мелькали мысли: может, они мне наврали, или мне не стоит способствовать преступлению, вдруг меня поймают и т.д. Мария была спокойной - видно, что она делала это не один раз. Она нанесла символ в виде ромба, потом множество кривых линий. На рисунке отчетливо виднелись четыре маленьких окошка. Ветер медленно обдувал спину, Тидус не двигался. После нанесения рисунка Мария открыла книгу и начала произносить странные слова: «Крип, авас трансап». Через минуту печать засветилась и погасла.
    - Ты готов, - сказала Мария, - У нас мало времени, так что про печать и про задание тебе объяснит Рик по пути.
    Мария достала две карты. Положила их на камень и начала водить пальцем.
    - Смотри, это башня, а это то же место в вашем мире. Ты знаешь, где это? – произнесла она показывая что-то на одной из карт.
    - Это скала Единорога, примерно в пятидесяти минутах ходьбы, - радостно ответил Тидус: он был рад, что ему не придется далеко идти и тратить деньги на транспорт.
    - Как раз время для меня, смогу помочь ему, - сказал Рик, надевая рюкзак.
    - Удачи, - произнес Астрал, - собирайся в дорогу.
    - Мы будем ждать на границе ионного поля, - сказала Мария, собрав вещи.
    Через пять минут Рик дотронулся до Тидуса, и они оба опять были в его мире, там же где Тидус рыбачил недавно. Взяв свои вещи с берега, Тидус вместе с Риком отправился к скале Единорога. По дороге Рик объяснил, как пользоваться печатью, и цель их плана. Чтобы использовать печать, достаточно дотронуться до печати и сказать: «Мир». В одном из квадратиков оказался символ Рика - этот символ предназначен для вызова его в любой момент, когда будет названо имя и совершено касание к печати. Когда они сделали четырёхминутный привал после подъема на одну из скал, Рик отдал Тидусу листочек с планом башни и с символами для отключения поля. Местность, по которой они шли, быстро сменялась, и Тидус не успевал насладиться красивым видом. Через сорок две минуты пути Рик остановился.
    - Дальше тебе идти одному, - ответил он, - Примерно здесь начинается поле в моем мире. Мне придется бежать сюда или ждать пока ты отключишь поле. В этом мире не могу знать, когда поле отключится, да и времени в этом мире у меня осталось мало. Удачи.
    - Спасибо, вам тоже удачи.
    - Как отключишь поле, сразу же уходи, - сказал Рик и исчез.
    Тидус направился к скале Единорога. Минут через десять он находился в нужном месте. Дотронулся до печати и произнес: «Мир». В течение секунды он стоял в темной комнате с небольшими фонарями.

    ----------------КОНЦОВКА 1 (Валера)----------------

    Со стен свисали цепи с крючьями и обручами, а посреди стоял обычныи канцелярскии стол, за которым сидела позевывая небритая личность в плаще с капюшоном.
    - Ну, что? - спросила личность, - сам все рассажишь или...?
    Что "или" можно было догадаться легко: в углу, возле жаровни, стоял мускулистый палач в красном колпаке и привычно шевелил угли раскаленными щипами. Другие орудия пыток были аккуратно разложены на железном листе на полу.
    "Странно". - подумал Тидус, - "Откуда у них такой тонкий, катаный лист железа? Да еще, если глаза не врут, оцинкованныи?" Что это катаный лист он знал точно - приходилось подрабатывать на листопрокатной фабрике.
    "Впрочем... ионное поле... Средневековье и ускорители частиц? Какой-то кашмар..."
    - Даю тебе пять минт, подумай, чтобы потом не плакать...
    "Плачем тут не ораничишься... Да и причем тут плачь? Плачь, плачь..." Тидус оляделся. Прямо за ним, сквозь щели в косяке двери пробивалось солнце. Где-то стреляли... "Нет, это не выстрелы", - сообразил Тидус. - Это же..."
    На улице было солнечно и тепло. День перевалил за свою половину и воскресная ярмара была в полном разгаре.
    "Точно такая, какая была в моем детстве", - подмал Тидус и обомлел: из большого зеркала комнаты смеха на него смотрел маленьких мальчик... Тидус.
    "Что-то они не учли в своем переносе", - подумал Тидус и расплакался.

    ----------------КОНЦОВКА 2 (Рольф)----------------

    Комната была небольшой формы, заполненная всяким мусором. В голове его появилась мысль, что это склад. Пройдя несколько метров, он заметил какую-то странную штуку валяющиеся на полу. Она напоминала рукоятку меча, длина ее была сантиметров десять. Подумав, что она ему пригодиться Тидус взял странную штуку и положил в карман. С другого кармана достал бумажку с планом башни и двинулся по коридору. В коридоре, так же как и в комнате было очень темно и света от фонарей хватало, что бы немного ориентироваться. Послышались звуки металлических шагов, и Тидус нырнул за одну колону. Мимо него прошли люди в железных рубашках с темными плащами. На ногах их были сапоги с красным символом меча. После того как они ушли, он продолжен движение через темные коридоры, изредка посматривая на бумажку с картой. Через десять минут он был уже около двери с символом собаки. Это была нужная дверь. Набрав код и осторожно зайдя в комнату, он увидел, что там него нет, на сердце у него полегчало. В комнате не было фонарей, но там было очень светло. Свет доносился от больших красных кристаллов. Тидус не стал долго раздумывать и направился к пульту. Нажав на символы на пульте, он отошел и через секунду. Лампочка на панели загорелась зеленным цветом. Надо было выбираться в свой мир, но в голове его зарождался страх. Страх, что использовав печать он окажется в какой ни будь опасной ситуации в его мире. Ведь скалы Единорога таила в себе много опасностей. Он решил отправиться в комнату, с которой он начал свое путешествие по башни.
    - Мы почти закончили приготовление, - произнес какой-то голос, когда Тидус следовал по туннелю.
    - Поторопитесь, - приказал грубый голос.
    В глазах Тидуса появилась паника, путь к отступлению был заблокирован и еще немного и они увидят его. Он прижался к стенки и нащупал решетку. Это была какая-то шахта. Ему надо было подцепить решетку и открыть ее. С кармана он достал странную штуку и начал ковырять решетку. Прозвучал небольшой треск и из рукоятки вылез весь меч, прорезав решетку. «Не чего себе» - тихонько произнес Тидус и залез в открывшеюся шахту. «Странный звук, стража проверьте», - произнес грубый голос. Тидус прижал решетку, что бы она хоть как-то стояла, и про ее повреждение можно было заметить с близкого расстояния. Осмотрев участок коридора, и поняв, что нечего нет стража, и человек с грубым голосом пошли дальше. Тидус понял, что это был глава башни. Странная штука все-таки была, мечем. Тидус сильно удивился, ведь он не когда не видел выдвигающих лезвий. На рукоятке он нащупал кнопку и сложил меч. Сложенный меч он положил в карман. Он решил подстраховаться и пополз по шахте. Он прикинул, что доберется до комнаты безопасно по шахте. Через пять минут он увидел небольшой свет на его пути с правого бока. Тихонько заглянув через решетку, он увидел девушку в красном платье. «Наверно это Анна» - подумал Тидус. Он не верил, что такая девушка виновна, в чем либо. Рука его потянулась к мечу, что бы снова разрубить часть решетки и поговорить с Анной, может ему даже удастся спасти ее. Не успев, он включить лезвие меча, как дверь в комнату открылась, и он увидел высокого человека в одежде как у стражи, только на плаще у него красовалась собака, такая же, как на двери комнаты защиты.
    - Готовься, скоро тебе предстоит кое-что важное, - произнес грубый голос и Тидус узнал в нем человека из коридора. Все-таки это был глава башни.
    - Отпусти меня, когда магистры поймут, в чем дело тебе не поздоровиться, - произнесла Анна своим тонким голос, сидя на кровати.
    - Пока они поймут в чем дело, то уже будет поздно, - похохотал глава.
    - Зачем тебе это Марк? – испугано сказала Анна, и Тидус узнал имя главы.
    - Мне надоела политика магистров. Я изменю этот мир к лучшему.
    - Тебе не за что не свергнуть магистров.
    - Вот для этого ты мне не нужна. Я использую тебя, что открывать порталы, и я смогу проходить в другой мир и назад.
    - Ты же знаешь, что через портал могут проходить только познающие и то для нас есть лимит.
    - Ты просто не понимаешь суть всего. Ваши знания очень малы.
    - Не чего у тебя не выйдет, - уверено сказала Анна.
    - У меня есть книга истины.
    - Это же легенда, - Анна была очень удивлена.
    - Я нашел ее. Ваши знания очень малы по сравнению с тем, что там написано. Есть два мира энергетически и физический. Наш мир энергетический: вот почему мы можем находиться в том мире временно и в прозрачном состоянии, а они как дома. С помощью книги я смогу создавать порталы и проходить через них без последствий. Я свергну магистров, и следующий мой шаг будет завоевывать физический мир.
    - Ты псих, - сказала Анна, до сих пор не веря, что книга это не легенда.
    - Пора начинать босс, - сказал входящий в комнату страж.
    - Взять ее, - сказал Марк и последовал к выходу.
    Стража схватила Анну и направилась за Марком. Стража вышла и не закрыла дверь. «Мария и остальные не догадываются, что тут на самом деле. Думаю, им нужна будет моя помощь» - подумал Тидус и начал спускаться в комнату. Осмотрев комнату, он двинулся в еще один темный коридор. В него карте не было это участка башни. Ему пришлось идти наугад, иногда прячась за колонны от проходящих стражи. Вскоре он заблудился, даже не знал, как вернуть хотя бы к комнате, где держали Анну. Спрятавшись за колону от очередного патруля, он услышал громкие звуки, доносившиеся с правого коридора. Стража, проходящая мимо, бросилась бежать в сторону звуков. Тидус медленно пошел за стражей. Он не заметил, как сбоку к нему подошла другая стража, схватив его, потащила куда-то в направлении звуков. Через минуту Тидус увидел большую красную дверь с разбитым замком. Его потащили внутрь, и в его глазах поднялась паника. Рик лежал в конце зала без сознания. Астрал был недалеко от него, нога его была сломана и с руки его сочилась кровь. Мария лежала на полу не далеко от Марка и о чем-то с ним говорила. На заднем плане висела Анна, и какая-то энергия сочилась через нее в три кристалла: синий, зеленый и красный. Кристаллы стояли на пьедестале. «Опоздал» - подумал Тидус, когда осматривал всю комнату. Вскоре стража подвела его ближе к Марии и Марку, и он стал отчетливо понимать, о чем они говорили.
    - Босс мы поймали еще одного чужака и у него печать, - обратился к Марку стражник.
    - Это наверно тот, кто снял ионное поле, - произнес Марк.
    - Тидус уходи в свой мир, быстрее, - произнесла Мария.
    - Я не могу оставить вас погибать, - ответил Тидус.
    - Беги и сообщи другими о заговоре, - произнесла с трудом Мария.
    - Мир, сказал Тидус, дотронувшись до печати, но не чего не произошло.
    - Удивлен, пока идет процесс энергии, ты не сможешь попасть в свой мир, - злобно произнес Марк – Стража держать его.
    Большой стражник схватил руки Тидуса. За спинной Марка произошла вспышка, и вместо трех кристаллов там стоял один желтый. Анна упала на пол за пьедесталом.
    - Наконец-то. Теперь я смогу создавать супер порталы, - сказал Марк и захохотал.
    - Босс хочу напомнить, что он может отправиться в свой мир, надо, что-то сделать, не вечно мне его держать, - сказал стражник державший Тидуса.
    - Подведи его ко мне, я хочу изучить печать, на которую не сработала защита.
    Стражник подвел Тидуса к Марку и отдал руки в руки Марка. Остальные стражники стояли возле каждого пленника. Марк постояв минуту и рассмотрев печать провел желтым кристаллом по руке.
    - Я заблокировал твою печать, - сказал он Тидусу. – А тебе Мария как хранителя я не оценил.
    Отшвырнув Тидуса в пол, он начал произносить слова на непонятном языке. Тидус увидел, что на него ни кто не смотрит и потихоньку достал меч. Нажал на кнопку, встал и приставил меч к горлу Марка.
    - Отпустить моих друзей или я перережу глотку вашему боссу, - произнес Тидус и протянул руку за кристаллом.
    - Выполнять, - испугано произнес Марк, отдавая кристалл Тидусу.
    - Отдать оружие моим друзьям и уйти с этой комнаты, - продолжал Тидус.
    Стража отдала оружие раненому Астралу и ушла в коридоры. Мария чуть жива, достала бутылочку с зельем и выпила.
    - Он в порядке просто в отключке, - сказала Мария, проверив лежачего Рика.
    - Что с ним будем делать? – спросил Тидус, рука его устала держать меч.
    - Держи его, он наш ключ на спасение, - сказала Мария, перебинтовывая ногу Астралу.
    Через несколько Марк, удавив локтем Тидуса. Пока Тидус загибался, тот выхватил меч и замахнулся на Тидуса. Не успев нанести удар, то прозвучал выстрел из кристального оружия.
    - Получай мерзавец, - сказал Астрал, держа кристальную пушку.
    - Вы не понимаете, что наделали. Со мной при власти было бы столько смертей. Они идут. Темное братство с физического мира наступает, - последнее, что смог сказать Марк, упав на пол.
    - Что будем делать? Теперь, когда Марк мертв у нас нет шансов выйти с этой башни, здесь полно стражи – обратилась Мария к Тидусу.
    - Конечно, драться, - уверено произнес Тидус.
    - Ты безумец, - произнес Рик, придя в себя.
    - Рад, что ты жив.
    Дверью распахнулись и в зал зашли войны с броней с рисунком птицы. Один из них подошел к коротышке Астралу.
    - Мы немного опоздали, - обратился один из них.
    - Да нет, мы вы во время, - сказал коротышка, вставая на раненую ногу, - Я решил подстраховаться, и послал сообщение войнам порядка.
    Один войн подхватил Астрала, другой помог Рику и Анне встать. Тидус положил кристалл в карман. Мария схватила книгу истины, лежащую не далеко от пьедестала, и они все направились к двери.
    - У нас новый враг. Ты с нами Тидус? - произнес Рик.
    - Конечно с вами. Мы им еще зададим, - улыбнулся Тидус.

    ----------------КОНЦОВКА 3 (Tonita)----------------

    Ионное поле было цепью из семи кристаллов цветов радуги, за ними виделся проход дальше. Тидус использовал листочек с символами, и уже через пять минут кристаллы стали белыми, открывая путь. Из темноты слышался разговор, и Тидус решил не звать Рика, пока может справиться сам. Он направился в сторону шума и минуты через три заметил девушку в длинном платье со средневековой прической. Ее держали цепи из таких же белых кристаллов, как в темной комнате с фонарями. Сбоку спиной стоял в маговском плаще красноглазый мужчина со светло-голубыми волосами. «Анна. Значит, рядом глава башни», - подумал Тидус. Услышав, мужчина обернулся и вырвал из ладони яркую вспышку чего-то похожего на свет. Тидус потерял зрение, но успел сказать «Рик!» и прикоснуться к печати.
    - Ты должен задержать главу на двенадцать минут, пока мы прибудем, - сказал ему призрак, - я стану твоими глазами.
    - Хорошо. Что я должен делать?
    - Бросай кристалл, он разобъет цепи.
    Тидус послушался и тут же попал в Анну. Она быстро скинула все и поймала цепью из кристаллов главу с двух сторон от шеи.
    - Ты действовал не по правилам! - выкрикнула девушка. - Тидус, возьми его!
    - Свяжи его теми кристаллами, - подсказал Рик.
    Тидус хотел перехватить руки главы, но он ударил его какой-то молнией и на две минуты вывел из строя. Тидус упал, он слышал, как Анна кричит главе и тот отвечает ей:
    - Пошедший против воли хранителя правосудия не живет долго. Ты умрешь в муках и твой дружок тоже!
    - Он не при чем! Бей меня, но не трожь Тидуса!
    - Неужели ты считаешь, что это меня остановит? - рассмеялся глава и Тидус увидел перед собой его ноги, полные ненависти.
    - Кристаллы! - закричал Рик, и Тидус подрубил мужчину цепью. Глава упал на колени со связанными ногами.
    - Нет! Нет! Это невозможно! - взмолился он. - Вы не посмеете!..
    - Мы тебя вычислили! - закричала Мария, врываясь вместе с Астралом в комнату. - Прощайся с жизнью и честью!
    А потом перед Тидусом развернулась картинка боя. Мелькали странные цвета, что-то крутило внутри, четыре минуты он лежал на полу и не мог пошевелиться, а когда встал, главу уже закончили. Тидус увидел, что все его друзья выжили, и его душа облегчилась, ведь в конце концов они теперь одна команда.

    * * *

    - Хм, посчитаем... Десять минут – начало, пять – бегаем по поляне, потом три, пять, пять... хм. Вступление ровно на девяносто минут и финал на двадцать пять. Итак, пять минут остается на концовку, и в совокупности получится как раз два часа игрового времени. В самый раз! - довольно откинулся на спинку стула юный мэйкерист. - Подправить графику рубашки Астрала, чуть-чуть детализировать путешествие Тидуса до скалы Единорога, да и анимации с кристаллами надо добавить, всё-таки финальная битва – не фунт изюма, - отметило для себя молодое дарование. - ...и уже сегодня весь мир увидит мою первую игру!

