Плохо! Плохо!:  0
Показано с 1 по 7 из 7

Тема: Литературный конкурс "Зимняя сказка" Рассказы.

  1. #1
    Создатель Аватар для Рольф
    Информация о пользователе
    Регистрация
    14.04.2008
    Адрес
    Южно- Сахалинск/Пенза
    Сообщений
    10,283
    Записей в дневнике
    2
    Репутация: 108 Добавить или отнять репутацию

    По умолчанию Литературный конкурс "Зимняя сказка" Рассказы.

    Желание


    Полумесяц мягко освещал дом. Это был совсем небольшой, покосившийся домишко, с низенькой крышей, утопающий в сугробах снега. Казалось, что он не переживёт этой зимы, такой он был ветхий. Но дом стоял, всем стужам на зло. В окнах домика темно: значит все, кто там живёт (живёт ли?) спят. Но, что это? Кажется, что в одном окне чуть загорелся маленький огонёк. Загорелся и тут-же потух.

    - Ах тыж, паскуда, - прошептал в темноте скрипучий, старческий голос. - Етит, тебя разъетит, - продолжал обладатель голоса; в голосе чувствовалась усмешка.

    - Бабуфка, ты не так зажигаешь! - послышался недовольный, совсем тоненький голосок. - Надо къесало вот так делжать, а свечку мне дай, я на столик поставлю. - подсказывал он важно.

    - Ах, тыж... Уронила! - посетовал скрипучий голос, - Уж руки не держат никлепа.


    В тёмной комнате послышались шебуршания и причитания обоих голосов. Наконец, вспыхнул слабый огонёк свечи. Тусклый свет окрасил комнату слабым оранжевым цветом. Зевнула потревоженная кошка, на секунду открыв свои яркие глаза-изумруды. В небольшой, бедно обставленной комнате были двое, не считая спящей чёрной кошки. Возле небольшого столика с подсвечником стояла дряхлая, исхудавшая старуха с длинными белыми волосами, собранными в пучок. А маленький мальчик с взъерошенными волосами, в чёрном заячьем тулупчике нараспашку, сидел напротив неё, и был совсем близко к свече. Так близко, что свеча озорно отражалась в его круглых чёрных глазах. На вид мальчонке было не больше пяти, тогда как возраст старухи угадать было невозможно: настолько она была стара и дряхла.

    - Зажёг, таки соколик! - скрипучим голосом похвалила старуха мальчика, - огонь смог приручить .

    - Это меня тятя научил! - с жаром выпалил мальчуган, - он меня всему-всему научил! Я ещё стъелы затачивать могу, и зайца по следам могу найти и... Тяяяяятя! - улыбавшийся было мальчишка,тотчас переменился в лице.


    - Полно тебе, придёт тятя твой, никуда не денется - ласково сказала старуха. - А покамест, мой соколик, давай время за сказкой скоротаем?

    Соколик вмиг приободрился.

    - Бабуся тоже меня соколиком кличет! И сестрицы, и матушка! А тятя стожаром зовёт, на мне, говорит, род весь держится. Нельзя мне... - быстро затараторил мальчуган.

    - Конечно, нельзя, конечно нельзя тебе раскисать, соколик! Хорошо, что ты в такую метель на мою избушку набрел! - успокаивающе заговорила старушка. - Отогревайся соколик и слушай сказку.

    Река скована льдом. Вьюга. Да такая, что не видно дальше своего носа.


    -Стожааар! – Вдалеке слышен охрипший мужской голос. - Стожаааар!


    Царства падут и эпохи канут, но сказание моё времена не обманут. - начала старуха. Давным давно, в землях Архипелага жил старый король. Корона не была для него тяжёлым бременем: он правил мудро и справедливо. И было у него три сына. И не хотел король вражды меж ними. Когда король почувствовал, что его время пришло - собрал он всё золото, что имел, все драгоценности, свою корону и трон свой, и с могучими чародеями заточил в огромной башне. И сказал он своим сыновьям: пусть каждый из вас, сыновья мои, пустится в битву со скверной, живущей внутри вас. Лишь один из вас одолеет самого страшного врага своего и выйдет из башни – тому и быть следующим королем. Вот пошел первый сын в башню. Год прошёл, второй - не вернулся старший сын. Загрустил король и отправил среднего сына в ту башню. Год прошел, другой, третий – не вернулся и средний сын. Пуще прежнего кручинится старый король: не хочет отпускать любимого сына на погибель, но слово короля нужно держать. Вот и младший сын короля пошёл в башню. И встретил он в ней испытания плоти, мысли, духа и чести. Все прошел младший сын испытания, всё вынести смог и пришёл в последнюю залу. И увидел там своих братьев. Старший брат сидел на полу, старый и иссохшийся, с короной на голове. А средний брат сидел на троне отца, с запрокинутой головой и следы запекшейся крови шли из глаз его. Так и нашёл двух своих братьев младший сын короля: прошедших все испытания, но умервщлённых в самой последней комнате, где спрятал их отец все свои сокровища. Пригорюнился младший сын, призадумался: что ж за сложное испытание приготовил им отец? Огляделся юноша, осмотрелся: повсюду горы злата и серебра, сундуки с драгоценными камнями, жемчуга, орудия и доспехи. Вся комната была ярко озарена золотым светом. А в центре залы стоял небольшой столик с резными ножками, а на нем золотая лампа. Стоило королевичу только взять лампу в руки, как вдруг, явился перед юношей джин. И предложил он исполнить любое желание, но только одно, ведь другие два хитрый джинн уже выполнил.

    - Что пожелал мой старший брат? - спросил юноша у джина.


    - Он пожелал носить корону на своей голове, пока не состарится! - с усмешкой сказал джин.


    - Значит мой средний брат пожелал сидеть на королевском троне, до самой старости. - догадался младший сын короля.

    - Ага, пока не испустит дух, если быть точнее - рассмеялся джин. Его явно забавляли глупые желания смертных и он был слишком ленив, что-бы исполнять что-либо полностью.

    Долго думал юноша, что загадать хитрому джину, да так ничего толкового не придумал. Джин хитро улыбался: ведь после третьего желания он станет свободным, отправится на верхние Планы, и ему не нужно будет выполнять приказы.

    - Пусть все обернется вспять - с чувством выпалил младший сын короля.

    - Слушаюсь и повинуюсь. - огорченно ответил джин. Исполнение такого скучного желания не доствляло джину ни веселья ни злорадства. Однако и эту просьбу джин не выполнил до конца: так, второпях отмотал время на пару-тройку годков, и поспешил к себе, в высший мир.

