Химериот ждал. Сползающая с бархана группа не казалась ему угрожающей. Сколько таких он повстречал в своих скитаниях по Великой пустыне! Все они теперь или почти все, кто решился пощупать его, негеройского с вида парня, лежали теперь, объеденные вороньем и скорпионами, глядя пустыми глазницами черепов на проплывающие облака.
Шуршали песчинки. Хи имел вид дремлющего в седле оборванца, но два зорких глаза следили за каждым движением приближающихся. Теперь уже было видно, что это тауреги, древнейшие жители пустынь, народа, когда-то многочисленного и воинственного, а теперь забитого и оттесненного в самые безводные места.
"Если уж тауреги вышли на тропу войны, то случилось что-то исключительное!" - думал Хи.
Лет двести назад тауреги подняли восстание, позахватывали оазисов, подошли к самому ..., но были разбиты и были принуждены подписать унизительную декларацию, по которой им отводилась роль людей второго сорта, запрещалось появляться в городах и оазисах, а жить надлежало в тех местах пустыни, на которые не претендует больше никто.
Теперь пятеро вооруженных таурегов приближались к одинокому путнику, а шестой наблюдал за происходящим с вершины бархана.
"А если по ту сторону бархана сотни две таких вот, как эти? Стоит ли быть жестоким? Они не бандиты..." - проносилось в голове Хи.
-Эй, мальчык! Ходи сюда! - крикнул ближайший, неожиданно довольно толстый таурег в халате и танкистском шлеме миротворцев.
- Ходи, ходи! Говорить будем. - подтвердил второй, загорелый, худой и почти голый, "классического" вида таурег.
Хи рассчитал, что встреча произойдет как раз возле большого камня, довольно редкого явления в пустыне. Расположившись спиной к нему, он мог противостоять и дюжине отборных бойцов.
- Чего хотят от мирного путника мирные изгои пустыни? - традиционное обращение к таурегам "изгои" не воспринималось ими как обидное, посколько соответствовало правде, а правду тауреги ценили превыше всего. - Или в пустыне мало дорог?
Подъехавшие встали полукругом перед Химериотом и толстяк выкрикнул:
- Наша ищет вора! Много вора. Ахвала тур.
- Ахвала тур, ахвала тур! - закивали остальные. Ахвала тур означало по таурегски "более чем пальцев" на руках.
- Погодите, погодите... Но я же один! И разве я похож на вора? Где у меня тюки с награбленным?
- Айла тюргун! - вступил в разговор третий, совсем выцветший под солнцем таурег. - Тарбанай ба тюргун!
- Тюргун бо неправда тарбанай! - вдруг проявил свою осведомленность в языке Хи.
Далее разговор происходил на ломаном таурегском. Из разговора стало понятно, что некая группа людей сегодня ночью напала на селение изгоев, угнала табун готовых к продаже полудраконов, перерезала молодняк, а с ним и нескольких женщин, оставшихся при молодняке. Хи убедительно доказывал, что раз у него ничего нет, он не может быть ночным грабителем, поскольку те уже где-нибудь очень далеко. В ответ таурегцы приводили аргументы сводящиеся к удивительной хитрости и коварству нападавших, обошедших все ловушки и сенсоры в виде консервных банок на ниточках. Главным же стимулом их поисков было то, что ночью была небольшая песчаная буря, которая хоть и засыпала следы, но и не позволила ворам уйти далеко - драки просто ложатся во время бури в песок и никакая сила их не поднимет.
- Ага, и после всего я разгуливаю тут как глупый ишак! Топчу эту старую дорогу, где меня с любого бугра видно? Чтобы вы пришли и меня поймали? Вы думаете, перед вами идиот? - перешел Хи на обычный, ему не хватало знаний таурегского для выражения своих эмоций.
Таурегцы не знали значения слова "идиот", но по внешнему поведению понимали, что человек не согласен с их аргументами. Потому, совершенно неожиданно для Хи, в момент его очередного красноречивого воззвания к логиге и здравому смыслу изгоев, на него внезапно накинули сразу две сетки, спеленали как младенца и положив поперек его же драка, повлекли куда-то вглубь барханов.
И вновь шуршали песчинки. И плыли над пустыней редкие облака. И мелкая ящерка перебежала через старую дорогу. Но более, до самого вечера здесь ничего не случилось. А вечером на дороге появился некий всадник в черном. Он прибыл с той же стороны, что и Химериот. Остановившись, он внимательно осмотрел следы ведущие вглубь пустыни и улыбнулся.
Ночные тени скрыли его дальнейшее передвижение...