    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 15:57.

  5. #5

    По умолчанию

    ВОДА

    Нет, нигде не мне будет покоя от воды. Там, где я, вода бунтует. Там, где я, она выпускает из себя такое, что обычно ученые всех стран безрезультатно пытаются найти в Шотландских озерах, в геометрической фигуре Бермуд, в подземных резервуарах и пр. таинственных и зловещих местах.
    Из-за этого мне часто приходится менять место жительства. Мое последнее прибежище заполонили слизни и улитки. От этих насекомых… Это ведь насекомые? Хм. Чтобы не быть невеждой, сейчас я справлюсь об этом в справочнике Брэма. Кхм… Так вот, эти мягкотелые, отряда легочных, семейства улитковых и голых слизней – расползлись по обоям и потолкам, они были в письменном столе, в книжных полках и даже в постели – они ползли из слива раковин в ванной комнате и в кухне. Медленно, но кучно. Всюду оставляя специфически пахнущий желтый след. Тогда я спешно собрал багаж, и, пребывая в полусознании от случившегося, отбыл.
    Постепенно мой багаж становился все меньше и меньше, так как переезжать мне приходилось все чаще и чаще. В итоге от двух больших чемоданов и рюкзака осталась небольшая туристическая сумка, в которой было немного полуфабрикатных продуктов, смена белья, предметы личной гигиены, немного медикаментов, таблетки успокоительного и пара небольших книжиц, на случай внезапной скуки.
    Воду я брал только в магазинах, в небольших количествах и старался использовать её сразу без остатка, т.к. даже в закупоренных бутылках спустя день вода начинала цвести, и более того – там появлялись какие-то белые жучки и тончайшие красные черви, перемещающиеся в бутылочном пространстве за счет схожих с агонией движений.
    Мне пришлось поселиться на городском отшибе. В тех ветхих домах не было водопровода, не было раковин, туалетов. Воду брали из колонки, которая была в соседнем дворе, а дома грели на плитах и употребляли для бытовых нужд. Однако одним хмурым осенним утром я был разбужен криками жильцов. Наскоро одевшись, я вышел из квартиры, спустился на первый этаж, а затем в подвал, откуда неслись возгласы удивления, нецензурная брань и люди с ведрами, полными мутной, пузырящейся жидкости. Подвал был затоплен – темная вода пробивалась сквозь землю и застланный старыми досками пол. Жильцы, стоя по пояс в воде, безуспешно вычерпывали её кастрюлями, ведрами, банными черпаками. Вода все прибывала. Видимо все же под домом пролегали старые трубы. Внезапно в центре подвала что-то глухо забулькало, и со дна начало подниматься нечто крупное и бледное. Не дожидаясь развязки, я побежал обратно. У дверей квартиры меня уже поджидала слепая консьержка, завернутая в изъеденную молью шерстяную шаль. «Уходи немедля! Твои беды нам не по плечу! Уходи, и вода уйдет!» – прошамкала она, уставившись незрячими глазами мимо меня. Я отодвинул старуху, вошел в помещение, сгреб в охапку нехитрый скарб, бросил в сумку, одел шляпу, накинул пальто и покинул это место.
    Как-то я решил что, возможно, все дело в ветхости и неисправности различных систем, которыми грешат постройки провинциальных городков, из-за чего вода подбирается ко мне так просто. На основании этого, не долго думая, пришлось отбыть в столицу, несмотря на то, что она не далеко от океана. Снял небольшой номер в одном из престижных отелей. Там прекрасный сервис, за всем следят бригады сантехников и водопроводчиков, и хотя проживание влетает в копеечку, на душе все-таки спокойнее. Кажется, неделя прошла тихо, и я начал было уже подумывать о том, что пора опустошить сумку и разложить предметы на подобающие места. Книги на полку, медикаменты в аптечку, таблетки в мусорную корзину, одежду в шкаф…
    Ранним утром, спускаясь вниз, чтобы посетить какое-нибудь кафе - легко позавтракать омлетом, выпить маленькую чашку кофе, раздобыть свежую газету, я не обратил никакого внимания на тишину, царившую повсюду, как не обратил внимание на отсутствие людей и персонала, даже несмотря на то, что утро было ранним – обычно жизнь-то уже кипела. И вот от внешнего мира меня отделяет дверь с квадратными оконцами, за которой простирается коридор, мощеный белым мрамором, еще одна дверь в парадную отеля, сама парадная, ну и еще одна дверь на улицу. Но, еще не успев прикоснуться к дверной ручке, я резко повернулся и, вытаращив глаза, побежал обратно, вверх по лестнице к своему номеру. Что я там увидел? Медленно, по мраморному коридору, освещаемому лампами дневного света, ко мне текла вода – она сочилась в дверную щель, из парадной…
    Говорили, что это первое цунами здесь за последнюю сотню лет. Поговаривали, что на пляж выкинуло такое, чего не было не то что в научных справочниках, а даже в фантастических романах. Но потом пришла вторая волна и унесла загадочных существ обратно в океан. Обошлось без жертв (разве что ушибы да несколько переломов), но город порядочно затопило…
    После многих лет скитания пришло время вернуться туда, где все это началось. В засушливые края городов призраков. Обратно к покинутым домам в глубине пустынь. К заброшенному почтовому отделению. Окна замазаны синей краской, все залито тусклым хирургическим свечением. Огромные рыбьи головы с раскрытыми пастями развешаны по стенам, битые зеркала, опрокинутая мебель. Огромные колодцы в полу задвинуты массивными чугунными винтажными кухонными печами. В последней комнате, там, где вдоль стен тянутся стеллажи для писем, покоится тело моего деда. Сухие кости, разложенные вместо писем по ячейкам. Возможно, в металлическом шкафу сохранились его рыболовные снасти и капитанский мундир.
    Целый день я провел в этом мрачном месте, собирая на письменном столе его скелет – ребро к ребру, сустав к суставу. Это успокаивает, здесь я чувствовал себя как дома – безмятежно и уютно. Никуда не торопясь, увлеченный этим занятием, я, кажется, выкурил половину пачки, пока не услышал скрежет металла по бетонному полу, доносившийся из дальних помещений. Да, так и есть – чугунная дровяная печь сдвинута, и из колодца торчит человеческий торс, увенчанный огромной головой омара. Оно смотрит на меня черными акульими глазами. Оно совершенно неподвижно, разве что подрагивают длинные чешуйчатые усы… Стало быть и отсюда пора уходить, только захвачу дедову удочку… Я не чувствовал страха, ни малейшей тревоги, просто понял, что пора уходить…
    И вот я стою на автобусной остановке, передо мною бесконечные пески, засохшие деревья и испещренная выбоинами пустынная магистраль. Дуют ветра, вдали слегка зеленеющие, но полумертвые заросли. Слева от меня затопленный подземный переход. Там темно, глубоко. Насквозь заросшее ряской и мхом подземное болото. Осторожно спускаюсь вниз - бетонные ступеньки иногда крошатся и рассыпаются под моими ногами. И вот я уже у воды, стою на крепкой, сырой плите, расчехляя рыболовные снасти. Крючок заброшен, с тихим, еле слышным плюхом он скрывается под водой. На поверхности плавает потускневший желтый поплавок. Сейчас, кажется, все разрешится – поплавок дергается и скрывается под покровом ряски. Леска натягивается… Остается только тянуть на себя. И вот из глубины поднимается покрытая наростами и моллюсками, на массивной и, возможно, невероятно длинной шее, огромная приплюснутая голова ужасающего существа. Словно кит с огромным черным клювом или тритон с шершавой кожей. Древняя тварь с маленькими тусклыми, мутными глазами. Первобытный, безумный страх объял меня, с воплями ужаса, я побежал наверх, к свету. Ступени ломались подо мною, и я падал обратно, к голове, которая неподвижно продолжала следить за моими безрезультатными попытками выбраться из подземного перехода. А я все продолжал кричать и пытался карабкаться по насыпи обломков. Если бы не было этого безумия, выбраться оттуда не составило бы особого труда – но каждое нервное, неосторожное, паническое движение влекло меня вниз. Не знаю, сколько времени это продолжалось. В конце концов я успокоился, снял ботинки, сел на мокрые плиты, опустил ноги в темную воду и уставился на неподвижную голову. Кажется, мы оба не знали что сказать друг другу, хотя каждому из нас была доподлинно известна цель этой встречи.

    ----------------КОНЦОВКА 1 (Dr.Krest)----------------

    Теперь мне предстоит долгий путь домой. К странным, не нанесенным на карту островам, темным тропическим джунглям, к истокам черной реки, там где густые ветви заслоняют небо, где низкие домики из веток и глины освещаются разноцветными светлячками и болотными огнями. Назад к корням красных водорослей, откуда вышел наш род… Вода пришла за мной.

    ----------------КОНЦОВКА 2 (Inca)----------------

    Но каждый раз, как только я или Оно пытаемся что-то сказать друг другу, глухой, шипящий звук наполняет мою голову постепенно трансформируясь в какой-то скрежет, визг и человеческие крики. Я просыпаюсь. Стены вокруг меня уже покрыты наполовину черными разгорающимися углями, по полу стелется едкий дым, в лопнувшем окне колышатся истлевающие занавески. Включается пожарная тревога, из отверстий в потолке начинает лится вода - но это бесполезно, огонь уже добрался за мной и сюда, в этот замерзший городок на севере Гренландии. Стало слышно
    как где-то на первых этажах рушаться перекрытия, кричат люди и откуда-то из-под земли начинает нарастать гул. Скоро гостиницу зальют потоки лавы, а населению целого города придется покинуть свои дома в эти жуткие холода.
    -"Что же, придется продолжить свой путь к полюсу, быть может там я смогу закончить ритуал". С этими мыслями я потрогал небольшие наросты на голове оставшиеся от спиленых рогов... Нет, нигде мне не будет покоя от огня.

    ----------------КОНЦОВКА 3 (Валера)----------------

    - Я не вернусь, убирайся! - наконец сказал я.
    - Но Ваша мать... - прошамкало существо.
    - Передай маме, что я ее люблю, но в море не вернусь и... лучше умру тут, в пустыне, чем... - по щеке поползла предательская слеза.
    - Ваше величество!
    - Я все сказал, требуха акулья! И больше не шлите ко мне никого.
    А в это время на дне далекого теплого моря в окружении своих зеленокудрых дочерей безутешно плакала несчастная Русалочка. Единственный ее сын ненавидел море! И несмотря на это, всё указывала на то, что именно в ее сыне водяная стихия обрела наконец своего настоящего принца: вода сама тянулась к нему, все развивающееся в воде, вблизи принца начинало плодиться и расти с безумной силой.
    - Если б вашего батю не придавил "Титаник"... - черпанул свою любимую тему мудрый Осьминог.
    - Ах, если б он только вернулся! Он стал бы величаишим правителем морей! - плакала взахлеб Русалочка на своем жемчужном троне, - Но он даже не хочет принимать мои подарки... - Русалочка открыла шкатулку, откуда сразу полезли желтоватые слизни. - Он их так любил в детстве... на завтрак.

    ----------------КОНЦОВКА 4 (Equilibrium Keeper)----------------

    Не знаю, сколько прошло времени - может, пара минут, а может, и целая вечность... Голова качнулась на воде и потянулась ко мне влажными склизкими щупальцами.
    Я зажмурился. Стиснул зубы. Услышал, как с шипением рот втягивает воздух - от вони в переходе было не продохнуть, и одна лишь мысль о том, что дышать можно и носом, вызывала рвотные позывы. Стиснул кулаки - ногти до боли впились в спотевшие ладони. Но едва липкий отросток коснулся моей щеки, я истошно заорал и отпрянул в сторону.
    Рванулся прочь, цепляясь пальцами за шершавые каменные плиты, но тварь уже обвила мои ступни щупальцами и резко потянула на себя.
    Не успев даже набрать в грудь воздуха, я ухнул в ледяную темную воду и, увлекаемый чудовищем, устремился ко дну.

    Проснулся я не от своего истошного крика и даже не традиционно вскочив на кровати и треснувшись головой о низко висящий ночник. Просто открыл глаза.
    Была ночь или раннее утро. Во всяком случае, за окном ничего не было видно. По комнате гулял легкий сквознячок и приятно холодил кожу. Липкий пот - вечный спутник ночных кошмаров - был по всему телу.
    Сдернув насквозь промокшую тонкую простынку, который покрывался в жаркие летние ночи, прошел в ванную комнату. Даже не удосужился натянуть штаны - кого тут стесняться?
    Яркий искусственный свет больно резанул глаза, заставил поморщиться и, как ни странно, улыбнуться.
    «Всего лишь сон...» - как часто я повторял себе эту фразу.
    Однообразные, повторяющиеся кошмары преследовали меня с раннего детства. Я уже привык к ним, но никак не мог осознать очередное нахождение, когда тому вдумывалось разнообразить мои скучные сны. Лишь просыпаясь под утро в липком холодном поту, я повторял про себя эту фразу. С облегчением... А всякий раз, ложась спать, боялся, что очередной кошмар меня не отпустит...
    Усевшись на холодный краешек ванны, я включил холодную воду. И прежде, чем подставить под струю руки, долго вглядывался в искрящиеся в рыжеватом свете капли воды.
    Потом улыбнулся своему отражению в зеркале, набрал пригоршню воды и ополоснул лицо. Секунду помедлил, забрался в ванну и окатил себя из душа ледяной водой.
    Выбивая зубами мелкую дробь, пробежал к шкафу, нашарил в темноте полотенце - вытерся. Прошлепал на кухню, оставляя на паркете мокрые следы, сыпанул в кофеварку кофе, залил водой и поставил на плиту.
    Почувствовав, растекающийся по комнате аромат, я наконец облегченно вздохнул. Сладко потянулся и, помешав ложечкой темную жидкость осторожно попробовал ее на вкус.
    - Нет... еще не готов.

    А за окном, за пределами моего взора, воды пожарного водоема сомкнулись над головой неведомого чудища, поспешившего распасться на мириады крошечных организмов, устремившись своими тайными тропами к далекому океану. Они спешили оповестить своих сородичей о том, что тот, кому предначертано судьбой стать их новым повелителем, еще не готов. Тем самым даровав мне еще несколько лет беззаботной человеческой жизни...

    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 15:58.