    А метель, тем временем уже утихла. Месяц, то скрывался, то вновь появлялся из-за облаков.

    -Стожаааар! Стожаааар! – не унимался хриплый мужской голос.

    Холодный северный ветер щекотал ноздри и колол щёки. Это была глубокая и очень холодная ночь. Возможно одна из самых холодных.


    А в комнате, тем временем догарала свеча.

    - А что было потом? - мальчик с интересом распахнул свои круглые глазки-угольки. - Что сталось с братьями, с королевством?

    - Да что с ними станется?- старушка хитро прищурила свои выцветшие глаза, пододвигаясь ближе к горящей свече. - Младший сын королем стал, ведь он прошёл все испытания и смог выбраться из башни. А уж что случилось со старшим и средним сыном – не знаю. Знаю лишь одно: кому на роду написано, королём быть – те так просто не помрут. Ух, свечка - то догорела совсем! - спохватилась старуха. - А ты, Соколик, знаешь, что надо у меня попросить?

    Соколик задумался. Старуха смотрела на него очень хитро, и ждала.


    - Пусть всё обернётся вспять? – неуверенно спросил мальчонка, случайно задувая свечу своим дыханием.

    Выплывший месяц тускло освещает затянувшуюся льдом реку. Деревья все в снегу, утопают в сугробах. Снегопад закончился совсем недавно, а небо уже стало таким ясным, что на нем стали различимы созвездия. Но вот, что это? На другом берегу махонькой речушки, скованной льдом, не доходя до заснеженных берёзок вдруг зашевелился совсем новый сугроб. Видать зверя какого застала в расплох метель. Вот он привстает и сбивает с себя снег (что за зверёк такой?), оголяя чёрную шерсть, чихает и оборачивается.

    - Стожааар! - кажется, обладатель хриплого голоса где-то поблизости.

    - Тя-тя! - черноглазый мальчуган в чёрном тулупчике несётся по снегу в сторону, откуда доносится зов. - Тяяятя, я здесь!


    Кошка, обладательница глаз-изумрудов, вопросительно смотрела на свою хозяйку.


    - Ну чего ты глядишь, Черемша? - старушка медленно встала и подошла к кошке. -Наверное думаешь "опять костлявая за своё взялась, никакого сладу нет, одно слово филонит от работы!" - передразнивая кого-то сказала старуха. - А что я? Я может, желания последние исполняю, не хуже джинна того. - морщинистая рука чешет кошку за ухом, кошка мурчит, закрывая глаза.
    Последний раз редактировалось Рольф; 22.12.2022 в 21:47.

  2. #2
    Создатель Аватар для Рольф
    Информация о пользователе
    Регистрация
    14.04.2008
    Адрес
    Южно- Сахалинск/Пенза
    Сообщений
    10,283
    Записей в дневнике
    2
    Репутация: 108 Добавить или отнять репутацию

    По умолчанию

    Снежный страж.


    Он родился когда шел снег и дул сильный ветер. Люди вокруг спешили домой, многих отпустили домой по раньше, из-за метели. Школу в этот день отменили, так что многие дети вышли во двор играть.

    Одни дети забрались на беседку и прыгали в снег, крутили сальто. Другие дети рыли туннели в только что выпавшим снегу. Третьи строили что-то из снега. Всем было весело, ведь не надо было идти в школу и уроков осталось то мало, через два дня наступали новогодние каникулы. Да и им было не до проблем взрослых.

    Двое мальчиков начали строить из снега снеговика, но ветер мешал им. В итоге вместо обычного основание в виде шара, у них получились полноценные ноги, а позже и небольшие ручки. Голова была небольшая, размером с человеческую. Снеговик стал похож на какого-то монстра, как будто сошел со страниц какой-то книжки.

    - Какой-то страшный у вас снеговик! - сказал мальчикам третий мальчик.

    - Нормальный снеговик. Мы так видим, - ответил один из мальчиков.

    - Ваш снеговик не канон, – все издевался над снеговиком мальчишка.

    - Канона нет, где такое написано?
    - Не канон и все, - мальчик понял, что ему не чего ответить, пробубнил и пошел дальше.

    - А у нас тогда будет не снеговик, а «Снежный Страж», - прокричал один из мальчиков в ответ, а другой кивнул.

    Так на свет родился он: «Снежный страж». Немного уродец, но все же сделан с любовью.

    На улице стемнело и дети разбежались по домам. Метель давно закончилась и он начал наблюдать за звездами. Ему понравились звезды, ведь от них доходит какой-то особенный свет.


    Каждый день для стража был чем то увлекательным и он узнавал много интересного вокруг. Дети иногда приходили играть рядом с ним, но были ли среди них его создатели, он не знает. Ведь в тот день был сильный снег, да и для него лица почти не чем не отличаются.

    Недалеко от него была дорога и каждый день он наблюдал кучу взрослых, которые все спешили по своим делам. Кто-то хотел доделать все дела перед новым годом, кто-то был в новогодней суете: покупки продуктов, подарков и т.д.

    В одним из дней он познакомился с птичкой, которая ела крошки хлеба не далеко от него. Небольшой ветерок пробежал около них, казалось страж зовет ее, а может и в правду звал. Птичка села к нему на голову и просидела там не которое время.


    Новогодняя ночь запомнилась, ему необычными красками в воздухе, шумной толпой и детворой, которая гуляла в темное время. Люди веселились и все были такие радостные. Они отбросили все свои проблемы и неудачи и встретили новый год.


    Следующие дни были спокойные, никто никуда не спешил, людей на улицы было мало. Какая-то соседская кошка, гуляла, вокруг него и даже начала лапами крушить его, но слава богу, ее внимание привлекло что-то еще и она дальше пошла гулять. Однажды ночью к нему подошел мужчина, который шатался, видимо возвращался с ночных посиделок. Облокотился на него и закурил сигарету, потом что-то долго бормотал. После докурив сигарету, медленно шатаясь пошел дальше по улицы. В его голове не складывалась картина, кто же такие люди. Они были все разные, а с другой стороны похожие.


    Шли дни. Становилось все теплее и теплее. Люди все так же каждый день куда-то спешили, дети появлялись, но уже реже, так как началась школа. А он все стоял и стоял. Он освоился в этом мире и даже подружился с кошкой, которую хозяйка отпускала ненадолго погулять.