  6. #6

    По умолчанию

    КАЛЕКА

    Я проснулся, когда первые капли дождя, сорвавшись с затянутого серой хмарью небосвода, упали на землю. Несколько секунд посидел с закрытыми глазами, слушая, как шумят над головой темно-зеленые листья. Порыв прохладного ветра больно стеганул по лицу. Я недовольно поморщился и окинул раскинувшееся вокруг зеленое море ленивым заспанным взором.
    Дождь, словно только этого и ждал, тут же обрушился холодным ливнем. По телу забарабанили холодные капли, заставив вздрогнуть и подскочить с облюбованной пару часов назад скамейки. Рука непроизвольно дернулась вверх, выставив указательный палец в бесцветную пакость, а потом обреченно опустил и горько усмехнулся.
    Над головой злорадно взвыл ветер и небо, озарившись вспышками молний, расхохоталось над искалеченным человеком. Да, калека - вот кто я теперь. А как еще можно назвать того, кто когда-то был уверен, что способен зажигать звезды, а теперь не может укрыться от обыкновенного дождя?!
    Воспоминания сдавили грудь, мешая дышать. К горлу подкатил тугой комок, а из глаз... Да нет, это просто дождь...
    Нет смысла лить слезы по былому могуществу. Я не принес его в жертву, не отдал подстерегающему в потемках неопытного неофита духу. А просто потерял. По глупости, по недомыслию... из-за гордыни. Этот грех был очень распространен в то время среди моих бывших коллег. Из-за него они не согласились отдать молодому парню, не прожившему еще и сотни лет, посох верховного магистра. Из-за нее я не смог смириться с их решением и исполнил свою угрозу.
    При воспоминании о гримасах ужаса на лицах старших магистров мои губы невольно изогнулись в ухмылке. Еще бы, ведь я, стоя в зале советов, окруженный барьерами древних, ни много ни мало погасил солнце! Свет все так же продолжал литься с небес, солнечный диск висел на голубом своде, но каждый из присутствующих понял, что светила, дарующего жизнь всем обитателям их грешного мира, больше нет. А через четверть часа это обнаружили и все остальные. Задрав головы к стремительно темнеющему небосводу, они с ужасом глядели на истаивающие лучики света. А после мир погрузился во мрак.
    Ухмылка угасла. Для чего было все это?! Да, я торжествовал. Дерзко взирал на бывших учителей, хохотал, опьяненный собственным могуществом!
    «Глупец!» - закричал тогда кто-то.
    И как только я нашел в себе силы сдержаться, не испепелить наглого старика?.. Но нашел. Взглянул ему в глаза, протянул руку и потребовал причитающуюся награду.
    Но когда пальцы сомкнулись на древке посоха, я... не испытал ничего. Лишь холод... и страх. Этот страх преследует меня с тех пор, не отпуская ни на миг.
    И вновь я справился с чувствами. С беззаботной улыбкой на лице поведал былым наставникам о том, как просто и легко зажгу потухшее светило, а если надо, то залью этот мир светом тысячи солнц... и лишь одно короткое слово, имя, произнесенное верховным магистром, заставило меня побелеть от ужаса. Толком и не поняв почему - сознание, пребывающее в состоянии глубокой эйфории, только начало лениво перебирать архивы памяти... Но сердце подсказало, что своими руками я если не уничтожил мир, то подвесил его над бездной на одном тоненьком волоске, который уже жадно лижут языки пламени.
    Мой план был столь же гениален, сколь глупа и допущенная ошибка. Тем более, что я не просто совершил ее, но повторил до мельчайшей детали просчет одного из древних чародеев.
    Волна безумия захлестнула тогда мой разум. Руки заплясали в бешеном танце, сплетая заклинание, но пробежавший по спине ужас, а также рука верховного магистра, сдавившая плечо, не дали закончить начатое.
    На следующий день все, от сопливых новичков до самого верховного магистра... бывшего верховного магистра, собрались в главном зале академии магии на церемонию посвящения, на которой я уже официально принял из рук старика посох и провозгласил себя главой всех магов этого мира. А потом они взялись за руки, образовав самый примитивный и банальный круг силы, центром которого был я.
    Зажечь звезду. Что может быть проще? Достаточно лишь крошечной искорки магии, приложенной к ткани мироздания и она сама родится на свет. Но сколько силы потребуется, что бы унести эту искру на четверть миллиарда километров в черную пустоту междумирья?.. Оказалось, что не так уж и много - хватило и того, что удалось выпотрошить из вывернутого наизнанку мира, нескольких десятков мертвых магистров и пары сотен трупов неофитов.
    И ровно столько же понадобилось, чтобы один одаренный, но гордый и дерзкий мальчишка стал верховным магистром и единственным магом в мире... мире, начисто лишенном магии.
    Струи дождя нещадно хлестали по непокрытой голове и холодными крупными каплями сбегали по длинным черным прядям.
    Я сделал пару шагов, и грязь крупными комьями брызнула в стороны.
    - Мяу! - донеслось откуда-то сбоку.
    Я повернулся, но не смог ничего различить за сплошной стеной дождя. Да и шум водяных капель, разбивающихся о землю, завывание ветра и раскаты грома, волнами прокатывающиеся по небу свидетельствовали лишь об одном...
    «Послышалось?..» - Пожав плечами, я двинулся дальше.
    Не сделав и десяти шагов, я вновь услышал этот звук. Еще громче и еще настойчивее.
    Вновь обернувшись, я заметил тень, шмыгнувшую в сторону зарослей кустов.
    Ноги мочить не хотелось. За прошедшие годы я уже уяснил для себя, что нет ничего хуже, чем насморк, который местные целители, не имеющие ровным счетом никаких знаний ни в одной из областей магии, лечить не умеют абсолютно. Странно, что им вообще удается лечить хоть что-то... Но дома меня никто не ждал, а потому возможность хоть как-то разнообразить свою не в меру долгую жизнь оказалась сильнее.
    Нырнув в кусты, я увидел, как тень вспрыгнула на дерево и попыталась вскарабкаться по влажной коре наверх, однако взобралась лишь на пару метров, а потом с громким «мяфк!» и куском коры в когтях шлепнулась в подставленные руки.
    Это был котенок. Серый в черную полоску. Мокрый от ушей до кончика хвоста. Малыш умещался у меня в ладонях, сложенных «лодочкой», и трясся не то от холода, не то от страха.
    - Мяу!.. - тихонько пропищал он и ткнулся влажным носом в запястье.
    - Привет... - Мои губы тронула легкая улыбка. - Знаешь, приятель, на твоем месте я бы смылся от себя куда подальше...
    Котенок явно не разделял моего мнения и лишь лизнул ладонь теплым шершавым языком.
    - Ох... ну и что мне с тобой делать?..
    Мохнатый комочек перебрался повыше и ткнулся мордочкой в рукав.
    Обреченно вздохнув, я рассмеялся и спрятал котенка под полу плаща, прижав его снизу рукой.
    Зверь благодарно мяукнул и заворочался в своем убежище, потом уцепился за рубаху коготками (после чего и без того не новый предмет одежды окончательно утратил товарный вид) и тихонько заурчал.
    Я запахнул полы плаща, взглянул в темное небо, поморщился и поспешил к дому.

    Входная дверь тихонько скрипнула. Натужно и несколько удивленно - обычно я открывал ее пинком, оповещая пустующее жилище о своем возвращении, но сегодня изменил своим принципам, не желая тревожить угнездившегося на груди незваного гостя.
    Скинув плащ и не глядя бросив его на вешалку, я с задремавшим котенком на руках прошел в кухню. Аккуратно отцепил коготки звереныша от рубахи и опустил того на стоящий в углу диван, где лежало старое одеяло.
    Порывшись в холодильнике, обнаружил пакет молока и открытую банку сардин. Содержимое емкостей перекочевало в два неведомо как оказавшихся у меня блюдца, к коим свернувшийся клубочкам мохнатый хитрец поначалу не проявил никакого интереса. Но стоило мне отойти, как диванные пружины за спиной коротко тренькнули и послышалось довольное урчание вперемешку со звуками работающих челюстей, перемалывающих консервы.
    Добравшись до молока, котенок осуждающе мяфкнул, посетовав на то, что новообретенный хозяин не удосужился его подогреть, пару раз лизнул и отодвинулся, полностью разделяя мнение, что нет ничего хуже насморка... тем более, для котов.
    Я рассмеялся. Давно, очень давно я уже не чувствовал себя так хорошо. Оттого и просидел на кухне еще несколько часов, почесывая задремавшего зверька за ухом, и лишь потом отправился спать...
    Раздевшись, забрался под одеяло, водрузил голову на подушку и прикрыл глаза.
    Как же хотелось заснуть. Прямо сейчас взять и заснуть. Провалиться в пустоту, лишенную сновидений... Но я знал, что это невозможно. Ведь в доме, который я по праву считал своим, был еще один постоялец. Тот, что приходил с заходом солнца и уходил, лишь только первые его лучи заглядывали в широкие окна, выходящие на восток. В доме жил страх. И сейчас он заворочался в дальнем углу скрытом непроглядным мраком.
    Первые годы я пытался бежать. Бодрствовал целыми месяцами, благо минувшие годы тренировок не прошли бесследно и даже лишенный сил, я мог управлять хотя бы собственным телом. Но я не мог не спать вечно, и когда Морфей брал верх над волей, страх возвращался и жестоко мстил.
    Я ночевал в тавернах, гостиницах и на постоялых дворах. Спал под открытым небом... Но страх находил меня повсюду. Впивался когтями в грудь и рвал ее, глухо рыча и скаля гнилые клыки у самого горла.
    В конце концов я понял, что бежать бессмысленно. Лучше осесть на одном месте, отвести чудовищу уголок своего жилища и быть готовым, когда тот вновь решит растерзать мою душу.
    Страх охотно принял новые правила игры и, в отличие от меня самого, был весьма пунктуален. Он приходил каждую ночь и добросовестно исполнял возложенные обязанности.
    «Открой глаза», - скомандовал он, и я не смог ослушаться.

    ----------------КОНЦОВКА 1 (Equilibrium Keeper)----------------

    Сегодня страх был зол. Таким злым я не видел его уже давно. Черные щупальца, притворяющиеся тенями шумевших за окном деревьев, беззвучно стегали оклеенные обоями стены, подбираясь все ближе.
    «Ты опоздал», - продолжил страх, шевеля моими губами.
    - Да, - с деланным безразличием отозвался я.
    Почувствовал, как по щеке сбежала одинокая капля и зло растер ее краем натянутого до подбородка одеяла - наивный способ защититься от таящегося во тьме монстра.
    Тот хлестнул хвостом и, зацепив оконную раму, смел с прикроватного столика тускло горевший ночник. Звон бьющихся осколков неприятно резанул по ушам, а ворвавшиеся из распахнувшегося окна ветер и дождь мгновенно наполнили комнату ледяным холодом, тут же забравшимся под одеяло.
    Створки окна ритмично хлопали друг о друга. Нужно было встать и закрыть их. Я знал, что именно этого и хочет чудовище. Хочет, чтобы я выбрался из своего укрытия, предстал перед ним нагим, беззащитным.
    Меня трясло. Хотелось вцепиться зубами в одеяло и ни за что его не отпускать... но я знал, что будет только хуже, а потому резким движением откинул его прочь, сел на кровати, потом выпрямился и подошел к окну. Не было смысла спешить, и я глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, подставив грудь мощным дождевым струям, врывавшимся в дом.
    Тени, что угнездились несколькими этажами ниже жадно потянулись ко мне, но почувствовав тварь, обитающую в жилище, трусливо бросились в рассыпную. Почувствовал ее и я.
    Силуэт, сотканный из мрака, поднялся у меня за спиной. Несколько раз царапнул когтями паркет и ухмыльнулся, озарив тьму двумя голодными провалами рубиновых глаз.
    Я прикрыл глаза и обернулся. Не хотелось встречаться взглядом с этим чудовищем, не хотелось видеть блеска стальных когтей на занесенной для удара лапе...
    Раздался визг. Это было странно и необычно. Никогда прежде мой карманный монстр не опускался до столь упрощенной формы проявления эмоций. Он мог шептать из угла, мог хохотать, нависнув над кроватью... Сейчас же он верещал, как поросенок, которому только что на зад поставили клеймо.
    Я открыл глаза и изумленно уставился на колышущуюся посреди комнаты тень.
    Небо за окном озарила молния и в короткой вспышке света я с изумлением понял: чудовище настоящее.
    Все это время, долгие годы я был уверен, что это лишь фантом, плод моего воображения. Возможно - проявление психического заболевания, шизофрении, ставшей модной в последнее время... Я и подумать не мог что тварь, мучившая меня долгие годы, материальна! Странная плоская тень, пожиравшая меня жадным взором алых глаз и в то же время корчащаяся, извивающаяся...
    - Мяу! - раздался воинственный клич, и пушистый комок, спрыгнувший с ее «спины» на пол вновь бросился на чудище.
    Крошечные коготки насквозь вспарывали его, словно полотно черного шелка. Кромсали черную пакость на мелкие извивающиеся полоски... Тень дрожала и оседала, расползаясь по полу черной кляксой.
    Наконец парализованный недавним ужасом и шоком от увиденного разум среагировал. Я бросился к полке, без света лихорадочно застучал по ней рукой в поисках коробка спичек. Нашел. Целый.
    Негнущимися пальцами выгреб его содержимое, запалил несколько спичек и поднес к висевшей на окне занавеске.
    - Ну же! Ну! - закричал я, когда мокрая ткань отказалась гореть.
    Та еще немного поупрямилась, а потом вспыхнула рыжим пламенем.
    Одной рукой я подхватил с пола котенка, с трудом отцепив его от поверженного врага, а другой сорвал с окна занавеску и загоревшийся за компанию с ней тюль и бросил в корчащуюся на полу тварь.
    Вышвырнув котенка за порог - будет еще время и извиниться, и поблагодарить - я захлопнул дверь и бросился к догорающим останкам монстра.
    Не обращая внимания на огонь, сунул руку в груду ткани и выхватил два крошечных потемневших рубина, которые прямо у меня на ладони рассыпались багровой пылью, бесследно истаявшей в следующее же мгновение.
    Я взглянул в висящее на стене зеркало и расхохотался, глядя на довольную физиономию, взирающую на него оттуда. Сомнений быть не могло - несколько долгих тысячелетий, проведенных на санаторном режиме, позволили миру оклематься, восполнить запасы древних сил...
    - Магия вернулась! - закричал я не в силах сдержать восторг, и небеса озарили вспышки изумрудных молний.
    Теперь все можно будет начать сначала! Завтра я построю академию, наберу учеников и...
    Я вновь взглянул в зеркало, оценил маниакальный блеск в глазах отражения, подмигнул ему, ухмыльнулся и задумчиво покачал головой. Нет, будет еще время. Мир заслуживает хотя бы небольшой благодарности за то, что избавил меня от страданий. Ведь именно он породил то чудесное создание, что сейчас скребется в дверь и требовательно мяукает, чтобы его пустили к поверженному врагу. Когда-нибудь, может, через сто, может через двести лет, когда по миру расползутся слухи о могущественных колдунах и старых ведьмах, я выйду на арену, объединю их под своим началом и научу, как пользоваться своим даром, не уничтожая при этом родную землю. До того же момента... стоит прислушаться к то и дело проскакивающим сплетням о духах, демонах и ангелах, что летают по миру, спасают людей или творят мелкие пакости. Похоже, вся эта разношёрстная компания порождений магии имеет все шансы оказаться чем-то большим, нежели бред шизофреника.
    - Всегда мечтал поохотиться на вампиров! - хохотнул я и, открыв дверь, поднял на руки котенка.


    ----------------КОНЦОВКА 2 (Tonita)----------------

    Страх навис над кроватью чёрной расплывчатой тенью, в которой белесо мелькали полосы отсветов. Я смотрел на эти сполохи, словно чудищу в глаза; в животе леденело, пальцы стыли от ужаса, а губы исступленно шептали: «Это сон... только дурной сон» - пытаясь убедить слабое тело в беспочвенности переживаний.
    В конце концов, страх был только порождением вымысла, химерой, местью привыкшего к волшебству сознания за тяжкую потерю. В тавернах, когда меня настигало удушье от вонючих объятий монстра, бывало, прибегали переполошенные трактирщики – но никто ни разу не видел страха, и приступы списывались людьми на диковинную легочную болезнь. Для толпы от чудища оставался лишь слабый запах гнили – но и он вполне мог объясняться разложением ткани легких, и обыватели охотно принимали это толкование, хотя я точно знал: никакой чахотки там нет и не может существовать в помине.
    Под кроватью глухо зашипел котенок. Страх резко отпрянул от меня, сполз по покрывалу к ногам и грязной лужей растекся по ковру. Из груди вырвался вздох облегчения, и рот жадно проглотил струю чистого воздуха, льющуюся из приоткрытого окна. Видимо, пушистый обитатель моего жилища заставил помутненное бредом сознание вернуться к жизни, и химера растворилась, коль скоро уже не получала подпитки воображения.
    Хорошо... как хорошо!..
    - Иди ко мне, малыш, - я перегнулся через край кровати, выискивая взглядом кругляшки зеленых глазищ. - Что ты потерял в этой пыли?
    В ответ котёнок вновь разразился шипением, а потом вдруг выскочил из-под завесы покрывала и стрелой кинулся на шкаф. Поцарапал старый лак, едва не соскользнув с вертикальной поверхности, но неимоверным усилием всё-таки добрался до верха и сверкнул из-под потолка желтоватыми зрачками.
    - Ну-ну, - примирительно сказал я, спуская ноги с кровати, - полегче тут, за одну ночь все переломаешь!
    Пятку лизнуло холодом, и в ногу ударила леденящая боль. Страх. Он все-таки не исчез, а всего лишь притаился на ковре. От пронзившего тело ужаса я вновь рухнул на матрац и судорожно перевел дыхание. Но, вопреки ожидаемому, клякса чудища не поднялась за мной, а скользнула к шкафу и начала быстро взбираться по его исцарапанной поверхности.
    Котенок забился к стенке и тихо пошипывал, его голос становился все жалобнее раз от разу, и стало ясно, что подопечный боится ничуть не меньше хозяина.
    - Проваливай! - свободный от власти ужаса, я швырнул в чудище стакан с водой, надеясь шумом и звоном отогнать наваждение.
    Ударившись о дверцу из твердого дерева, стекло разбилось на десятки кусочков, и брызги жидкости вперемешку с острой крошкой покрыли собой ковер.
    Нехитрый трюк удался на диво. Чудище притихло, его черные линии посерели, и даже гнилостный запах уступил дорогу чистому воздуху. Я поспешно зажег керосиновую лампу – теперь, при свете, у страха не будет случая незаметно вернуться.
    - Полноте, полноте, - придвинув стул к шкафу, я сгреб из пыльного угла маленькое полосатое чудо, и пальцы ощутили крупную дрожь пушистого тельца. - Обещаю сегодня больше стаканами не швыряться. Тебя ведь грохот напугал? Да?
    В ответ котенок обиженно фыркнул и повел носом в направлении, где когда-то подстерегал его страх. Шерсть на хрупкой спинке вздыбилась, усы натопорщились, и из горла моего подопечного вырвалось короткое шипение.
    - Надо же, как ты перепугался... - я пронес малыша на кухню, дабы загладить свою вину за стакан кусочком сыра. - Ну что такое?
    Котенок не сводил взгляда с двери в спальню. Нет, не похоже, чтобы маленький хищник все еще переживал старый страх. Его поведение больше напоминало слежку за опасным врагом, который отступил на время, но в любое мгновение готов подстеречь и выскочить из темного угла. И если бы не твердое убеждение, что страх существует лишь в моем сознании, я был бы уверен, что именно он не дает котенку успокоиться.
    Достав с полки четверть сыра, я отрезал малышу тонкий ломоть. Тот принюхался, затем блеснул глазами в сторону спальни, негромко прорычал, но все-таки принялся за еду. Нет, слишком много совпадений, чтобы списывать их на случайности... Неужели тот, кого я долгое время считал навязчивым бредом, оказался живым чудовищем? Но почему же его не видели люди из трактиров?
    Люди... с какой стати мне взбрело в голову, что люди и кошки воспринимают мир одинаково?
    Я обхватил виски и неприлично расхохотался.
    Калека!
    Опираясь на ложную мысль, что магия исчезла из мира, все ее проявления я считал порождениями бреда. А магия была прямо под носом, она насмехалась над слепцом, который с завидным упорством тыкался в стенку и, потирая лоб, сетовал, что не может сдвинуться с места, потому что лишился ног. Тогда как всего-то стоило открыть глаза!.. И чудище... призрак страха, что преследовал меня, больше ста лет питался моей магической силой только потому, что я отказывался в него поверить! Только потому, что я возомнил себя способным лишить магии целый мир, и никто не взялся разубеждать спесивого одиночку, не считающего нужным общаться с людьми, потому что они-де все равно не способны понять его высокие метания.
    Калека!
    Слепец!.. Самоуверенный слепец, кой наощупь посчитал встреченного слона четырьмя колоннами с веревкой и настаивающий посему, что слонов на свете больше нет!
    - Ничего, малыш, жизнь продолжается, - я ласково провел пальцами по загривку котенка, и тот доверчиво прижался к моему плечу. - Слепые люди берут себе поводырями собак, а слепые маги отныне будут выбирать в поводыри кошек.

    ----------------КОНЦОВКА 3 (Валера)----------------

    "Боись!", - и я затрясся в предвкушении ужаса. И вдруг что-то случилось: сперва моя единственная и любимая ваза слетев со шкафчика разбилась вдребезги, а вслед за ней в воздух ввинитился сероватый комок, пал на загривок страху и урча впился зубами и всеми четырьмя лапами в его шею... Вот когда я оценил истинность пословицы: "у страха глаза велики". Страх испугался! Его глаза стали больше расставленных боком тарелок в том самом шкафчике, секунду он медлил и вдруг с жалобным стоном схлопнулся, исчез. А котенок, обстоятельно помочившись на то место, где был страх, уже вопросительно полядывал на меня. В его взляде читалось: "Ну, что, новый хозяин, споемся?"
    - Конечно. - прошептал я и бросился на кухню греть молоко.

    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 15:59.

  7. #7

    По умолчанию

    ГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

    В который раз оглядываюсь назад, в прошлое, и в который раз понимаю, что в наше время гонки уже не те, что были раньше. Тогда было всё как-то проще, но экстрима от этого не убавлялось. Садишься за руль четырёхколёсного автомобиля и едешь по трассе, обгоняя впереди идущих соперников. Такое было время.
    Сейчас же всё не так. Для каждого подготовлены специальные капсулы, вмещающие одного пассажира, которые летят с огромной скоростью в магнитном поле по трекам, выстроенным в стиле американских горок той эпохи. Странно, казалось бы, технология шагнула далеко вперёд, но тем самым уменьшила всё ощущение от жизни, жажда скорости притупилась небывалыми полётами в капсуле по выстроенным путям. Однако интенсивность духа состязания оставалась. Треки были разными для каждого участника, но с расчётом на одинаковое количество времени для их прохождения. Трасса была динамичной, и её элементы перестыковывались в зависимости от наклона капсулы, что либо замедляло её, либо, наоборот, давало ускорение. Различные мёртвые петли, резкие повороты, спирали, подъёмы и спуски — всё было ничто по сравнению с эпическим финалом, ожидавшим каждого гонщика. Резкой стрелой вверх взмывала дорожка и устремлялась в буквальном смысле в небо. Финальным испытанием было лишь выжить, срываясь с неё вниз. Тонкой красной точкой внизу горел маячок, символизирующий поле притяжения для капсулы, даже, лучше сказать, символизирующий её спасение. Остальным же была уготована смерть.
    Страдания и убийства всегда привлекали людей, а в наши дни лицензия на убийство была дарована даже медиа-проектам. Если есть шоу, эффектный способ лишения жизни, а также согласие всех участников на возможность летального исхода, грех не распотрошить такой денежный мешок.
    Один Магнат тоже так думал. Вот и придумал «Гонки со смертью» и выудил лицензию у правящей верхушки. Создание технологии и принципов работы шоу не заняло долго времени, и уже через год вслед за идеей возникла эта «игра».
    Вы думаете, я против убийств и жестокости людей?
    Я только «за».
    Участие в этих гонках было моим единственным шансом на выживание. Это была работа, а смерть других означала жизнь для меня самого. И если есть способ выживать за счёт других людей, за счёт их жизней, при этом не убивая их своими руками, то почему бы им не воспользоваться?
    Но в этот раз всё пошло по-другому. Неожиданное стечение обстоятельств обернулось для меня, как я думаю, хорошей стороной медали.
    В этот день я как обычно вышел на гонку. Это был мой пятый заезд, а значит, четыре раза судьба улыбалась мне, оставляя в живых. Думаете, многие любят риск? Как бы ни так, даже пресловутые спортсмены рискуют со страховкой. Я тоже его не люблю, но живу им. Что ещё я могу рассказать вам? Только то, что касается этой истории. Жажда мошенничества всегда было характерным качеством каждого человека, и мне посчастливилось, что я его принял в себе, иначе бы, наверное, сошёл бы с ума от угрызений совести. Ослабление генератора магнитного поля на моей капсуле, несомненно, могло привести к увеличению возможности вылета с трека, но оно также давало мне вероятность выжать дополнительную скорость, а значит, и шанс прийти к финишному полёту первым. Так я и сделал.
    Гонка началась, и результаты оказались как нельзя кстати. Развивая недюжинную скорость, я добрался до конца дорожки первым, и капсула камнем рванула вниз. Приземление тоже прошло удачно, а снаружи один за другим послышались четыре отдалённых взрыва. Хотел бы я вам сказать, что о чём-то жалел, но это, естественно, не так.
    Всё бы было хорошо, но, как оказалось, встреча победителя в этот раз прошла необычно. Вместо телевизионщиков с их вездесущими левитирующими камерами под руки из капсулы меня подхватили охранники шоу и потащили в здание управления — огромный небоскрёб медиа-корпорации. Двадцать минут волокиты, и дверь лифта медленно открылась на сто восьмидесятом этаже. Всё также в сопровождении секьюрити я был вкинут в какую-то полутёмную комнату, в обстановке которой были лишь два стула и тусклая лампа, горевшая из последних сил под самым пятнадцатиметровым потолком. После двадцати минут ожидания в приоткрывшуюся дверь ввалился некрепкого телосложения охранник, у которого я тут же приметил на поясе дубинку, пистолет и наручники. Когда вы видите перед собой человека, разве у вас частенько не возникает желание поскорее избавиться от него? А может, даже мысленно ищете способ его убить? Одно мгновение, и вы сразу же берёте на заметку во-о-он ту ручку на письменном столе рядом и долго всматриваетесь в его шею в поисках ярёмной вены, а он при этом всё что-то мелет, говорит или недоумевающе поглядывает на вас... ну довольно, думаю вы поняли. Ручки рядом не было. Но ждать больше нельзя, я понял, что меня хотят допросить и наказать, но, по сути, второе для всех этих пижонов было важнее.
    Моя начальная аналитическая оценка этого типа не подвела, впрочем, как и мой кулак. Он даже не успел закрыть за собой дверь. Чтобы отсюда выбраться, оружие было куда кстати. Те двое, что завели меня сюда, получили свою долю энергозаряда в сердце уже в самом начале моего побега. Вой разревевшейся сирены меня только подбадривал. Лифт был отключен, и самым разумным решением, чтобы не попасться всем искавшим меня, было выбраться отсюда по шахте лифта. Путь был только наверх, так как сама кабина встала на блокираторы в десяти этажах ниже. Добравшись до двухсотого этажа, я выбрался из тьмы шахты во тьму длинных коридоров с огромными дверьми. Внизу слышался шорох охраны, почему то не рискнувшей подниматься выше, а прочёсывающей лишь этажи внизу. Коридор был пуст.

    ----------------КОНЦОВКА 1 (Рольф)----------------

    Буквально в пять сантиметров от меня была дверь с надписью "Комната управления 45". Я поспешил к ней, на ней был электронный замок типа ЭРКТ (электронный замок кристального типа). Мне приходилась раньше сталкиваться с такими замками, когда я подрабатывал в одной компании производителей оружия. Приходилось трудно, но такова жизнь: один создает, другой берет и убивает без винных людей. Смысл замка заключался в поднятие нужных кристаллов и набора кода из пять символов из девять возможных. Я знал, что вариантов куча и мне не за что не подобрать код к этой дверь. Да и не было время на это. Я выстрели, потом еще несколько раз пока дверь не открылась. Удивительно, может установщик замка просто схалтурил, но мне было не до этого.
    Как я и ожидал, комната была пуста и была все нужное, что бы найти путь из этого небоскреба. Посмотрев на несколько мониторов, я увидел, как охрана обыскивает этаж, за этажом. Они добрались уже до сто девяностого этажа и минут через 10 будут уже рядом. Мои глаза бегали с невероятно скоростью, ища способ выбраться с этого этажа. И наконец, я нашел: недалеко должен быть небольшой лифт для доставки грузов на разные этажи. Нажав кнопку, я сделал, что бы лифт открылся на этом этаже, и с помощью проб и ошибок мне удалось найти кнопку разблокировки. Не теряя не минуты, я побежал в конец к небольшому лифту.
    Я влез в него, было очень тесто, и когда я ехал, разодрав всю правую руку. Кровь шла ручьем. Лифт должен был остановиться на первом этаже, но вместо этого он остановился на одном из этажей. Наверно охрана вычислила его путь к побегу и все они направляются сюда. Я решил найти, что-нибудь, что бы перевязать руку. На мои глаза попалась шторка, висевшая на окне. Не успев, я подбежать к ней как из-за угла на меня напал охранник, я резким ударом с ноги обездвижил его и он упал на пол. При всей своей ярости, я не убил его, а просто заехал рукояткой оружия по голове. Я решил, что на сегодня жертв достаточно и буду убивать только при крайней необходимости. Перебинтовав руку, я увидел номер этажа: пятидесятый этаж. Я был уверен, что тут есть запасная лестница, ведь по правилам первые 60 этажей небоскребов оснащаются ими. Я начал свой поиск и через несколько минут я нашел ее.
    Выстрелы преследовали меня пока, я бежал по этой лестнице. Я как мог, отбивался с оружия в охранников. Один, второй, третий, один за другим мне пришлось убивать охранников. У меня не было времени остановиться и подумать. Я бежал и стрелял по охране. Вскоре выстрелы прекратились, и я понял, что убил всех преследователей. Я превратился в чудовище, ради собственного выживания. Передохнув пару минут, я понял, что еще не чего не кончено и это только часть охраны и скоро прибудут другие. Я снял форму с умирающего охранника. Одев ее я, направился вниз. Лицо мое закрывала кепка. Я надеялся, мне повезет. Спустившись до первого этажа, я не спеша пошел к выходу. Некоторые охранники суетились на первом этаже и ни кто, ни обращал внимание на меня. Перед самым выходом кепка слетела с меня и трое охранников бросились за мной. Выйдя на улицу, я поймал роботтакси и поехал. Охранники начали бежать за такси, но было уже поздно. Я спася.

    ----------------КОНЦОВКА 2 (Arnon)----------------

    Я смело приоткрыл первую попавшуюся дверь и увидел огромный стол, за которым сидели деловитого вида люди. Во главе стола сидел Магнат. Уверенным взглядом окинул я сидевших вокруг, их вспотевшие лица были наполнены страхом, которому никогда не дано было вырваться наружу и превратиться в гнев. Стеклянные глаза Магната выдавали лишь алчность и жажду человеческих жертв. Насколько я понял, единственным человеком среди этих живых мертвецов с отсутствием каких-либо угрызений за смерти в их жалких душах был именно я. Хотя я обманываю вас. Мерзость прогнившего Магната благополучно ушла вместе с единственным оставшимся импульсом в зарядке моего пистолета. Партнёры в сердцах запаниковали. Скинув труп с кресла, я решил их успокоить, рассказав им все, что понял за последнее время:
    «Спокойно, джентльмены, я первый, кто расскажет о том, кто вы есть, о том, что вы самые жалкие существа на этой планете. Вы трясётесь каждый за свои жизни, но вам всегда остаются безразличны чужие. Вы, рискуя, кидаетесь в огонь, не задумываясь о последствиях, только если это дело может оставить вас в выигрыше, но закрываете глаза на неудачи, что приходят к вам вместе с риском. Вам не знакомо, что такое совесть, и прикрываясь этим словом, вы совершаете те поступки, которые выгодны для вас, даже если это несёт беды и ужасные последствия для остальных»
    Они посмотрели друг на друга, впитав каждое моё слово, не смели перечить. Я подвёл итог:
    «Вы такие же люди, как и все остальные. Такие же, как и я.»
    И, садясь в кресло во главе стола, я продолжил прервавшееся совещание.