    Бах, Бах. Какие-то мальчишки, проходившие мимо начали ломать его. Вот через мгновение он лишился одной руки, а потом и второй. Казалось, сейчас его история подойдет к концу, но за него заступились другие, которые проходили мимо. Они немного подлатали его и дальше отправились по своим делам. Он почувствовал какую-то теплоту в их сердцах, это было добро.

    Температура на улицы стала выше нуля и снег начал таять. Он понял, что пора уходить. Что его миссия охранять закончена, хотя он не знает, что он охранял, может быть праздники, может быть зиму, а может быть что-то не понятное. На его лице появлялась вода. Может это таял снег, а может быть он плакал.

    - Нам пора уходить. Не плачь мой милый страж, ты переродишься еще и еще увидишь зиму и новогодние праздники, - послышался голос в его голове.
    Последний раз редактировалось Рольф; 23.12.2022 в 14:06.

  3. #3
    Создатель Аватар для Рольф
    Информация о пользователе
    Регистрация
    14.04.2008
    Адрес
    Южно- Сахалинск/Пенза
    Сообщений
    10,283
    Записей в дневнике
    2
    Репутация: 108 Добавить или отнять репутацию

    По умолчанию

    Чудеса

    Мне не хотелось никуда идти в эту снежную ночь, но она вытащила меня и повела по изломанным улочкам куда-то сквозь снежную бурю.

    – Куда мы идём? – спросил я, стараясь не открывать рот слишком широко, чтобы в него не залетела стая снежинок.

    – В бар!

    – Я думал, ты не пьёшь.

    – Мы идём не для того, чтобы выпить, а для того, чтобы пообщаться с интересными людьми. Ведь ночью в баре можно встретить столько любопытных личностей: музыкантов с разбитыми сердцами, разорившихся брокеров, сломленных художников и безнадёжных поэтов!

    Мои представления о завсегдатаях ночных барах были не такими возвышенными, но всё же спорить не стал. Мне никогда не нравилось разочаровывать людей, я предпочитал, чтобы реальность сделала это за меня. Нога разворошила снег, под которым оказался гладкий лёд, мир перевернулся, и моё лицо через мгновение оказалось воткнуто в сугроб. Хорошо. Даже немного тепло. Я хотел остаться лежать, но она вытащила меня и потащила дальше, не дав забыться в зимней колыбели.

    Бар «Дикий енот» встретил нас жёлтым светом, а когда дверь открылась, то ещё и теплом и запахом хмеля. Она стряхнула с меня комки снега, я помог ей снять пальто и повесил его на вешалку, после чего она устремилась за стойку, мне пришлось схватить её за запястье и поменять направление в сторону столика. Сидеть за стойкой мне показалось плохой идеей.

    – Чем скрасим сегодняшнее одиночество? – официантка выплыла будто из ниоткуда, едва мы уселись за столик.

    – Мне виски, – попросил я и посмотрел на свою спутницу.

    – Колу, – сказала она и подмигнула официантке.

    Официантка ушла, и я заметил, что всё ещё сжимаю запястье моей неугомонной собеседницы. Разжал пальцы и притворился, что нужно поправить свои волосы.

    – Что-то не видно тут ни музыкантов, ни поэтов, – сказал я без издёвки.

    В баре вообще было пусто, кроме нас, бармена и официантки не было ни души.

    – Может, из-за непогоды никто не смог добраться сюда? – я решил продолжить размышления вслух.

    – Кто-нибудь придёт, – уверенно сказала она. – Интересных людей погода не остановит. Нужно просто подождать.

    Вскоре официантка принесла наш заказ. Мы продолжили сидеть. Меня в принципе всё устраивало, новых знакомств я не искал, да и если бы она меня не вытащила сюда, я бы просто сидел на диване дома и пялился в стену. Даже без виски.

    – Расскажи какой-нибудь интересный факт, – спросила она, задумчиво вращая в руке стакан с колой.

    – Человечество исчерпало свой кредит доверия, следующего года не будет, в новогоднюю ночь нас всех поглотит Йормунганд, – не задумываясь, ответил я.

    Она обиженно надула губки.

    – Я имела ввиду настоящий факт.

    – Это настоящий факт, вот увидишь, – я отпил.

    – Не верю, я не верю в то, что Йормунганд нас всех поглотит, ты врёшь.

    – Да? Может, ты расскажешь какой-нибудь НАСТОЯЩИЙ факт?

    – Ты знал, что когда ты улыбаешься, ты не чувствуешь свой язык?

    Мне хватило доли секунды, чтобы раскусить её коварный план, но я не мог не поддаться и широко улыбнулся.

    – Попался! – она торжествующе стукнула кулачками по столу. – Тебе идёт улыбаться. Улыбайся почаще, а то ходишь мрачный как смерть.

    Вдруг дверь в бар открылась, завыл холодный декабрьский ветер. На пороге возник новый посетитель. Он был одет в чёрное пальто с длинным воротником, закрывающим рот, а на голове его была широкополая шляпа. Незнакомец как тень подобрался к барной стойке, и в тот же момент достал из-за шиворота пистолет.

    – Гони всё, что есть в кассе, – прошипел он.

    Лицо бармена побелело, но он тут же открыл кассу и начал выгребать мелочь. С нашего столика было видно, что там лишь горсть монет и несколько смятых купюр.

    – Кто будет грабить бар? Тем более в такой безлюдный день, когда нет ни прибыли, ничего, – она цокнула языком.

    – По-моему, отличный день. Из-за метели тут практически нет свидетелей. Да и бары не охраняются, максимум есть ружьё под стойкой. Но да, много денег с такого предприятия не утащишь, – ответил я.

    Грабитель развернулся и направил оружие на нас, после чего, топая тяжёлыми подошвами берцев, подошёл к нашему столику. Холодное дуло обожгло мой висок.

    – Что ты там бубнил? – спросил он, приставив пистолет к моей голове. – Кошелёк. Живо.

    Пришлось поднять руки и очень медленно потянуться к кошельку. Она неотрывно смотрела на меня. В её взгляде не было страха, только любопытство. Я протянул кошелёк грабителю и спросил, улыбнувшись:

    – А ты случайно не поэт? И не художник? Может, раньше акциями торговал? – вырвалось из моего рта.

    Его глаза налились кровью. Он с яростью попытался выхватить кошелёк из моей руки, но я в последний момент отвёл руку в сторону, отчего его рука схватила лишь воздух.

    – Шутить вздумал? Ты чё, бессмертный? – в его голосе чувствовалась растерянность, он попытался ещё раз, но я снова не дал ему кошелёк.