    ----------------КОНЦОВКА 3 (Creatinism)----------------

    Я пошёл вперёд, считая двери то справа от меня, то слева. Что вы делаете в ситуации, когда вашей заднице угрожает смертельная опасность, вас забыли ввести в курс дела и времени у вас в обрез? Если честно, меня не интересует, что делаете вы, я же доверился своей интуиции. Одна из дверей привлекла моё внимание (она была точно такая же, как и все остальные, но ведь интуиция!) и я выбил её ударом ноги. Это был какой-то кабинет: два шкафа с книгами, офисный стол, компьютер, какой-то хмырь за компьютером, в двух метров от него девица в мини-юбке, прижимающая папку бумаг к груди. У девицы ноги длинные, как у модели, так и просят. Хмырь, что был за компьютером, как курица, убрал шею в плечи и весь стал такой "не бейте меня". Это меня развеселило, для этого белого воротничка я был охотником, а он жертвой. Я поднял пушку и пристрелил его. Вы думаете, я жестокий? Ну, вы уже поняли, что не мягкотелый, но тут было другое: не просто же так я зашёл в этот кабинет, мне надо было что-то сделать, а кроме как подстрелить этого хмыря или отыметь ту девицу (на второе у меня не было времени), там было больше нечего делать. Я подошёл к столу и взял с него какую-то бумагу. На бумаге была написана непонятная галиматья мелким шрифтом. Скомкав лист в несколько раз, я кинул его в стоящее рядом ведро для мусора - не буду же я сорить. На компьютере проигрывался ролик - старая запись гонок со смертью, один из первых выпусков.
    - Перепиши мне это на диск, - приказал я девице. - Вернусь через пять минут.
    Я вышел в коридор. В нём создалась огромная очередь по мою душу. Куча охраны, у каждого в руках пистолет. Не долго думая, я кинулся в них своей пушкой. Да, да, взял пистолет, занёс руку для броска, и послал оружие от дула до спуского курка в толпу людей. Вы думаете, это бессмысленно? Я тоже так думаю, но ведь интуиция! Больше уже не медля, я бросился прочь от моих вооружённых до трусов преследователей. Позади раздался взрыв. Кто-то выстрелил в мой пистолет, и тот разорвался на части, забрав половину жизней моих врагов и протаранив огромную дыру в поле и потолке. А я знал, из чего была сделана пушка?
    После короткой пробежки, я увидел конец коридора, а там, на стене, висела металлическая лестница. В один прыжок я оказался уже на её середине. Быстро работая руками и ногами, я забрался по лестнице, выбил головой люк, ведущий наверх, и выбрался на крышу. Голова звенела, как колокол: "бом, бом, бом" - и, клянусь, это был тревожный сигнал для всех моих врагов. Каждое "бом" отдавалось в моём мозгу словом "убивать". Я насчитал сорок девять бомов в голове и сделал отсюда вывод, что должен завалить сорок девять человек. Крыша была велика, но внимание на ней привлекала только дыра, проделанная разрывом моей пушки, и самолёт-истребитель. Вы подумали о том же, о чём и я? Но, отвечаю вам, помимо моей воли и тупой логики в тот момент со мной ещё была третья сила - интуиция. Поэтому вначале я подошёл к дыре. Уже шагах в десяти я заметил, что за края облома крыши ухватились человеческие руки. Когда я подошёл к месту разрыва, из дыры уже успел подняться человек. Это был один из моих преследователей. Он был одет в синий, обагрённый кровью его неудачливых товарищей пиджак. Рожа у него была красная, жилы на висках вздулись, будто накачивали голову злостью. Кажется, я даже слышал треск его плотно сжатых зубов. С развороту я ударил образину ногой в пасть, и тот начал отклоняться в сторону дыры. Ещё один удар ногой в область живота окончательно определил его направление движения. На лету я успел выхватить пушку из его рук, и послать ещё девять выстрелов в тело, пока оно не ударилось о пол двумя этажами ниже. "Один" - посчитал я. Закончив с ним, я выкинул пушку в дыру.
    - Он опять кинул пистолет! Стреляй в него! - услышал я крик снизу.
    Тут же оттуда раздался взрыв, прибивший оставшуюся половину моих преследователей и чуть не лишивший меня самого ног - мне повезло и я отделался лишь тем, что подлетел в воздух метров на десять, долетел до самолёта и пробил своим телом смотровое стекло. Вынимая из рук, ног, тела и головы осколки стекла, я думал о том, сколько же всего там было охранников и скольких ещё из сорока девяти мне осталось завалить. Отложив этот вопрос на потом, я ударил рукой по кнопке запуска, и семитонный истребитель, снаряжённый десятью пулемётами на каждом крыле, двадцатью боеголовками на каждый квадратный метр крыла и одной атомно-нейтронной бомбой, с яростным рёвом поднялся в воздух. Я сделал петлю вокруг здания, оценив управляемость машины. Истребитель был послушным, как верный пёс, малейший поворот головы и лёгкое движение рук отвечали разворотом с нулевым радиусом. По моему желанию, он зависал в воздухе, вращался вокруг своей оси и даже зависал в положении носом вниз. Я начал опускаться на истребителе, заглядывая в окна двухсотэтажного здания, которое только что покинул. Одно из окон привлекло моё внимание (оно было точно таким же, как и все остальные, но ведь интуиция!) и я затормозил машину в воздухе. С той стороны окна на меня смотрела девица в мини. Она - ну совершенно точно так же, как и в момент прошлой нашей встречи, прижимала папку с бумагой к груди и, удивлённо открыв рот, смотрела мне в глаза.
    - Диск записала? - спросил я.
    Девица кивнула головой. Я въехал на истребителе в окно, стёкла брызнули в разные стороны с приятным звоном.
    - Залезай, - указал я на сидение позади себя. Девица вначале аккуратно уложила на стул свою папку бумаг, затем, перекидывая длинные ноги через броневые листы истребителя, уселась задом на сложенную стопку. Закончила она тем, что вынула из-под попы бумагу и прижала её к груди.
    Дёрнув на себя штурвал истребителя, я вывел машину из уже изрядно потрескавшегося здания и завис в воздухе на расстоянии в полсотни метров от моей недавней тюрьмы. Панель управления истребителя была усеяна разными клавишами, как китайская клавиатура, но ней выделялась одна крупная, красная и периодически мигающая кнопка. На кнопке светилось слово "Интуиция".
    Пулемёты затрещали так, что у меня тут же заложило уши. Поднимая огромные клубы дыма, полетели тысячи боеголовок. С пронзительным криком от истребителя оторвалась атомно-нейтронная бомба. Все они направлялись в здание, так негостеприимно меня встретившее. Захлебнувшись собственным треском, пулемёты сорвали крепёж с брони, дыхнули пламенем и помчались вслед за боеголовками и атомно-нейтронной бомбой к башне. Огромный взрыв мгновенно разделался с этажами, начиная от двухсотого по сотый. Он не оставил от них ничего, так что обваливаться даже было нечему.
    На панели управления, помимо кучи кнопок, присутствовал ещё небольшой монитор и дисковод.
    - Диск, - приказал я сидящей позади девице. Та положила на мою руку крохотный нано-сиди.
    Я опустил малютку в дисковод, и на экране возникло предложение проиграть ролик. Начался показ одного из первых выпусков передачи "Гонки со смертью". Его участники ещё были неопытными и слишком осторожными, мне бы не составило труда выиграть у любого из них. Излишняя осторожность, как это часто бывает, и погубила их всех. Выжил только один. В интервью репортёрам он зачем-то стал передавать приветы своим друзьям, а затем и назвал точный адрес проживания. Я выключил запись, больше меня ничего не интересовало.
    Истребитель медленно опустился на землю, распугивая толпу людей вокруг. Я открыл и без того разбитое стекло. Взяв у девицы из рук один из её листов и вынув очередной осколок стекла из своего плеча, я кровью записал на бумаге адрес (не тот, что был на видео-записи).
    - Иди туда и жди меня, - приказал я ей, протягивая лист. Девица взяла листочек, приложила его к своей стопке и прижала к груди.
    Я выпрыгнул из машины, остановил ближайшее флаер-такси и назвал водителю номер дома и улицу, о которых говорил парень в ролике. На заднем месте, рядом со мной, валялась электронная газета. Пока мы ехали, я пробежал её глазами. Новости оказались совсем свежими: там было рассказано об ужасном теракте, случившимся пару часов назад. Ну, вы поняли, о каком.
    И вот, проехав не так уж и много, я вышел из машины, честно расплатился с водителем, перепрыгнул через ограждение на территорию крупного, богатого дома, загрыз несколько сторожевых собак, перебил охрану, подстрелил снайпера и поднялся по лестнице на второй этаж. Сейчас я всё ещё пытаюсь оценить, хорошо или плохо то, что со мной произошло. С одной стороны, я, конечно, оказался в непонятной ситуации, и как теперь мне построить свою жизнь, я ещё не решил. Я лишился работы, а в кармане у меня денег не хватит и на неделю. Я собирался получить вознаграждение за участие в гонке, а теперь стою здесь, посреди этой комнаты. Но, с другой стороны, я изрядно повеселился. И всё-таки теперь я хочу получить от вас объяснения: зачем меня схватили, что от меня требуется? Собственно, я к вашим услугам, если вам хотелось пообщаться со мной, то можно было и просто пригласить меня к себе. Ну, что вы молчите? Я что-то не то сделал? Окей. Не хотите говорить, заставлять не буду. Вы уже, наверное, поняли, что я долгих разбирательств не люблю. К тому же меня ждут. Кстати, знаете, сколько человек погибло в том так называемом "теракте"? Я прочитал в газете. Нет, не сорок девять. Нет, не сорок восемь. Всего-то тридцать. Пока.

    ----------------КОНЦОВКА 4 (Валера)----------------

    Пробегая по нему я не мог не заглянуть в дверь с надписью "Просмотровая". В темном помещении было пусто и лишь в углу светился оромным экраном дорогой Сибиси крутивший какое-то шоу. Прилядевшись внимательнее, я вдруг увидел себя, с цветами и кубком в руках в окржении толпы и нескольких красоток - ведущих.
    Сзади срипнуло и послышались шаги. По коридору неторопливо шел великий босс всех телешоу мистер Таубуретт 2-й. Бежать оставалось только вперед, к заветной табличке "крыша".
    - Погодь! - послышалось сади, - Предлагаю хорошую работу. Приз удваивается.
    Я остановился в нерешительности, но готов был в любую минуту дать деру.
    - Шоу - продолжение! Теперь ты - преступник и за тобой охотится вся полиция города. Продержишься сутки - приз и полное отпущение грехов.
    Я повернулся и недоверчиво воззрился в ухмыляющееся лицо босса.
    - Можешь бегать, прятаться и даже убивать! Но если пострадает хоть один мирный житель - проирал.
    - Это что же, продолжение гонок?
    - Как бы тебе сказать... На это только что получено разрешение у прокурора, ну и... решили прикрутить к финалу гонок, пока рейтинг масимальный... Ну, так что?
    - А если...
    - Для меня нет понятия если. На крыше тебя ждёт взвод моих охранников и обвинение в убийстве, на случай твоего если...
    - Понимаю...
    - Так что соглашайся и тогда крыша окажется пустой.
    - А если так?! - я бросился к боссу, но наскочив на невидимою преграду, отлетел к стене и больно ударился головой.
    - Молодец, молодец... проговорил босс, в этот момент изучавший свои бриллиантовые часы-мобильник на платиновой цепочке. - Только больше думай, прежде чем... да, и заложников брать нелья.
    - А что же там, там?! - указал я локтем на дверь, одновременно стирая потекшую кровь.
    - Там? Ах, это... Это компьютерное действо будет показано на всю страну, если я сейчас услышу "нет", а потом... внезапное головокружение, потеря сознания, госпиталь... ну, в общем, тебя не спасут.
    В который раз оглядываюсь назад, в прошлое, и в который раз понимаю, что в наше время гонки уже не те, что были раньше. И вот я, победитель "Гонок со смертью 1" и первый участник "Гонок со смертью 2" ползу в тени каких-то кустов какого-то сада, а в двух шагах от меня по улице проносятся полицейские машины с сиренами ища меня, а где-то сзади тихо стрекочет вездесущая видеокамера, показывающая меня крупным планом в реальном времени. Она же отсчитывает мое время до победы. Осталось продержаться каких-то 15 минут... 15 минут и я на свободе.
    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 16:00.

  8. #8

    По умолчанию

    ДО МИНОР

    - До прибудет через две минуты, - оповестил голосовой органайзер, и С-Кей оторвался от глубокомысленного созерцания своих ногтей, чтобы отключить назойливый писк.
    До – кто такой? А, эмпат на первом выходе... «Значит, жди сложной задачи и отпуска через пару недель», - прикидывал С-Кей, осторожно ступая по бордюру тротуара.
    Да, что верно, то верно: первый выход эмпата всегда проходил с блеском, но, пару раз понюхав пороху, трепетные юнцы уже не могли безотчётно доверять напарникам, а значит, больше не годились к шпионской работе. А чрезмерная восприимчивость, столь полезная при сопереживании, была изрядной помехой в обыденности: бывшие проводники чувств славились невероятно вспыльчивым характером. Им не помогал даже эмо-ингибитор (так называемый М-ин'ор)– чип, встраиваемый в затылок и позволяющий носителю мгновенно гасить эмоции. Поэтому эмпатам, уходившим из штаба, доставались самые рутинные работы, в которых не находилось места ошибке по обиде. Либо, что ещё хуже, ушедший шпион добровольно вливался в Улей, скрываясь от действительности в сладком дурмане безволия. Чтобы избежать подобных концовок, эмпатов включали в спецотряды почти с детства, и свой первый вылет из-под материнского крылышка бедняги нередко заканчивали на небесах.
    Крепыш светлая голова-«золотое яичко», стриженная под горшок, розовые щёки торчком, детские веснушки на носу - С-Кей сразу оценил очередного напарника как расходуемый материал, правда, недешёвый: ну, к примеру, как атомное топливо. Его быстрый управляемый распад приносит куда больше пользы и меньше скрытых неприятностей, чем естественное разложение в захоронениях, не так ли? Что ж, подготовить энергию к выходу — дело пары недель...
    - Почему вы желаете моей смерти, С-Кей? — надув щёки, прервал молчание До.
    Оператор посмотрел на напарника сверху вниз сквозь ресницы.
    - Потому что я старый циник. - Они шагали по широкой улице столицы, и две пары сапог ровно мерили шагами орнамент на мостовой. - Небо забирает лучших первыми, а земля благоволит лишь тем, кто ближе к преисподней. - В памяти всплыли старые образы, и С-Кей шумно выдохнул. - А я хоть и циник, но человек, и наверняка привяжусь за наши две недели тренировок - с задания же обречён возвращаться один. Как же мне не злиться на тебя за это?
    - Злиться на меня? - переспросил До; он встал на цыпочки, чтобы заглянуть в холодные серые глаза С-Кея — и от чуткого взора эмпата не скрылась глубокая печаль, спрятанная в прищуре за жёсткими гребнями тёмных ресниц.
    - Да, за то, что ты такой весь появился и испортил мою бесчувственную медитацию, - С-Кей приподнял подбородок До, запечатлел в памяти лучистый блеск болотно-зелёных радужек и тут же отнял пальцы от розового лица напарника. - И не надо больших глаз, вьюноша. Если бы злость в сердце всегда вспыхивала от нарочной искры, пущенной рассудком, «чувством» её величал бы только махровый лицемер.

    Срок притирки кончился, как всегда, через две недели, и как всегда неожиданно: Маэстро уведомил С-Кея о начале операции, а значит, в ближайшие же дни им с До предстоял бросок в сердце Улья за информацией. Оператор вернулся к подопечному в тренировочную на негнущихся коленях и молча бросил конверт ему под ноги, брезгливо, словно выкидывал на помойку мышиный труп. До зашуршал бумагами – через каждую пару строчек он поднимал глаза на напарника, но тот избегал смотреть эмпату в лицо.
    - Я предупреждал. - С-Кей оперся о гимнастическую стенку и скрестил длинные ноги. Оператор переживал нелёгкий момент: умом отрекаясь от До, сердцем он оставался ещё полностью вместе с ним и, казалось, мог бы работать с таким учеником хоть целую вечность - эмпат схватывал объяснения на лету и служил прекрасным продолжателем любого дела, за какое бы ни взялся С-Кей.
    - Мы выживем, - твёрдо произнёс До; он выпрямился, как натянутая струна, и сквозь розовощёкость детства прорезалась гордая смелость истинного мужа. - Пока мы в одной связке, ничего у них не получится – это как пытаться ломать веник!
    - Се есмь истина, опричь одного ничтожного нюанса, - прищурился С-Кей, - веник придётся ломать нам. - И вновь пустился в объяснения по поводу устройства Улья, обстоятельно расставляя факты по полочкам скорее для себя, чем для всепонимающего эмпата.
    - А это правда, что Улей основали такие, как я? - прервал размышления оператора До.
    - Да, - кивнул С-Кей, - В общем эмпатическом поле они хотели сбежать от жизни, забыть про ту грязь, что брызжет в лицо, коль скоро ты высовываешь нос из своей пещеры; основатели Улья, наверное, полагали, что смогут дать вошедшим в него то счастье полного доверия, которого не сумели отыскать сами, - но не учли самой малости. Захватывая всё больше людей, эмпатическое поле опошляло оттенки тонких чувств – вот как если бы мы смешали разноцветные акварели в одном мазке – и в массе получалась та же грязь, от которой основатели пытались сбежать. Та же, но только хуже – потому что не просто брызгала в глаза, а затягивала с головой.
    - Но, Си, - До подтянулся на брусьях и ловко расположился на нижней перекладине, - Ведь даже для эмпата люди неравноценны: скажем, ты мой друг, значит, я настроен именно на тебя, и никакие проходящие мимо не могут уничтожить мою волну, пока не станут так же значимы моему сердцу и уму. А большинству-то, которые не эмпаты, вообще безразличны эмоции всех, кроме узкого круга близких. Как же люди смогли так смешаться чувствами в Улье?
    - А вот это главный вопрос, - погладил затылок С-Кей. - И, возможно, мы с тобой отправляемся в этот рассадник именно для того, чтобы смочь найти ключ к ответу. - Оператор вытянулся, чтобы хоть немного сравняться с подопечным, но всё равно смотрел на него снизу вверх. - Готов ли ты пожертвовать собой ради истины, До?
    - Эмпат с рождения жертвует себя истине, - с неожиданной задумчивостью отозвался юноша. - Всё большее – уже не жертвенность, а бросание в омут головой вперёд. - И рыбкой спрыгнул с брусьев на маты так резво, что был вынужден перекувыркнуться, дабы не повредить шею.

    Обычный план разведки в Улье выглядел следующим образом. Пара оператор-эмпат внедрялась под видом «жаждущих дозы»: по легенде, им «стало невыносимо в приземлённом мире, где каждый озабочен лишь своей шкурой», и даже то светлое чувство дружбы, что царит между беглецами, вот-вот грозит разрушиться под натисками циничной судьбы. Очутившись в Улье, оператор подбрасывал эмпата к наиболее сильным источникам общего поля (стараясь не попадать туда сам) и считывал по совместному каналу как можно больше данных — а чтобы не поддаться безумию, которое непременно захватило бы сознание, ставил на М-ин'оре таймер, по истечению которого чувства к напарнику стирались. Протрезвев, оператор возвращался сдавать информацию в штаб Маэстро; что до эмпата, наилучшим исходом для него оказывалась смерть, ибо вирус Улья заражал чуткую душу мгновенно, не оставляя надежды на сохранение хоть кусочка личности.
    С-Кей считался одним из самых опытных операторов разведки: через его руки прошло семь эмпатов, и каждая из совместных вылазок в Улей дала обильный урожай сведений. Поразительная способность С-Кея привязываться к напарнику в кратчайшие сроки, а затем не колеблясь рвать отношения принесла оператору (в общем-то, ничем не выдающемуся в других смыслах) репутацию «героя нашего времени».
    - Наверное, ты считаешь себя неисправимым романтиком, - как-то раз заметил Маэстро, довольно поглаживая диск с подробными записями последней ходки, - а зря: ты просто самый циничный игрок из всех. Другие операторы имеют весьма долгий «срок перезарядки» - немалое время после совершённого предательства они не могут расположить к себе нового напарника, потому что слишком много думают о собственном свинстве и отрицают в себе возможность каких-либо светлых чувств. Пятно от гибели друга надолго отбивает у других способность позволить кому-то им довериться – и полноценно пойти на разведку они смогут только через несколько лет, минимум – год, когда вина притупится. Иное дело ты: каждое новое разочарование для тебя лишь повод начать игру заново, и эмпатам льстят такие правила, ибо каждый хочет помочь тебе поверить в дружбу, быть «не как остальные» и именно сам вывести тебя из тупика одиночества.
    Слова Маэстро запали в душу С-Кея: жестокий приговор эхом звучал в ушах каждый раз, когда оператор под ручку вёл очередного эмпата в Улей и сердцем обещал ему стоять спина к спине до последней капли крови, а разумом прикидывал, куда удобнее разместить приёмник, чтобы добыть больше сведений. Вот и сейчас, стоя на холме напротив Улья рядом с До, С-Кей вспомнил, как его хладнокровно классифицировали. Маэстро попал в точку, и не удивительно: он один из немногих, кто превратил себя в безликую, но объективную машину с помощью «максимального режима» М-ин'ора, коий стирает из сознания носителя все чувства до единого.
    Скупая слеза пробежалась вдоль носа к тонким губам – оператор позволил себе раскиснуть из-за того, что не мог найти высокого оправдания своим метаниям. Он желал оставаться равнодушным к эмпатам, но только им мог доверять полностью, не боясь быть оплёванным за сокровенные слабости – и на этой основе между напарниками зарождалась настоящая дружба. Однако С-Кей мучительно переживал привязанность к существу, в котором не мог найти ничего, кроме отражения самого себя; этому противился ум, подсовывая сравнения с наркотиками или полем Улья - всем тем, что позволяет убежать от «брызгов грязи в лицо» ценой запирания в пустой комнате.
    «А я и есть классический наркоман... - невольно осознал оператор. - То, что я принимаю за чувства, на самом деле просто тяга к очередной ''дозе'', тяга полюбоваться на себя в чистом зеркале глаз эмпата. Потому что настоящая дружба не может состоять только из ''нам легко, мы понимаем друг друга'' - в ней всегда находится место и для ''нам сложно, но мы попытаемся понять''». - «Что ж, поздравляю, заочный обитатель Улья, - грустно подвёл итог С-Кей, - теперь ясно, куда в твоей жизни подевался смысл. Но за что должна страдать ''доза''?»
    Сбоку пошевелилась золотистая макушка До.
    - Вроде, это по нашу душу, - кивнул эмпат на кучку людей, жёлтым пятном подползающую по склону всё ближе. - Я иду на контакт, как договорились! - и вприпрыжку бросился навстречу отряду: - Ура! Ну наконец-то! Мы уж не верили, что это когда-нибудь наступит...
    Это мгновение отпечаталось на сердце С-Кея в красках и деталях: четвёрка голых длинноволосых обитателей Улья («Зачем одежда? Нам нечего скрывать от тех, кто любит – и всегда сможет согреть своим телом!» - обыкновенно объясняли они) и пышущий здоровьем До, который несётся к своей погибели, на ходу тарабаня, что не мыслит жизни без старшего друга, а у него «такие сложные в жизни обстоятельства».
    С-Кей сцепил руки в замок. Пусть сегодня типовые планы разведки довольствуются местом на столе у Маэстро – в конце концов, посылая на такое ответственное задание наркомана, он чересчур рисковал, а значит, должен был предполагать, что события могут развернуться в неожиданном ключе.

    ----------------КОНЦОВКА 1 (Валера)----------------

    Не долго думая, а скорее, отключив свое сознание - придавив как назойливую муху, С-Кей выскочил из укрытия и припустил за эмпатом. До обернулся и широкая улыбка озарила его лицо.
    - Ты понял? Наконец ты все понял! - радостно закричал он. - Здесь мы в безопасности! Здесь мы - навеки и навсегда!

    ----------------КОНЦОВКА 2 (Tonita)----------------

    Словно насмехаясь над терзаниями оператора, солнце прорвало кайму тёмно-фиолетовых туч и окрасило всё нездоровым жёлтым светом. Приложив ладонь ко лбу козырьком, С-Кей поглядел с холма: нечистые руки незнакомцев уже лапали эмпата, обвивали, тянули за собой в трясину, и, бессильный против звенящей одержимости Улья, До не сопротивлялся. Старший мужчина в четвёрке, похожий на сатира кисти художника раннего Возрождения, прислонил новичка к своему белому телу и счастливо гладил по пушистой макушке.
    «Поздно, - скрутилось в сознании С-Кея, - я потерял слишком много времени», - притом потерял нарочно: позволив сомнению продлиться до тех пор, пока спасать станет уже некого. Оператор любил прибегать к этому трюку при работе с эмпатами – с его помощью, не коверкая чувства, он всё-таки развязывал себе руки для лицедейства. Промедлить. Погрязнуть в метаниях. На грани жизни и смерти подольше обходиться без «да» и «нет», тщетно пытаясь ответить на вопрос «как лучше?» - вот самый верный способ погубить, не заклеймив себя откровенным преступлением. «Преданный друг отслужил своё», - с ноткой презрения к самому себе подытожил С-Кей и безошибочно нащупал шишку на затылке. Таймер – три минуты; ровно столько оператор-середнячок способен выдержать наплыв Улья без вреда для личности. И – приём, вас слушаем...
    С-Кея макало в трясину коллективного разума уже неоднократно, и он неплохо представлял, как тело отзывается на слияние, если оно проходит по схеме Маэстро. Слабость в конечностях, сухая горячка, редкое, но мощное сердцебиение – неизменные спутники борьбы рассудка с вторжением; через минуту или две интервент начинает побеждать, и жар сменяет бездумная эйфория. Сознание дробится на несчётное количество кусочков - одни сильнее и громче, другие почти безмолвны – этими крошками-«я» кишит всё вокруг на многие мили, они сплетаются с «я» иных подданных в единый тупоумный клубок. Вот тут-то в игру и вступает М-ин'ор: он подавляет ликование коллективного чувства, оставляя воспоминания о нём, которые помогают вычислить расположение главных сил эмпатического гадюшника.
    Ещё раз затвердив в уме главные правила выживания, оператор раскрыл сознание для До, позволив экстрасенсорному каналу свободно течь в обе стороны. «Пара секунд – и затрясутся поджилки, стой крепче...» - но что-то вдруг треснуло в полосе обороны, и ручеёк иррационального счастья – один тонкий ручеёк, но всё-таки!.. - бурно ворвался в рассудок С-Кея, грозясь рассечь его напополам. В отчаянии оператор обратил взгляд к До; он и его пленители продолжали наслаждаться эйфорической леностью, и только старший, сатир, пару раз досадливо хлопнул себя по затылку, словно никак не мог пришибить навязчивого комара.
    Хлопнул по затылку!..
    Этот жест С-Кей изучил слишком хорошо, чтобы не узнать. Значит, в Улье тоже есть операторы — они и управляют током эмоций!..
    Фиолетово-жёлтое небо разрешилось далёкими вспышками; в панике С-Кей бросился к соседнему холму, над которым его ждал вертолёт Маэстро. Поток любви становился всё шире, словно танк сметая на пути хлипкие баррикады, наспех возводимые слабеющим рассудком, а таймер на М-ин'оре полз слишком медленно, чтобы успеть до совершенного растворения оператора в Улье. «Конечно же, всё симметрично... это бумеранг, которым я сам себя ударил... это... отвратительно...» - десятки мыслей теснились на узком пространстве, ещё свободном от эйфории, призывая их бога выбрать ту единственную, которая воплотится в жизнь, но С-Кей уже не мог разделить нелепое и здравое, ибо был охвачен туманом отчаяния.
    «Управляемые извне чувства – хуже бесчувствия! - в бессилии вскричало сердце, - их будут дёргать, щипать и трепать, словно плохие струны... играть на тебе так, как играл на эмпатах ты сам!..»
    Ещё уцелевшие куски сознания разрывала самонаправленная злость – обычно в такие мгновения оператор избегал твёрдых поверхностей, ибо чувствовал тягу биться о них головой до кровавых шишек, чтобы только разрядиться от разрушительной эмоции. Но сейчас отчаяние шло С-Кею лишь на пользу. Замах всем телом – и затылок врезался в выступ камня.
    «''Семь раз отмерь – один раз отрежь...'' - До, ты моя нота номер восемь...»
    Мир окрасился оранжевым, из глаз и носа брызнуло болью, что-то горячее поползло за ворот. Но эйфория мгновенно отступила, а следом скрылся и ужас - сердце примолкло, уступая дорогу господину-рассудку.
    С-Кей сморгнул слёзы и вгляделся в небо. Страховочный трос – вот он, в десяти метрах. «Сатир отгонял эмоцию – зачем, если она посыл Улья? - судорожно вцепился в мысль оператор. - Значит, прилив счастья шёл извне... но откуда?»
    «Конечно же, от До! - Вспомнив, как эмпат мчался с холма, сообразил С-Кей. - Напарник и не сомневался, что его привязанность ко мне сильнее, чем шумы чужеродного поля...» Что ж, на сей раз они взаимно сыграли на чувствах друг друга: но не в грубой однообразной манере Улья, как обычно получалось у С-Кея, а внезапно и ненамеренно-изощрённо, словно уличный музыкант, уже привыкший к грязной игре, который впервые извлёк из струн своего инструмента аккорд без примеси фальши и не смог поверить, что эти струны способны дать столь чистый звук.
    Но хватит поэзии. Скорее всего, До ещё не безумен – и непозволительно бросать это чудо разлагаться в тлене общего поля, словно отработанное ракетное топливо. Но рассчитывать лишь на себя нельзя: обитатели Улья известны жестокостью к тем, кто решится поднять против них оружие, а в пистолете только одна пуля – для До.
    Пасс руками - «ещё верёвки». Второй пасс - «показываю направление». С-Кей поспешно пропустил трос петлёй и сделал дюжину витков на ней, чтобы прижать собственным весом болтающийся конец со спасательным поясом. Закрепился на «сидении», локтем обхватив канат. «Выше! Выше!.. Стоп, теперь не поднимать!.. Разворот левее! Вперёд!..» - громче зашелестел мотор, за спиной взвились полы белоснежного плаща, расшитого каплями свежей крови, и ветер колко ударил в глаза С-Кея, заставляя ронять больше слёз.
    «Но - что? Что толку? - придерживал себя оператор. - Я не могу позвать До, ибо не чувствую к нему прежнего тепла... прежней злобы. В растерянности, что не может меня «прочитать», он станет лёгкой добычей для Улья... как и предыдущие семь, - Взгляд упал на пояс, оттянутый серебристой кобурой. - Я даже не смогу попасть в него при качке да с такой высоты...» - «В него – да! - взвилась в сознании шальная мысль. - Но в себя ты сможешь!»
    С-Кей хлопнул себя по лбу свободной рукой: а ведь он не стал полностью бесчувственным, включив максимум на М-ин'оре. Осталась боль: затылок всё ещё саднило после удара о камни. И если она окажется достаточно острой, До сумеет заглушить ею зов Улья. Пальцы нащупали рукоять пистолета; холодное дуло уткнулось сбоку в мягкую ткань икры. Повреждения кости и главной артерии исключены – С-Кей ничем не рискует, взамен получая возможность разрушить легенду «одноразовости» эмпатов.
    По сигналу оператора голубая птица вертолёта зависла прямо над группой людей Улья, пленивших До. Закусив губу, С-Кей спустил курок и вскрикнул – ногу пронзило острой посасывающей болью, молча терпеть которую не оставалось сил, да и не было смысла. Снизу вдруг откликнулся До, и оператор просигналил пилоту медленно двигаться по касательной к Улью с тем, чтобы зависнуть через пару километров. Напарник сумеет быстро оторваться от преследователей – он крепче физически и прошёл неплохую тренировку. Главное – у эмпата теперь есть маяк, путеводный светлячок родной эмоции в одуряющем тумане поля подчинения.
    До настиг их на вершине соседнего холма. Опытным жестом, словно показывал класс перед толпой новичков-туристов, набросил на себя спасательный пояс. «Мои уроки», - улыбнулся С-Кей. Он помахал свободной рукой напарнику; тот отчаянно задрал голову, и крупная капля крови, сорвавшись с аккуратных краёв пулевой раны, хлопнула эмпата прямо по середине лба.
    Утробно заревел тихий мотор, и грязные линии Улья растаяли внизу, в облачной дымке.
    Спасены...

    Впервые после больницы С-Кей возвращался на работу. Тяжёлая автоматическая дверь вывела оператора в огромное светлое фойе, где его взгляд сразу выхватил знакомые очертания. Мальчик-боровичок с ногами забрался на широкий гранитный подоконник и, судя по забавно-сосредоточенному лицу, считал голубей, что попрошайничали внизу на площади. С-Кей не мог смотреть на напарника без улыбки: при виде его пухлых розовых щёк и золотинок, стриженных «под горшок», ум каждый раз подсовывал воспоминания, какой ударный заряд эмоций некогда несло оператору это существо. И С-Кей расцветал, ибо память о дружбе с До – а точнее, немыслимой вере эмпата в человека, которого он считал своим другом - осталась единственным отзвуком чувственности в рассудке оператора. Едва слышным отзвуком, скрипично-печальным и фортепианно-гулким – нежным аккордом в тональности до-минор.
    С-Кей молча подошёл к эмпату. Их взоры устремились друг к другу – оба на равной высоте, словно кто-то замерил по линейке, как напарникам надо расположиться, чтобы никому из них не пришлось задирать голову.
    «Будет сложно. Но мы всё-таки попытаемся понять...»

    ----------------КОНЦОВКА 3 (Creatinism)----------------

    Новый план сформировался в голове быстро и без видимых усилий. Единственным его недостатком была невозможность хоть сколько-нибудь трезво оценить эффективность. Обычно план, прежде чем быть приведённым в исполнении, проходил длительную стадию проверки, состоящую в оценке специалистами и компьютерного тестирования. На этот раз, нудный, но необходимый этап был пропущен, и С-Кею даже польстило, сколь крупную группу профессионалов он заменил одним моментальным решением. "Пожалуй, этого достаточно, чтобы называться преступлением", - заключил он. Новый план был основан на простом правиле арифметики: от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Оператор знал, что в его случае сумма поменяется, и когда он пойдёт вместо С-Кея, идеальным приёмником послужить не сможет. Более того, у него даже была информация о подобных случаях, заканчивающихся обычно как отсутствием информации, так и потерей людей. Тут свою роль сыграло другое желание С-Кея: он не только хотел спасти До, но и сам, наконец-то, столкнуться с полем Улья лицом к лицу, услышать то, что слушал уже неоднократно, но не через канал, а напрямую.
    Вместе с обитателями Улья С-Кей и До проследовали к высокому, блестящему на солнце зданию, вмещающему в себя разрушительный вирус. С-Кей держался несколько в стороне от группы потому, что не хотел лишних вопросов от До. Внешне это выглядело так, будто они следуют прежнему плану, но скрыть от напарника значительную перемену в настроении оператора было невозможно. Двери парадного входа, разукрашенного гирляндами, отделили С-Кея и До от внешнего мира, и теперь действовать требовалось быстро. Поиск источника информации был похож на неправильную игру в прятки. Опытный оператор уже знал, как выглядят наиболее информативные ресурсы и мог находить их достаточно быстро, но всё-таки оставалась вероятность, что ресурс сам найдёт его прежде, и тогда оператор "проиграет", лишившись в лучшем случае эмпата, а в худшем и собственной воли. Хорошими источниками информации являлись как крупные скопления обитателей Улья, так и выделяющиеся одиночки. Так, в момент прошлый операции весомым источником послужила голая, беззубая старушка. В этот раз процесс поиска также завершился быстро, и цель была определена: габаритный, тяжёлый мужчина. Его тело было равномерно покрыто шрамами, а лицо представляло какое-то страшное месиво из морщин и порезов. Таких, как он, в жаргоне разведчиков так и называли: "уродами".
    - Я не запускаю М-ин'ор, - предупредил С-Кей эмпата, когда тот остановился.
    - Зачем? - этот относился ко всему плану С-Кея, а не одному лишь решению оставить М-ин'ор.
    - Затем, что - помнишь - ты говорил: мы выживем. Я решил на самом деле попробовать. Не надо, - он выставил указательный палец перед собой. - Сейчас я иду вон туда, - указательный палец направился на "урода". - Твоя задача вернуть меня. Ты не должен слушать мои мысли или чувства, ты должен только звать меня. Понял?
    - Это не сработает, - отрицательно помотал головой До.
    - Может быть, - пожал плечами бывший оператор. - Я буду думать о тебе До, - и, улыбнувшись, он пошёл навстречу изуродованному обитателю Улья.
    По мере приближения С-Кея "урод" начинал вести себя всё страннее. Вначале он заинтересованно почесал углубление от пореза на подбородке, затем его глаза удивлённо расширились, а когда человек был уже совсем близко, урод громко и страшно рассмеялся.
    - Ну давай, раздевайся! - всё ещё держась за живот, потребовал тот.
    С-Кей понял, что всё пропало: его план не работает. Он не может быть приёмником информации, только эмпаты способны на это.
    - Разумеется! - ухмыльнулся урод, как будто угадывая мысли оператора. - А ты что ли не эмпат? Так веди сюда эмпата скорее! Зачем ты нам нужен!
    - Я хотел бы жить в Улье, - сообразил С-Кей.
    - Брось ты! - замахал на него руками "урод". - Кого ты обманываешь? Меня? Себя? Его? - он кивнул на стоящего поодаль До. - Известное дело, зачем ты пришёл. Я ж тебя помню, восьмой раз к нам уже наведываешься, мечтатель! Веди давай уже этого эмпата и хватит нюни разводить, ими ты никого не удивишь.
    С-Кей медленно развернулся и пошёл обратно. Он понял, что провалил операцию, и теперь единственное спасение было в бегстве.
    - Погоди, я пойду с тобой, - "урод" увязался вслед за С-Кеем. - А то опять меня обмануть решил. Убежит он! Да не бойся ты, мы только этого эмпата заберём, а тебя трогать не будем. Ты ведь, если станешь одним из нас, то весь Улей заразишь. Думаешь, это у нас вирус? Ан нет! Вирус-то, он в тебе! А то он подвиг решил совершить, спасти До! Тоже мне подвиг! Это я его хочу от тебя спасти, понимаешь ты это? Вместе с тобой же никто вместе ужиться не сможет, ты всех в себе растворишь, как кислота.
    "Тут что-то не то, - наконец, догадался С-Кей, - Это больше похоже на бред, ведь он читает мне мои собственные мысли, только бесстыдно гиперболизированные".
    - Вот и не верно, - возразил возведённый в ранг бреда "урод". - То, что говорю я - это правда. А уж твои это собственные мысли, или моё сочинение - какая разница? Вот ты говоришь, что у нас в Улье нет тонких чувств, так? А где они есть, скажи ты мне? У тебя? Ну, хорошо, ты мерзавец, у тебя нет, а у кого-то другого есть, значит? У До? Сомневаюсь. Он же приёмник, забыл? У него вообще своих чувств нет. Он, также как и ты, беспокоится за тебя только потому, что ты - его часть, его чувства. В этом нет ничего трогательного, меня, лично, от этого воротит! Ну, кого ещё назовёшь? Маму свою? Так она тебя вообще не любила. Ещё кого? Ну же! - "урод" значительно посмотрел вверх, как будто там было наглядное подтверждение его словам (но там был лишь потолок) - Молчишь? А знаешь почему? Потому что тебе нечего сказать, и это что-то, да значит! Всё равно где: там или здесь - везде одно и то же, только в Улье мы не скрываем правды друг от друга.
    Неожиданно в лицо С-Кею ударил сильный свет. Мощное свечение попало на "урода" и тот, всеми морщинами и шрамами на своём лице выражая неудовольствие, зажмурился:
    - Ну вот, опять палят из пожарной станции! - выдавил он из себя совсем уж какую-то несуразицу.
    Свет становился всё ярче и ярче, пока не заполнил собой всё помещение. Приятное тепло разлилось по телу оператора, он почувствовал себя в безопасности.
    - Это не правда, - сказал чей-то очень ласковый голос. - Мама любила тебя.
    Когда С-Кей очнулся, он увидел перед собой широкое, почти бескрайнее небо. Он лежал. Трава приятно щекотала лицо, напоминая о том, что он всё-таки живое существо, состоящее из плоти и крови, а не одного только бреда. Раздался еле слышный шелест, и над С-Кеем нависло облюбованное лицо ученика.
    - Это ты был светом? - пьяно улыбаясь, спросил оператор.
    До пожал плечами, но спорить не стал:
    - Может быть. Я так рад, что всё получилось. Было трудно: ты не хотел возвращаться, но я очень старался. Я немного устал, - он отодвинулся от оператора. - Тебе удалось добыть информацию?
    С-Кей задумался и спустя несколько секунд с легкомысленной миной на лице ответил:
    - Я не знаю, что мне удалось добыть.
    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 16:01.