    – Может, ты хотя бы музыкант, которому разбили сердце? – спросил я.

    Не то чтобы я был бессмертным или бесстрашным, просто я отчётливо видел, что он не снял своё оружие с предохранителя.

    – Да ладно, не издевайся над ним, это жестоко, – прыснула она.

    – Чувак угрожает мне пистолетом, а я даже поиздеваться над ним не могу? Я же не по-злому, – начал зачем-то оправдываться я.

    – Заткнись и гони деньги, или я тебе мозги вышибу, – процедил он, всё ещё не сняв свой ствол с предохранителя.

    Он даже держал своё оружие как-то неуверенно. Если выстрелит, отдача может вывихнуть запястье при такой технике. То ли идиот, то ли ни разу в жизни не стрелял из пистолета.

    – Этот парень вышибет мне мозги, если я не отдам ему свой кошелёк, в котором долларов шесть, наверное, – сказал я, глядя ей в глаза.

    – Было бы что вышибать, – она снова надула губки и отвернулась.

    – Решил поиграть в героя? – в его голосе зазвенела злость.

    Он с силой вдарил пистолетом мне в нос. Янтарный напиток на столе окрасился алыми каплями, часть из них попала на клетчатую скатерть. Мне надоело, и я выскользнул из-за стола.

    – Ты веришь в чудеса? – спросил я.

    Мои ноги сами подошли к мишени для игры в дартс, а рука взяла один из дротиков. К моей спине были прикованы сразу четыре взгляда: её, его, официантки и бармена.

    – Близится новый год, и в эту пору происходят чудеса. Например, какова вероятность того, что я, никогда не игравший в дартс и слегка подвыпивший, смогу с первого броска попасть прямо в яблочко? – пока я говорил, кровь из носа затекала мне в горло.
    Меня это немного раздражало, я на самом деле не люблю оказываться в центре внимания, но тут сыграли и алкоголь, и злость от того, что незадачливый грабитель никак не решался нажать на спусковой крючок.

    Мои пальцы взвешивали дротик, глаза прикидывали расстояние до мишени. Мне и правда раньше не приходилось особо играть в дартс, но это было необязательно, нужно было довериться своим внутренним инстинктам, сноровке и координации. Они-то у меня отточенные и даже несколько стаканов виски это не изменят. Этот тесный клубок из навыков и рефлексов так просто не распутать. В конце-концов я метнул дротик.
    Он попал прямо в шею человека с пистолетом. У того сразу подкосились ноги, и грабитель рухнул на пол, хотя это было необязательно. Я подошёл к нему и слегка приобнял его, ногой оттолкнув в сторону пистолет.

    – Разве это не чудо? Этот дротик угодил тебе прямо в артерию, но ты всё ещё жив и не истекаешь кровью, – я смотрел в его перепуганные глаза, пальцами он придерживал дротик, торчащий из его шеи. – Хотя если ты его вытащишь, это изменится. Но это ведь чудо, не правда ли, когда от смерти тебя отделяет всего пара миллиметров? Ты мог умереть, но ты жив, ты сможешь дойти до больницы, и тебя спасут. Я не знаю, с чего ты вообще решил грабить бар, может, тебе нужна новая доза, а, может, ты искал деньги для операции для любимого человека. Мне плевать. Я не хотел играть в героя, на бар мне тоже плевать. Я просто не люблю, когда на меня направляют оружие. И вообще, на будущее, если ты взял в руки пистолет, будь готов выстрелить.

    Я повернулся к бармену и улыбнулся.

    – Можно нам не платить за то, что я обезвредил преступника?

    Но нам всё-таки пришлось заплатить эти несчастные шесть долларов.

    ***
    Мы вышли из бара и брели через метель куда-то. Она слегка качалась из стороны в сторону.

    – Когда ты успела напиться? – удивлялся я.

    – Это наши женские секретики, – кокетливо ответила она.

    Я замолчал и был готов идти дальше молча, но сквозь вьюгу разглядел в её взгляде некую печаль.

    – Неужели ты осталась разочарована вечером?

    – Да нет… Хотя скорее да. Мы всё-таки так и не встретили ни одного интересного человека.

    – Да ладно тебе, – я погладил её по плечу. – Интересных людей мы ещё встретим. Зато сегодня ты стала свидетельницей настоящего предновогоднего чуда.

    – Ну… – она цокнула языком. – Твои чудеса всегда какие-то злые и жестокие. Не такие, как я представляла в своём детстве.

    – Что поделать, мы читали разные книги в детстве.

    Она щёлкнула меня по носу. Получилось слегка больнее, чем она планировала.

    – Не переоценивай влияние книг на воспитание человека, – строго сказала она.

    – А музыки? Может, пойдём ко мне, будем сидеть у камина, пить кагор и слушать Вагнера?

    Она легонько толкнула меня, и я свалился в сугроб. Опять лицом вниз. И мне вновь стало так спокойно на душе. Может, что-то роднит человека со снегом, отчего так охота лежать в нём? Мне хотелось лежать в нём вечно, слушая мерное падения снега в ночи. Это будило какие-то потаённые воспоминания из моего самого раннего детства. Но я знал, что вечно лежать мне не удастся, она вытащит меня, и мы продолжим идти куда-то и зачем-то.

    Ведь это и есть настоящее чудо.
    Последний раз редактировалось Рольф; 23.12.2022 в 14:05.

  4. #4
    Создатель Аватар для Рольф
    Информация о пользователе
    Регистрация
    14.04.2008
    Адрес
    Южно- Сахалинск/Пенза
    Сообщений
    10,283
    Записей в дневнике
    2
    Репутация: 108 Добавить или отнять репутацию

    По умолчанию

    День Сирис

    Сирис вышла навстречу зимнему вечеру. Морозный воздух стал щипать её за худые щёки. Весь двор за день накрыло снегом. Девушка улыбнулась, когда взгляд её поймал тонкие ленты, висящие на деревьях. Весь двор был освещён разноцветными фонариками. Сирис тяжело вздохнула, вспомнив, что эту ночь ей будет не до веселья.

    Вслед за ней из дома вышел отец, мачеха и брат.

    - Дочь, спрячь своё недовольство, - сказал отец. - Быть рядом с богиней в эту ночь – большая честь для тебя и всей семьи. Воочию увидеть покровительницу нашего народа суждено не каждому.

    - Это не только честь, но и ответственность, - гордо произнесла мачеха. – Не опозорься!

    От этих слов в груди Сирис загорелся злой огонёк. Она не стала отвечать этой чопорной женщине, боясь, что гнев выплеснется наружу.