  9. #9

    По умолчанию

    В ДЕРЕВНЕ

    В сенцах было тёмно. Маленький мальчик пробирался в зимнюю часть избы, где жил дед Михей, мужчина строгих правил и тяжелый на руку. Многие боялись даже днем проходить мимо двери в его покои, в которые всем строго-настрого было заказано вторгаться, но мальчик точно знал, что деда сегодня нет и быть не может: он уехал по делам в город.
    Заветная дверь манила и была уже близка. Мальчик знал, куда дед кладет ключ от двери, и специально взял из кухни табуретку, чтобы достать. И вот ключ в руках... Чуть помедлив, мальчик вложил его в замочную скважину и повернул два раза... Дверь слегка приоткрылась и стал виден дубовый стол в углу с тем заветным, что стояло на нем - мощным компьютером бережно накрытым расшитыми узорами тряпочкой.
    Мальчик хорошо знал устройство компьютера и что у деда есть интернет. И вот, дрожащими руками он включил его, вошел в браузер, набрал нужную, заученную назубок, ссылку...
    Приехавший рано поутру дед нашел внука спящим головой на клавиатуре с мышью в руке. По экрану носились звероподобные боты и радостно твердили: "Мы убили тебя, сосунок, ты покойник!"
    Дед порол больно и обстоятельно, как и все, что делал. Мальчик плакал, но даже сквозь слезы была видна его довольная улыбка - как раз под утро он побил-таки рекорд некого козла Скепсиса - 99 ботов за сессию...

    ----------------КОНЦОВКА 1 (Inca)----------------

    ..И только неделю спустя, случайно в разговоре с бабушкой, внук узнал настоящую причину того, почему его так пребольно наказал дед. Нет, не потому что он ослушался запрета и всю ночь играл за дедовским компьютером, не потому что потратил интернет-траффик - а потому что на ночных кибер-соревнованиях, куда уехал в тот злополучный вечер дед Михей, именно никому неизвестный боец, которым был внук, помешал ему - знаменитому Скепсису - выиграть чемпионский титул и приз в 300 000 рублей.

    ----------------КОНЦОВКА 2 (Рольф)----------------

    На следующий день, проходя мимо двери, мальчик услышал странные звуки, ему стало любопытно. Заглянув в замочную скважину двери, мальчик увидел, что дед Михей пытается побить его вчерашний рекорд.
    Наблюдав за ним, мальчик хотел выкрикнуть не так, вправо и еще, что не будь, что поможет деду набрать больше очков. Было видно, что дед умеет обращаться его компьютером, но не умеет играть в игры. Его пугал тот факт, что если Михей его заметит, то ему достанется больше чем вчера.
    Через десять минут дед заметил его. Мальчик был испуган и готов был бежать прочь от этой комнаты. Он медленно подошел к деду а тот даже не стал его бить, а просто попросил научить его. Целый день они провели, пытаясь побить рекорд. То дед бил рекорд мальчика, то мальчик его.
    Мальчик с дедом стали друзьями, и мальчик стал учить деда более сложным играм.

    ----------------КОНЦОВКА 3 (Валера)----------------

    А дед достал новый пук розг, помочил их в ведре с водой и продолжал, приговаривая:
    - Вот так, вот так... еще раз обойдешь деда, крапивой выхожу! Вот так, вот так...
    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 16:02.

  10. #10

    По умолчанию

    ИНКВИЗИТОР

    «...злых людей нет на свете».
    М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

    Автомобиль неторопливо проехал по проселочной дороге и остановился на мощеной булыжником площади, подле старого колодца, сруб которого давно прогнил, а небольшой треугольный навес покосился, угрожая рухнуть кому-нибудь на голову. Заглох до того пыхтящий мотор. Из спаренных труб вырвалось последнее облачко пара и истаяло в пронизанном влагой прохладном вечернем воздухе.
    Металлическая дверь со множеством царапин, оставленных служащими мастерской, оттирающими с нее следы ржавчины, раскатисто скрипнула и распахнулась. Зацепила стоящее на срубе ведро, и то, оглашая окрестности дребезжащим звоном, ухнуло вниз, потащив за собой ржавую цепь, спешно раскручивающую ворот, а потом глухо булькнуло где-то в глубине.
    Он вышел из машины и, глухо бряцнув серебряными набойками, ступил на камни, попирая их тяжелыми кожаными ботинками. Спрятанной в тугой перчатке рукой он плавно прикрыл за собой дверь и воздел бледное лицо к закатному небу.
    Белые перистые облака застыли, ожидая, пока стихшие ветры с востока вновь погонят их по небосводу, и напоминали толпы народа, что вчера встречали его на улицах стольного града. Молчаливые, неподвижные и чего-то ждущие... Что ж, он удовлетворит их любопытство, как сделал это вчера... как делал уже многие годы.
    Грудь его вздыбилась, когда старший инквизитор втянул в себя воздух, пропитанный ароматом цветов и трав, не изгаженный дымом кузнечных печей. Лучи огненно-рыжего светила скользнули по складкам черных кожаных одеяний, отразились в начищенных серебряных бляшках и клепах и угасли, подобно свече на ветру. Солнце, привыкшее дарить жизнь, не хотело быть свидетелем на празднике смерти... В отличие от легкомысленных облаков, готовых впитать в себя хоть ароматы здешних мест, хоть черный дым пожарищ, поднимающийся там, где прошел в свое время их карательный отряд. Как же он ненавидел эти облака!..
    Никто из старших инквизиторов не был лишен изъянов. Они редко проявлялись физически, но всегда - духовно. Вот и он не избежал тяжкого недуга, что был свойственен всем, кто прожил непозволительно длинную для человека жизнь, не поплатившись за этим собственным телом. Время. Оно просачивалось, словно песок меж пальцев и утекало, порой не оставляя после себя ничего. Вот и сейчас он не заметил, как солнечный диск совершил короткий, но все-таки очень долгий бросок, укрывшись за горизонтом. Даже тело, знающее, что его хозяин порой застывает на многие часы, привыкло к этому и не отозвалось тягостной болью, когда он пошевелился.
    В этот миг десятки людей, что застыли в ожидании у забранных мутными стеклами окон, вздрогнули, отшатнулись прочь и поспешно задернули шторы.
    Да, конечно, каждый из них знал о его приезде. Возможно, только дети, которые сейчас в страхе прижались к старикам, спрятавшим их и себя в погребах, не знают, что послужило причиной всеобщей паники, но и они чувствуют ужас, что охватил их родных. Ужас, который скользким спрутом вползает и в их крохотные сердца.
    Все они знали, но никто не вышел ему навстречу. Конечно, он уже давно привык, что нигде в Империи его не встречают так, как подобает встречать человека его сана. Однажды, будучи еще юным учеником одного из младших инквизиторов, он спросил своего наставника: «почему?». Тот ничего не ответил, но заставил всех жителей небольшого поселения, где им довелось побывать, выйти к нему с поклоном. Никогда он не забудет того страха и отвращения, с которым взирали люди на него. Никогда не забудет и никогда не захочет испытать вновь... И, тем не менее, время...
    Скрепя кожаными одеждами, перетянутыми дюжиной клепанных ремней, он прошел к шикарному для здешних мест зданию - едва ли не крепости, в которую его превращали ржавые куски листового металла, коими были забраны бревенчатые стены - и три раза постучал кулаком во входную дверь, отозвавшуюся металлическим гулом, потонувшим где-то в глубине дома.
    Долго. Непозволительно долго для номинального главы мелкой провинциальной деревеньки обитатель жилища не выходил ему на встречу. Но все же он не оказался дураком, проигнорировав требование инквизитора, и через несколько минут ожидания отворил дверь.
    К его удивлению, это была женщина. Прожившая на свете многие годы, но ни у кого не повернулся бы язык назвать ее старой. Это было странно: редко женщинам удавалось занять сколько-нибудь высокое положение в Империи. Упрямство и своенравность делали их не лучшими кандидатурами на правящие должности, где требовалось беспрекословно подчиняться указам императора. Крепкая и сильная власть, воцарившаяся с возведением церкви в правящие круги, требовалась Империи. Канули в историю те времена, когда разрозненные королевства десятилетиями бились друг с другом из-за своевольной выходки одной из королев, и никто не желал их возвращения. Потому женщина, занявшая пост главы пусть и небольшой деревушки, заслуживала уважения, так как наверняка обладала недюжинным умом - едва ли кому-то из них удалось бы занять столь высокое положение, просто переспав с одним из чиновников.
    Он прикинул, к кому в койку нужно залезть одной из столичных модниц, что бы оказаться на месте этой женщины - по всему выходило, что к человеку никак не ниже Настоятеля. Позволив себе мимолетную ухмылку, он оборвал эту крамольную мысль и сухим голосом обратился к женщине:
    - Святой инквизиции стало известно, что здесь скрывается беглая эльфийка, приговоренная к смерти. Святая инквизиция просит вас оказать содействие в свершении правосудия, передав ее в мои руки.
    Женщина не проронила ни слова. Лишь внимательно всмотрелась в его серые глаза и с минуту не отводила взора. Во взгляде ее не было ни страха, не отвращения - он был оценивающим. Инквизитор понимал, что сейчас хозяйка дома прикидывает шансы провести незваного гостя. Будь на его месте кто-нибудь из младших, ей, возможно, это бы и удалось, но только не с ним. И она это понимала. Кивнула, не то своим мыслям, не то ему, и исчезла в темном проеме двери. Это была действительно умная женщина, грамотно оценившая шансы на успех, последствия неудачи, и сделавшая правильный выбор.
    Он вошел следом. Прошел в полумраке помещения по следам хозяйки и оказался в маленькой комнатке, где на соломенной подстилке лежала цель его поисков.
    Она была прекрасна. Как и все ее сородичи. Он ненавидел подобные задания, потому что каждый раз, глядя на них, он невольно вспоминал свою жену, при родах ушедшую из жизни. Она была... недостаточно красива. Не могла сравниться с этими дивными созданиями, и от этого в его душе разгорались горечь и злость. Злость не на прекрасный народ, а на самого себя, позволившего подобные мысли в отношении своей единственной любимой женщины, которая значила для него едва ли не все в этой жизни. И лишь дети - мальчик и девочка, оставшиеся после ее смерти, в ком та продолжала жить и по сей день, не давали ему последовать вслед за ней.
    Он до боли закусил губу и присел рядом. Бережно откинул прочь одеяло, которым была укрыта девушка и нежно скользнул пальцами по обнаженному телу. Все оно было влажным от пота. Ее лихорадило. Судя по температуре, жить ей оставалось от силы дня два. Приедь он позже, задержись в столице, и здесь его ждала бы лишь безымянная могила... Инквизитор откинул с лица девушки слипшиеся волосы и провел пальцами по усеянному бисеринами пота лбу.
    Прикрыв глаза, он глубоко вздохнул. В воздухе витал тяжелый запах смерти. Такой привычный и знакомый.
    Он аккуратно просунул руки под тело эльфийки и выпрямился. Она была почти невесома, словно маленький ребенок, лишь недавно появившийся на свет. Вечно молодые, прекрасные создания, владеющие даром исцелять тяжкие недуги и продлевать другим жизнь, но отказывающиеся ее отнимать, даже когда над всех их родом нависла угроза истребления. Кто, как не они, достойны называть себя посланниками Господа?.. Он улыбнулся и на этот раз несколько дольше позволил себе поиграть с этой крамолой. Однако... время, будь оно проклято.
    Он вынес ее из дома, сковав лицо демонической маской. Там уже стояли люди. Все, от мала до велика, как и требовал того закон. Теперь, когда жертва была определена и карающий меч миновал их собственные шеи, никто не хотел навлечь на себя большей беды.
    Он размахнулся и что есть силы швырнул девчонку вперед. Хотел размозжить ей череп о мощеную булыжником площадь, сломать шею о сруб колодца... Но не получилось, не удалось - слишком легка она была. Не долетев до прогнившего источника, рухнула на землю и покатилась по ней, ломая кости и крича от страха и боли.
    Его понесло. Кружа, словно шакал вокруг загнанного в угол и истекающего кровью зверя, он прохаживался перед сомкнувшимися кольцом людьми. С плескавшейся в глазах яростью и брызжа слюной кричал о том, как богомерзкий выродок творил свои злобные чары в надежде наслать проклятия на людей, живших с ним по соседству. Как мерзкую неблагодарную тварь взял под свою опеку один уважаемый господин, обеспечивший ее кровом и пищей, а потом едва не погибший от подсыпанного ему в пищу яда, - а тварь успела исчезнуть, избежав положенного наказания... Он говорил, не останавливаясь ни на секунду, так, как научился за долгие годы, прошедшие на службе у церкви, под руководством самого Настоятеля. И голос его разносился по округе, заглушая собой крики корчащейся на земле эльфийки.
    Словно со стороны он видел, как схватил девчонку за ногу и потащил прочь, где на холме, как и положено, возвышался врытый в землю металлический столб. Насквозь проржавевший, но не тронутый еще языками пламени. И толпа расступалась перед ним и безмолвно шествовала следом.
    Заломив изодранные руки эльфийки за спину, он туго перехватил их цепью, свисавшей до той поры с пояса. Потом расстегнул молнию на штанах и, подхватив ноги извивающейся жертвы, навалился на нее. Почувствовал, как стекает из нее кровь и, спохватившись, выхватил из-за пазухи склянку с мутным коричневым снадобьем и вылил его себе в рот. Желудок тут же взорвался острой болью, прокатившейся по телу и едва не выбившей из него сознание.
    Рецепт, данный ему одним другом. Жуткое зелье, вызывающее невыносимую боль, которая затмевает какие-либо прочие чувства. К нему прибегали всего трое - он, его друг и учитель того. Это была защита. Щит, окутывающий психику непроницаемой пленкой, которая мешает получать наслаждение от творимых зверств. Боль, которая напоминает тебе, что ты человек, и не дает превратиться в одержимое чудовище, монстра, коими становятся многие инквизиторы, получившие право безнаказанно брать себе все, чего коснется их алчный взор.
    Когда в голове прояснилось, он увидел перед собой залитое слезами лицо девушки. Глаза ее закатились, на губах пузырилась кровавая пена. Каждый судорожный вздох сопровождался хрипом.
    Инквизитор оторвал взор от ее лица, поднял голову и встретился взглядом с той самой женщиной, что прятала ее у себя. Та стояла неподвижно, словно каменное изваяние, и лишь глаза ее жили и смотрели на него... внимательные, изучающие. Но зато в глазах иных обитателей плескался ужас... тот самый ужас и отвращение. И это было хорошо. Он вновь добился своего.
    Да, пусть боятся, пусть ненавидят, но боятся. Страх - вот, что дает новому правлению силу сдержать толпы недовольных. Вот что является плотиной, сдерживающей бурный поток кровавой реки... но чтобы плотину не захлестнули ее воды, сметая все на своем пути, нужны дыры, отверстия через которые багровые воды тонкими и безвредными ручейками побегут по телу Империи. Повелители ужаса, смотрители плотины - вот кто такие инквизиторы!
    - Так ее! Богомерзкую тварь! - закричал кто-то выбежавший из толпы.
    Этот крик живо напомнил ему народ, беснующийся на казни в столице. Прокатился тошнотворной волной по телу. Дал повод закончить жуткое действо. Он отпрянул от эльфийки, выпустив окровавленные ноги той из своих рук, выхватил из-за пояса тонкий кинжал и, даже не взглянув в лицо кричавшему, всадил тому в горло. Проговорил какую-то на ходу выдуманную причину казни, застегивая штаны и, стараясь не смотреть в ту сторону, где стояла безучастная женщина, прошел к машине.
    Вытащил из багажного отдела огнемет и поднял его на гору, установив напротив столба с истекающей кровью жертвой.
    Взревел паровой мотор, всосал в себя содержимое заблаговременно вставленной бутыли, испустил клуб дыма, взревел и выплюнул из широкого раструба огненный ком.
    Люди запоздало попятились от вспыхнувшего факелом тела эльфийки, а потом скривились, зажимая уши руками, пытаясь спастись от дикого душераздирающего крика забившейся в агонии девушки.
    Через несколько секунд все было кончено.
    Он сложил огнемет, уложил его в машину и уже собрался уезжать. Не было смысла прощаться со здешними жителями, говорить о свершившемся правосудии подле тлеющего на столбе костяка. Это лишь ослабит ту ауру страха, которую он соткал вокруг себя недавним представлением.
    - Старший инквизитор, - окликнула его подошедшая сзади женщина.
    Он не хотел оборачиваться, не хотел смотреть ей в глаза, но выбора не было.
    - Да? - сухо спросил он и повернулся.
    - Это было у беглянки, - женщина протянула ему ладонь на которой лежал маленький кулон, вырезанный из древесной коры и покрытый застывшей изумрудной смолой. - Возможно, это какое-нибудь оружие... думаю, вам надлежит доставить это в столицу и сдать в хранилище инквизиции. Не так ли?
    - Да... наверное, - с несвойственной для себя растерянностью проговорил он и сгреб кулон с ее ладони.
    Женщина улыбнулась ему, развернулась и пошла к своему дому, на ходу раздавая рассыпавшимся по площади людям какие-то указания...