    - Сестрица, я принесу тебе с праздника что-нибудь вкусненькое.

    Голос братика потушил злой огонёк. Сирис улыбнулась круглолицему мальчугану.

    - Спасибо!

    Мачеха взяла мальчика за руку, и они пошли на площадь, куда собирались на праздник все горожане. Отец повёл дочь к пещере. Девушка тоскливо посмотрела в сторону площади, где огоньков было больше всего. Весь путь был отмечен торчащими в снегу факелами, а тропинка была прочищена заранее.

    Городок остался позади, а впереди были видны очертания одинокой горы.

    - Дальше ты пойдёшь одна, - сказал отец у входа в пещеру и обнял Сирис.

    Девушка вошла и сделала несколько шагов. Каменный пол под ногами был покрыт мхом. Воздух стал теплее. Сирис скинула капюшон с головы. Она осмотрелась. Маленькая пещерка была похожа на комнату, освещённую огоньками, висящими в воздухе. На мшистом камне, обточенном и от этого похожем на алтарь, сидела молодая женщина. Её лицо было прекрасным, с тонкими чертами, словно выточенное из мрамора. Серебристые и сияющие волосы были похожи на снег при свете луны. Рядом с богиней Сирис почувствовала себя совсем невзрачной: бледное худое лицо и тёмные волосы, лишённые блеска. И её скромное одеяние не шло ни в какое сравнение с платьем богини, сшитым из лёгкой ткани серебристого цвета.

    Девушка нашла в себе силы нарушить молчание:

    - Приветствую тебя, Налатрикс, наша покровительница, богиня ночи и зимы! Меня зовут Сирис.

    Она неуклюже поклонилась, руки и ноги тряслись.

    - Здравствуй! Сегодня ты будешь ухаживать за моими волосами. Сама я не могу поднять руки и даже встать с этого камня из-за проклятья, наложенного на меня сотни лет назад.

    Сирис скинула плащ и положила его на камень, на котором лежали расчёски и ленточки. Она взяла одну из расчёсок.

    - Да, я…

    - Подожди. Я хочу предложить тебе другое – занять моё место на эту ночь. Я хочу сходить на праздник. Никто не узнает меня.

    У Сирис закружилась голова от этих слов. Сердце тревожно затрепыхалось в груди.

    - Не бойся! Утром я вернусь
    .

    Но девушке было неспокойно.

    - Я не стану заставлять тебя. Ты - не первая, кого я спрашивала, но никто не согласился. Если и ты откажешь, я не стану винить тебя, - голос Налатрикс не дрогнул.

    Она не выглядела жалкой и требовала жалости к себе, но Сирис почувствовала её отчаяние. Но и сама она была в отчаянном положении. Перед глазами встала сцена, как началась война, мачеха вышвырнула её на улицу, а отец даже не попытался её остановить, потому что из-за Сирис его сына забрали в рабство.

    - Тебе нечего бояться, - спокойно произнесла Налатрикс. – Ты на время получишь мою силу и никто не нападёт на вас.

    «У меня нет права на ошибку. Я должна сказать «нет», но как решиться на это».

    - Если это окончательное решение, то займись моими волосами. Скоро полночь.

    Голос богини был спокойным, но Сирис казалось, будто каждое слово бьёт её по лицу.

    - Я согласна! – воскликнула девушка.

    «Почему я согласилась?» - вопил её внутренний голос.

    Налатрикс похлопала по камню. Как только Сирис села, богиня встала с алтаря и потянулась.

    - Спасибо тебе, добрая девушка! За то, что освободила меня от проклятья, я дам тебе часть своей силы. Теперь ты будешь защищать свой неблагодарный народ, а я уйду.

    Сирис попыталась встать, но не получилось.

    - Не бойся, с восходом солнца ты обретёшь свободу. На тебе нет проклятья. Прощай!

    Налатрикс ушла, а утром и Сирис покинула пещеру. У входа её уже ждали отец и брат. Они посмотрели на неё и ахнули. Невзрачное серое платье девушки стало белым, а её волосы касались земли.

    Сирис попрощалась с родными и больше не появлялась в городе. Шли годы, столетия, а она не старела. Сирис Длинновласая стала легендой.
    Последний раз редактировалось Рольф; 22.12.2022 в 22:14.

  5. #5
    Создатель Аватар для Рольф
    Информация о пользователе
    Регистрация
    14.04.2008
    Адрес
    Южно- Сахалинск/Пенза
    Сообщений
    10,283
    Записей в дневнике
    2
    Репутация: 108 Добавить или отнять репутацию

    По умолчанию

    Приснилась зима

    Небо чёрное звёздное, и одно только лёгкое облачко закрывает месяц. Но вот и оно то ли убегает, то ли растворяется, и чуть ущербный диск луны начинает светить ярче. Свет белый, неверный, комья снега на еловых ветвях слишком яркие по сравнению с чёрными тенями. И всюду, куда он попадает, вспыхивают на снегу крохотные точки. Перед глазами всё блестит и расплывается, а когда пытаешься смотреть пристальнее, набегают слёзы. Из-за них, стоит моргнуть, ресницы смерзаются, и приходится шире раскрывать глаза, чтобы веки разлепились.

    Вдаль убегает белая дорога. Она вся заметена снегом, и лишь посередине то ли звери, то ли люди протоптали узкую тропку. Я иду по ней невообразимо долго, а по сторонам меня обступает густой еловый лес. Что там в глубине его, разглядеть невозможно, впереди же лишь белая монотонная полоса дороги, и я всё чаще поднимаю глаза, чтобы смотреть на звёзды, такие яркие, гораздо ярче всех звёзд, что мне приходилось видеть. Когда смотришь на звёзды, невозможно не думать о вечности. Вряд ли я представляю себе, что такое вечность, но от мыслей об этом какое-то величественное и при этом тревожное чувство овладевает мной.

    Я ещё совсем мала, и непонятно, как я оказалась одна, без родителей, в глухую ночь на этой пустынной дороге. Однако страха я не испытываю, это что-то другое. Неизъяснимая печаль и тоска, которой, казалось бы, откуда взяться в сердце ребёнка? Ведь не было в моей жизни ни горя, ни тревоги, которые могли бы познакомить меня с такими чувствами. И всё же мою детскую душу терзает тяжёлое предчувствие беды.