    В столицу он вернулся уже за полночь. Припарковал машину в гараже, там же переоделся, бросив форму в углу и поднялся на второй этаж небольшого домика на окраине города. Он достался ему очень давно вместе с саном младшего инквизитора. Давным давно, когда он еще только перебрался в столицу... когда еще была жива его любимая. Впоследствие ему предлагали, и не раз, перебраться в новое жилье, однако он наотрез отказался. Поначалу это было желанием его жены, а потом он и сам понял, что гораздо лучше жить вдали от шумного и душного центра...
    Достав из кармана ключи, он отпер замок на входной двери и та, тихонько скрипнув давно не смазываемыми петлями, отворилась...

    ----------------КОНЦОВКА 1 (Tonita)----------------

    В прихожей его встретила тишина. Из гостиной лился приглушённый жёлтый свет, но ни звука детской возни, и это насторожило его. Серебряные набойки глухо застукали по тёмному от времени матовому паркету, и вскоре самые мрачные подозрения подтвердились: в кресле у тлеющего камина расположился крепкий человек в кромешно-чёрной сутане. Настоятель. Он иногда заходил домой к ученику, но никогда – без дела.
    - Ты задержался, и я счёл разумным приглядеть, чтобы не случилось беды, - без выражения пояснил гость. - Оказали сопротивление?
    - Никак нет, святой отец. - Он уселся в соседнее кресло и пошарил в кармане, куда машинально сунул эльфийский амулет.
    Очевидно, Настоятель что-то подозревает, поэтому и заявился в такой час. Скорее всего, это как-то связано со злосчастным кулоном. Что ж, всё сходится - ещё вчера было заметно нечто подозрительное в поведении старосты. Мало того, что женщина придержала амулет до окончания казни, а ведь по закону должна была выложить сразу – она ещё и отважилась забрать его у эльфийки до прихода инквизитора, не зная, как сильно рискует. Или зная?..
    - Это с задания? - Заметив промедление, Настоятель глазами указал на его кулак, где покоился кусок коры. - Покажи.
    - Вот, - он разжал пальцы. Древесный ромб, покрытый зелёной камедью, с едва видимой дырочкой в одном из углов. Эльфийский амулет выглядел просто, но опасно, может, именно потому, что был слишком скромен для украшения.
    - Страшная вещь, сын мой, ты не представляешь, какая страшная. Хорошо, что она теперь у нас, - Настоятель аккуратно взял кулон двумя пальцами и поглядел на просвет. - А ведь признайся честно, ты пожалел преступницу. - В безразличном голосе гостя прорезались ростки суровости, и стало ясно, что пришло время исповеди.
    Что толку уходить от ответа, когда правда всё равно вскроется? Он вспомнил женщину из деревни: выдав беглянку и амулет, та поступила умно, хотя явно таила в сердце какую-то ересь. Выдала – и выжила, потому что инквизиторы не любят мараться ненужными трупами. А он всего лишь допустил одну крамольную мысль – это не тот проступок, за который могут покарать на исповеди.
    - Я поддался мирской слабости, отец, - он заметил, с каким напряжением Настоятель выдвинулся из кресла. - Представил, что эльфы ближе к небу, чем мы.
    Мужчина с заметным облегчением вновь откинулся на мягкую спинку.
    - Когда Господь вершит страшный суд, он не мыслит о человеческих судьбах в отдельности, именно потому он суров, но справедлив, - спокойно заговорил Настоятель, - Люцифер поступает наоборот: он сулит счастье каждому, беззаботность и неуязвимость, чтобы закрыть глаза людей на то главное, что у них есть – на единство. На это падки многие миряне... но почему в это заблуждение вдруг впал ты, сын мой?
    - Я задался вопросом, какой вред могут нанести эльфы Церкви, если они совершенно не способны к насилию. Это и сбило меня с толку, отец, - честно признался он, и перед глазами опять встало измождённое лицо эльфийки, слишком прекрасное для земного существа.
    - По-твоему, и сам Люцифер выходит невинным, сын мой, - жёстко усмехнулся Настоятель, - ведь он не грешит в обычном понимании, лишь искушает людей. А самое великое искушение – то, которое не встречает отпора совести, ибо миряне бессильны противостоять ему. Тебе не приходило в голову, что эльфы ввергают людей в тьму через поколения, а не тогда, когда только прикасаются к ним? И что порою праведнее убить, чем допустить к жизни дьявольское отродье?
    Он замер, обдумывая слова Настоятеля. Эльфы прекрасны, настолько прекрасны, что даже ему, инквизитору, чья воля прошла жестокую закалку, пришлось прибегнуть к зелью боли, чтобы унять плоть – каково же мирянам устоять перед соблазном беззащитного совершенства? Увидев эльфа, человек уже не заметит красоты в своих родичах – он найдёт довольствие лишь в объятьях неземного существа. А эльфы не оттолкнут пришедшего, и без вмешательства Церкви бессмертная кровь засорит большинство смертных родов меньше, чем за столетие. И если полукровки окажутся ущербны, то их размножение может означать настоящую смерть человечества за пару поколений. Тихую смерть, ласковую и ненасильственную.
    - Но я ни разу не встречал полуэльфа, - в недоумении сорвалось с его губ. - Будь они такими чудовищами, как вы говорите, отец, мы бы несомненно о них знали!
    - А мы и знаем, сын мой, - под носом у Настоятеля пролегли две усталые морщины, - знаем, как самих себя.
    В голове у него что-то тяжело стукнуло. Намёк попал в цель, и на белом листе молчания ясно проявился весь ужас истинного положения дел.
    Вот почему инквизиторы не терпят прекрасных существ в людских поселениях! А люди тянутся к эльфам за их внешнюю красоту – и те идут, под предлогом любви щедро рассыпая в селениях смертных зёрна погибели. Церковь старается уничтожать их; те же, что прорастают, с детства загоняются в жёсткие рамки, чтобы принести человечеству как можно меньше вреда. Вот почему инквизиторы обладают настолько более развитым телом и длинной жизнью, чем миряне, но в то же время страдают от неудержимой злобы и диких недугов, которые настолько поразительны, что не позволяют отнести их носителей к человеческому роду.
    Время... Его склонность отключаться на долгие часы оказалась всего лишь отголоском бессмертной крови, для которой время не имеет столь важного значения!
    Теперь понятно, почему Настоятель так любил повторять на проповедях о плотине на пути кровавого потока. Это не аллегория, а почти прямое указание на то, что происходит в Империи! Страх толпы – надёжная преграда, и она до поры не позволит чужой крови влиться в жилы смертных, но чтобы плотину не снесло, нужны дыры, отверстия, которые пропустят в чистые воды человечества лишь безвредное количество багровой эльфийской крови. Нужны полукровки, и эти полукровки – они, инквизиторы.
    Да, всё оказалось совсем не просто. Он внезапно осознал тяжесть и ответственность своей ноши и почтительно склонил голову перед Настоятелем.
    - Немногие сыны способны пережить это с честью, - прозвучало в ответ его жесту. - Но ты уже доказал, что сумеешь. Вот, подари дочери на совершеннолетие, - на его колени, обтянутые чёрной кожей и заляпанные ссохшейся кровью, упал эльфийский кулон. - Пусть принесёт нам ещё несколько таких же инквизиторов, как её отец.
    Он взял амулет в руки и с интересом покрутил его. Эльфийское оружие – кажется, так назвала его женщина-полукровка из деревни? Смола и изумруд – символы вечной жизни; возможно, для эльфа это служило бы намёком на обычный оберег, но люди могут добиться бессмертия только в потомках своих, а значит...
    Ну, конечно, какое же может быть оружие у тех, кто воюет одной любовью, как не талисман плодородия?!..

    ----------------КОНЦОВКА 2 (Валера)----------------

    А на следующее утро был главный церковный праздник и когда все инквизиторы и церковники собрались в Большом зале собраний, проремел страшной силы взрыв и под обломками никто не спасся. А виной тому был маленький эльфийский кулон, который неосторожно принес с собою старший инквизитор. Врыв стал сигналом к восстанию темных эльфов - радикального крыла эльфийской расы, которых сразу же поддержали гномы-рудокопы бывшие в Империи на положении рабов. Они не ставили себе задачу уничтожение расы людей, они истребляли гнилую нашлепку на человечестве - церковь и ее бешеных сторожевых псов - инквизицию. Постепенно на борьбу поднялись и те, кто вечно ненавидел и вечно боялся в городах и деревнях людей, и вели их в бой герои, среди которых была и та храбрая женщина - хранительница деревни, имени которой история не сохранила.

    ----------------КОНЦОВКА 3 (Equilibrium Keeper)----------------

    Только тут он заметил, что забыл снять перчатки. Спохватился, лихорадочно стянул тугую кожу с пальцев и запихал в просторные карманы домашних штанов.
    В глубине квартиры зажужжал генератор, и через пару секунд коридор осветил дрожащий свет двух подвешенных под потолком ламп. А стоило ему закрыть за собой дверь и, скинув ботинки, сунуть ноги в матерчатые шлепанцы, из-за косяка дверного проема, ведущего в соседнюю комнату, показались две любопытные и весьма счастливые мордашки.
    - Не спите?! - грозно поинтересовался он, входя в обеденную, где на диване за накрытым столом сидели двое детей.
    - Па-апа! - закричали они, словно только сейчас заметили его приход, и бросились к ногам. - Вернулся!
    - Вот ведь прохиндеи... - рассмеялся он, присев на корточки подле них. - А ну отвечайте: почему не спите?
    - Тебя ждали! Ужин готовили! - хором ответили дети.
    - Что - прямо вместе? - прищурился он.
    - Ну, по правде говоря, готовила в основном она... - смущенно пробормотал мальчишка. - Но я таскал воду, а когда вышел из строя генератор, пошел на рынок и купил к нему новый котел!
    - Вот вроде отругать вас надо, а все ж молодцы! - рассмеялся он. - Сами то покушали?
    - Неа, - замотала головой девочка. - Тебя ждали!
    - Эх, ну не отправлять же вас голодными спать! Давайте - все за стол, а потом - живо по койкам!
    Он хотел выпрямиться, но дети его не отпускали. В самом деле, в последнее время он так редко бывал дома... порой оставлял их вдвоем на целый день, оставив лишь деньги на продукты, и уходил... на работу.
    - От тебя вкусно пахнет, - внезапно мурлыкнула девочка, зарывшись в его рубашку и обхватив ручкой за шею.
    - Что? - не понял он.
    - Пахнешь вкусно... Жареным и еще чем-то... вот только грязный, как поросенок! - девочка рассмеялась. - Посмотри - вон, все волосы слиплись!
    До него наконец дошло. Боль тисками сдавила грудь. Он крепко обнял обоих детей, прижал к себе и почувствовал, что из глаз его текут слезы.
    - Пап, ты чего? - недоуменно воззрился на него мальчишка. - Ты плачешь?
    - Нет, я...
    - Па, не надо. Знаешь, сегодня Настоятель заходил... Он сказал, что я - сын своего отца! - гордо продолжил парень. - И что через несколько лет я обязательно пойду по твоим стопам!
    - Но... ты же хотел... - принялся возражать он, чувствуя как к горлу подступает комок, но прошептал он это так тихо, что мальчонка попросту не расслышал и продолжил:
    - А ей он сказал, что она очень красивая, прямо как наша мама! И в будущем обязательно станет правительницей какого-нибудь города, где все жители будут восхищаться ее красотой...
    Он что есть силы сжал зубы и приложил огромные усилия, что бы не заорать. Отстранил детей, утер рукавом слезы и прошептал дочке:
    - Ты уже прекрасна, как ни одна королева на свете! И не нужен тебе никакой город! Ты будешь самой красивой девочкой во всей Империи!
    - Уверен? - скептически поинтересовалась та.
    - Уверен, - кивнул он и выдавил улыбку. Потом повернулся к сыну.
    - А ты, если захочешь, станешь замечательным смотрителем...
    - Разве ты работаешь смотрителем? - озадаченно переспросил ребенок.
    - Да, смотрителем, - кивнул он. - Смотрителем плотины...
    - Не-е, - протянул в ответ тот. - Это скучно! Уж лучше я в мастерскую работать пойду! Знаешь, тут один мальчишка неподалеку живет, так у него дед настоящие воздушные корабли строит! Представляешь?! Вот бы и мне научиться!
    - Научишься! Обязательно научишься... - зашептал он, а потом прокашлялся и проговорил: - Ну, вот что... ешьте давайте, потом на горшок и спать!
    - А как же ты? Я старалась... - с ноткой обиды в голосе запротестовала девочка.
    - Обязательно. Вот только пойду вымоюсь. Сама же сказала - грязный.

    Он забрался в просторную ванную, в металлических стенках которой журчала горячая вода, согревая ту, что вливалась в нее из вылезающего из стены крана. Намылил все тело и долго, остервенело соскабливал с себя запекшуюся кровь вперемешку с невидимой грязью. Той, что пропитала его насквозь, глубоко впиталась в кожу и отравляла его изнутри. Рвал на себе слипшиеся, тронутые сединой волосы и отправлял их в зев сточной трубы.
    Боль от жесткой раздирающей кожу мочалки была невыносима и в то же время сладостна. Словно искупление за грехи, кои церковь всякий раз отпускала ему лишь на словах.
    Стоило лишь подумать о церкви, как вереница образов затопила сознание. Перед глазами встало ухмыляющееся лицо Настоятеля, нависшего над его дочкой, за спиной которого стоял молодой человек с маниакальным блеском в глазах, готовый идти в огонь и воду, готовый убивать и топить в их собственной крови людей. Так похожий на него самого несколько десятилетий назад...
    Он вновь заплакал, и мыло тут же защипало глаза. Пришлось долго промывать их холодной водой, быстро остудившей ванну, отчего его начало знобить. Он поспешил выбраться из нее, сел на все еще теплый краешек и уставился в висящий на стене маленький портретик жены. Такой был в каждой комнате их дома. Даже в коридоре. Только в гараже не было, потому что... потому что незачем ей смотреть на то, чем занимается муж. Не было его и в машине.
    Из нагрудного кармана рубахи, брошенной в углу ванной комнаты, торчал изумрудный кулон, видимо, машинально прихваченный из автомобиля. Он схватил его, сдавил в руке, желая раздавить напоминание о своем злодеянии, но тот лишь больно впился в ладонь, оставив на ней глубокую алую отметину.
    Взгляд его непроизвольно скользнул к брошенным там же штанам и выглядывающим из их карманов перчаткам.
    Он потянулся, вынул их, повертел в руках и надел...
    - Я смотритель. Смотритель плотины. Я должен открывать водостоки, когда мне это прикажут, - прошептал он. - Но что если река уже разлилась и все затопила? Что если некому приказывать? Пора смотрителю самому принимать решения... пора открыть новый сток... Настоятель...

    Последний раз редактировалось Tonita; 15.09.2009 в 16:02.

Страница 1 из 2 12 ПоследняяПоследняя

Информация о теме

Пользователи, просматривающие эту тему

Эту тему просматривают: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)

Метки этой темы

Социальные закладки

Социальные закладки

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •  
Фестиваль масок - материалы