    Почему мне так грустно? Ведь эти слёзы, что постоянно набегают на глаза, они же не только от холода? Грусть проникает в меня и морозным комком поселяется в груди: видимо там и находится у меня душа, не иначе. Здравствуй, грусть. Ты всюду, на ветвях елей, в теряющейся вдали прямой белой дороге, в тишине, в скорбном лунном свете. Мне горько думать об этом. Но каким-то образом эта печаль смешивается с нежностью, чистой и прозрачной, словно ключевая вода.

    Мне кажется, я слышу звук воды. Тихое журчание где-то глубоко под снегом и льдом. Как удивительно! Я шла очень долго, не встречая ни единой живой души, ни следа жилья. Я думала, этот чёрный еловый лес с искрящимися на ветвях снежными шапками будет вечным, как эта ночь. Но вот он остался позади, и я, сама того не замечая, будто бы застигнутая врасплох, из глубин леса выхожу на простор, и передо мной ширится огромная плоская равнина, вся покрытая искрящимся под луной снегом.

    Я оборачиваюсь — сзади тянется бесконечная прямая дорога, и её обступает лес. А впереди одно лишь поле. Свет луны здесь будто бы ярче, я вижу всё ясно, как днём. Я останавливаюсь и стою неподвижно. Впервые я обращаю внимание на свою тень: сине-чёрная она резко отпечатывается на снегу, но даже внутри неё вспыхивают цветные искорки.

    Как же хорошо, что у меня есть тень! Значит, я не призрак, раз способна её отбрасывать. А может быть, она появилась только сейчас? Как знать, вдруг этот путь через лес проделала только моя душа, а тело всегда стояло здесь, дожидаясь, когда душа в него вернётся?

    Внезапно моё внимание привлекает слабый огонёк, мерцающий где-то вдалеке за краем белого поля. Таинственный свет несколько раз мигает и исчезает во мраке. Непонятно почему, но я вдруг пугаюсь. От страха у меня замирает сердце, и я мелко дрожу, вглядываясь во тьму. Тянутся долгие напряжённые минуты ожидания, а я всё всматриваюсь во мрак ночи, не понимая, что это был за свет, и почему он погас.

    Наконец мой взгляд снова улавливает этот огонёк, и всё вдруг проясняется: это мой дом! Там вдалеке горит окошко моего дома, где тепло и светло, и где ждут меня мама с папой! И эта равнина передо мной — вовсе не равнина, а заметённая снегом гладь большого озера, на берегу которого стоит наш дом! Понятен стал и звук воды — это журчал под снегом впадающий в озеро ручей. Как же удачно преодолела я этот лес и вышла прямо сюда, к месту, откуда уже виден дом!

    От этого открытия мне становится весело, и я шагаю по заметённому снегом озеру к своему дому. Льётся яркий лунный свет, озаряя всё вокруг. Корка снега серебристо-белая, и каждый бугорок на ней отбрасывает свою тень. Должно быть, днём снег слегка подтаял, а ночью замёрз, и теперь эта тонкая корочка наста проламывается под моими ногами, но слой снега здесь тонкий, я не проваливаюсь глубоко и иду дальше.

    Свет нашего дома всё ближе, там мама и папа. Что они делают в такой поздний час? Ждут ли меня? Эта мысль не даёт мне покоя и гонит меня вперёд. Какое-то щемящее чувство просыпается и растёт с каждой минутой, всё больше волнуя меня. Я невольно ускоряю шаг, и разве что не бегу, но корочка снега цепляется за ноги и не даёт двигаться слишком быстро.

    А в следующий миг меня охватывает страх. Тихий, но абсолютно неумолимый треск разрывает ночную тишину. Это лёд. Я слышу, как трещины разбегаются из-под моих ног в разные стороны. У меня перехватывает дыхание, и я мгновенно останавливаюсь. Не решаясь двинуть ногами, я пытаюсь посмотреть назад: не поздно ли ещё повернуть? Но тяжёлая толстая одежда не даёт обернуться. Я уже понимаю, что пропала, когда лёд под моими ногами ломается, и я с глухим всплеском проваливаюсь в полынью по грудь. Руки мои растопырены, и я застреваю, опершись ими об лёд.

    Вот и всё, треск, всплеск, и больше ничего не нарушает мирного молчаливого покоя этой лунной ночи. Снег вокруг меня начинает намокать, и чёрное пятно бесшумно расползается в стороны. Я не могу двинуться, полынья слишком узка, чтобы в ней можно было развернуться, а силы моих рук не хватает, чтобы вытащить меня на поверхность. Холодная вода начинает медленно проникать под одежду.

    Мертвенно-бледная тишина окружает меня, и я, замерев в полной неподвижности, запрокидываю голову и смотрю на луну. Мне кажется, что она тоже неотрывно глядит на меня, но свет её холодный, безжизненный, отчего я ещё острее чувствую своё одиночество в этом неподвижном мире. «Ах, как прекрасно!» — думаю я. Скоро я совсем замёрзну, стану куском льда, и лишь торжественный лунный свет, переливаясь словно шёлк, будет литься и литься на моё окоченевшее тело. Мимо будут пробегать звери, пролетать птицы, а мои распахнутые глаза будут всё так же стеклянно смотреть ввысь. Принадлежу ли я уже к этому миру? Что с нами становится потом, после смерти? Не отправляется ли наш дух в долгое странствие, подобное тому, что случилось со мной, пока я шла через лес?

    Что-то заставляет меня отвлечься от мыслей о смерти и отвести взгляд от луны. Теперь я смотрю вперёд, где живым огнём горит окошко моего дома. Как же мало мне нужно было пройти, чтобы попасть туда! И ещё я замечаю движение: кто-то идёт к дому вдоль озера. Это юная женщина. На ней длинное ниспадающее до земли платье, слишком неподходящее для зимней ночи. Даже отсюда видно, что осанка у неё необычайно изящная и гордая, а плечи узкие и хрупкие. Она идёт, слегка наклонив голову, и светлые волосы рассыпаются по её плечам. Благодаря лунному свету, её кожа кажется ослепительно-белой.

    Она не видит меня, её взгляд устремлён под ноги. Но дойдя до нашего дома, она останавливается и поднимает лицо к сияющей в небе луне. Она достаточно близко, и я вижу, как слёзы из её широко распахнутых глаз тонкими струйками скатываются у неё по щекам. Её губы крепко сжаты, но горло и ноздри трепещут от сдерживаемых рыданий.

    Почему она плачет? Что за печаль одолевает её? Разве не было бы естественнее мне сейчас горевать и плакать о своей жизни? Я чувствую огромную тяжесть на душе, и меня охватывает сильное волнение. Горячий пот выступает у меня на лбу, дыхание учащается, и сердце начинает биться быстрее.

    — Тётенька! — кричу я.

    Я дёргаюсь, лёд вокруг меня начинает проседать, и я чувствую, как движение воды подхватывает моё безвольное тело и пытается утянуть его вниз, в чёрную глубину подо льдом. Но женщина слышит меня, она вздрагивает, смотрит в мою сторону и видит, точно видит меня. Её лицо всё ещё мокро от слёз, но оно больше не выглядит печальным. Она смотрит на меня, а потом отворачивается.

    Я не желаю этому верить, однако она уходит. Я вижу, как на мгновение вспыхивает свет, когда она открывает и закрывает дверь нашего дома, а потом опускаю голову и ложусь щекой на мокрый снег. У меня больше нет сил, чтобы держать голову, всё, что я могу, это упираться руками об лёд, не давая холодной воде утянуть меня в глубину. Мои плечи болят, всё, что я чувствую — это боль в плечах и жгучий жар от слезы на переносице.

    Однако моему отчаянию не суждено длиться долго. Я слышу шум, скрип и хлопки двери, а потом хруст льда и треск воды. Оказывается, силы ещё не совсем покинули меня, и я поднимаю голову. Это мой папа, он идёт ко мне по пояс в воде, ломая лёд перед собой. С каждым шагом он погружается всё глубже, вот над водой уже только его плечи, но он так близко! Он протягивает руку, хватает меня за одежду и тянет на себя. Его рука такая сильная, он легко вытаскивает меня на тот ледяной мостик, что остался между нами, а потом обхватывает и несёт к берегу. Там на берегу стоит мама, а рядом с ней та юная женщина. Мама взволнована, а женщина спокойна.

    Папа несёт меня в дом. Там меня начинают тормошить, снимают мокрую одежду и заворачивают в одеяла. Мама с папой очень суетятся и при этом радуются. Одна только женщина со светлыми волосами величественно стоит среди этой суматохи и молчит. Её скорбная тишина и неподвижность давят, так что вскоре мама с папой замолкают и смотрят на неё. Они смотрят, и радость на их лицах исчезает. Женщина всё молчит, и, видно, что-то собирается сказать, но ей тяжело на это решиться. Я замечаю, что у неё зелёные глаза. И наконец она говорит:

    — Случилась беда.

  6. #6
    Создатель Аватар для Рольф
    Информация о пользователе
    Регистрация
    14.04.2008
    Адрес
    Южно- Сахалинск/Пенза
    Сообщений
    10,283
    Записей в дневнике
    2
    Репутация: 108 Добавить или отнять репутацию

    По умолчанию

    Глава 29. Зимняя сказка.

    Космическая станция "Десна". 1970.

    В гостиной возле ретранслятора собралась вся колония детей. У некоторых из них не было голов. Но все они с предыханием ожидали начала зимней сказки.
    "Дети!", говорит голос из динамика, "Вы никогда не задумывались, почему некоторые из вас особенные, а другие - одинаковые?". После этого вопроса часть детей озадаченно покачала головами, а другая часть, безголовая, вопросительно пожала плечами. "Я скажу вам маленький секрет. Вы никому не нужны. У вас нет родителей. У вас нет будущего. Вы - группа учёных, посаженных в симуляцию злым искусственным интеллектом." В комнате на несколько секунд воцарилась тишина, а затем голос вновь донёсся из динамика: "А сейчас вы услышите лучшую зимнюю сказку в вашей жизни!".

    АКТ 1: РОССОМАХА

    Жил-был один мальчик, которому не нравилось его обычное человеческое тело. Все эти пальцы на ногах и руках, волосы, и самое главное - нелепая, тяжёлая голова на плечах. Но сколько бы он ни жаловался, злая мачеха лишь отмахивалась и отправляла его работать на хлопковые плантации.
    Однажды мальчику это надоело, и он сбежал с плантации в лес. Малыш долго шёл по дороге в поисках еды или места для ночлега, но вокруг были только деревья, и спустя несколько часов он почувствовал на себе чей-то взгляд. Оглянувшись, он понял, что на ветке одного из деревьев сидел маленький зверёк и сверлил мальчика взглядом.
    – Хочешь я заберу твои глаза? – дружелюбно спросил зверёк.
    Мальчик не знал, что ответить, поэтому начал громко плакать. Зверёк спрыгнул с ветки и поклонился. С неба начал падать снег холодный как смоль. Он медленно кружился над землёй, но не касался её. Мальчик не знал, что происходит, но чувствовал, что весь лес ожидает от него ответа.
    – Что такое глаза?– робко промямлил малыш.
    – Глаза, – некоторые думают, что это зеркало души, но это скорее окна, которые показывают тебе вид на горе, которое происходит с окружающими, если ты лишишься глаз, то ты больше не будешь видеть страдания и, наконец, сможешь открыть своё собственное дело.
    – Мама говорила мне, что моё дело это быть счастливым... Правда я не понял как это.
    И россомаха забрал глаза мальчика.

    АКТ 2: ЗЫБУЧИЕ ПЕСКИ

    В 1967 году мальчик уже стал мужчиной и сидел в собственном кабинете, безглазо взирая на заснеженные улицы мегаполиса с вершины своего небоскрёба. Он медленно курил кубинскую сигару и иногда прерывался, чтобы отпить скотч прямо из бутылки или отвлечься на пару дорожек кокаина.
    "На город надвигаются зыбучие пески, всем гражданам нужно запастись надувными лодками и парашютами!" – весело произнёс диктор по радио. "Опять эти ваши тупые розыгрыши, нам марсиан хватило"– подумал мальчик и, недовольно фыркая, выключил радио. Но радио не выключилось, из динамика начал доноситься хруст веток и знакомый животный рык. Кокаин сдуло ветром, сигара промокла и потухла, а бутылка скотча разбилась вдребезги.

    Мужчина понял, что его время подходит к концу, об этом его предупреждал лесной зверь ещё той зимой, но тогда мальчик в это почему-то не поверил, а теперь уже было неважно, верит ли он или нет, ведь небоскрёб начал медленно опускаться под землю. Перед глазами пронеслась вся его нелёгкая жизнь: хлопковые плантации, ночные лесные прогулки, смерть родителей, поступление в колледж, свадьба, развод, ещё одна свадьба, затем повышение на службе и, наконец, это.
    "Что ж, по крайней мере, моя жизнь была не очень скучной" – смирился было со своей судьбой мужчина, как вдруг окна (между прочим, от пола до потолка) лопнули, и из осколков, зависших в воздухе и снежинок, кружащих между ними, образовалось что-то среднее между лицом и звериной мордой.
    – Боже мой! – мужчина будто смотрел в несуществующее огромное зеркало, которое отражало то, что осталось внутри него.
    – Выбирай: ты либо умрёшь прямо здесь и останешься лишь очередным кровавым пятном в истории, либо я заберу твою душу и ты станешь фронтменом группы The Stooges.

    Мужчина молча надел на себя ошейник.

    АКТ 3: БЕРЛИН

    В 1976 году Игги Поп переехал в Берлин вместе с известным сатанистом Дэвидом Боуи. Им нравился хрустящий немецкий снег, из которого можно было лепить идеально сферические снежки. А ещё им нравилось то, что в Берлине они почти перестали думать о наркотиках. Но возникла новая проблема.
    Лепя в очередной раз себе снежную "бабу", они с ужасом обнаружили, что в снегу было закопано пять триллионов трупов немецких солдат. После этого случая они поняли, что наркотики не так уж и плохи. Но где достать наркотики в Берлине, городе контрастов и покаяния?
    – Точно, – сказал Боуи, – Мы будем делать героин из тестикул немцев!
    – А что такое текстиксусы? – робко промямлил Игги Поп.
    После этого случая они поняли, что нет ни Берлина, ни снега, ни трупов немецких солдатов, были лишь деревья, был зверь, сгорбленный в поклоне и безразлично стягивающееся небо, и снежинки, которые не касаются земли. и маленький мальчик, чьи глаза уже ничего не видят, и хлопковые плантации, ожидающие, когда их разделают. Зима обняла Игги Попа, Дэвида Боуи, россомаху, маленького мальчика и всё живое, обняла крепко-крепко.

    ***
    В гостиной не осталось детей, у которых были головы. Почему? Им стало скучно, и они ушли спать. Во всяком случае так гласит официальная версия, которая была утверждена после проведения трёх независимых расследований. Космическая станция "Десна" была откалибрована ещё раз, после чего успешно перезапущена, о чём гордо заявляли все передовицы на следующее утро.
    Пальма первенства была уступлена одному из безголовых мальчиков по имени Пётр. Теперь он стал новым ретранслятором, который должен был рассказать зимнюю сказку.
    "Дети, вы любите пиво?"

  7. #7
    Создатель Аватар для Рольф
    Информация о пользователе
    Регистрация
    14.04.2008
    Адрес
    Южно- Сахалинск/Пенза
    Сообщений
    10,283
    Записей в дневнике
    2
    Репутация: 108 Добавить или отнять репутацию

    По умолчанию

    Новогодняя байка Свистуна Дика

    В этот день двор колледжа всякий раз преображался.

    Наполнялся скрипом рессор, щелчками бичей. Запахами дёгтя и конских яблок.

    Привычные к формальной научной речи стены зданий и забора отражали друг другу матерные выкрики кучеров, боровшихся за подъезд общежития. Сами академические каменные дорожки, откуда в будни сторож гнал городских оборванцев, выстукивались десятками мальчишеских пяток. Что твоя чечётка!

    Жажда подзаработать привела их хозяев спозаранок в кампус. Сегодня студенты уезжают по домам на каникулы. Администрация, стремясь ускорить отъезд и, закрыв здания на ключ, присоединиться к предпраздничной суете вместе с собственными семьями.

    Сторож же, дряхлая развалина при дубинке и лампе, усаживался на согретой робким зимним солнцем скамье и глазел на молодёжь. Нескучно, колготно.

    Длинноволосые, в чёрных пальто будущие медики, обмениваясь остротами, покидают общежитие и предвкушают встречи с близкими на родине.

    Те, кому в жизни повезло меньше, тащат к дилижансам сундуки с пожитками убывающих. Наконец, последний экипаж трогается. Городские дети кто расходится, кто обступает сторожа.

    -- Дик, расскажи ещё снова!

    -- А что тут сказывать. Стылой и ветреной была та зима. Да ты спроси господ молодых учёных – они тебе в книгах вычитают – то был самый студёный год в истории.

    Листва облетела рано. Трава пожухла, люди старались лишний раз не выходить со своих дворов. Городок просматривался весь, деревья то голые. От крепости графов Кентских до мэрии, от рынка до окраин и башенки на выезде из городка. В башенке обитал не граф Кентский, а так – деревенский.

    За двадцать годков до той зимы беда стряслась. Заморские шевалье накачали горцев золотом да острым железом, обещали вождям, ежели подымут смуту и захватят нас – править им доведётся нами, равнинными. Ну, горские и пошли в набеги. Тогда и от короля приехали офицеры – нашу молодёжь в оборону забирать. И с города набрали и с деревень. Страшное дело! Никто домой не вернулся.

    Про иных потом сообщили, где похоронены. Исключительно один приехал назад, да и то, двадцать лет спустя. Калхани с деревни Серебряный Бор. Как его имя, никто не знал, ведали только, что старый Шон Калхани называл всех сыновей – Шон, да дочек – Мэри.

    Вернулся он, стал быть, опоздав к шапочному разбору – братья поделили наследство, младшему ферму и землю, средним скотину поровну. Калхани, капитан Калхани уже, расстраиваться не стал, после той войны он двадцать лет ходил в рейнджерах в Приграничье, и всякого насмотрелся.

    Возвёл на окраине каменную башню о трёх этажах. Никто, ни мэр, ни священник, ни воевода слова против ему не сказали. Под личным дворянством за капитанскую выслугу, Калхани стоял, в своём роде, на одной доске с графами Кентскими.

    Так что жил в башне Калхани, да не тужил. Да на первом этаже виляла хвостом добрым людям и рычала недобрым Принцесса.

    И возьми да случись так, что затяжелел от снега ледник и сошёл на городок.

    И враз жизнь переменилась. Притих рынок, закрыта скобяная лавка Питера. Да что там – четверти городка считай нет: засыпало. Пошла мэр Анн О’Брайен к графам Кентским помощи просить, да только не пустили её на порог.

    Мэри Маклауд из клана Маклаудов собрала людей завалы расчищать, да родственников откапывать. И Калхани объявился, часть спасённых к себе в башню забрал. Когда Принцесса нюхом людей под завалами искала, Калхани с Маклауд и познакомились.

    Тут крик поднялся – волки младенчика унесли!

    Маклауд с Калхани встрепенулись, да Принцесса уж быстрей них метнулась. Добежали до опушки, глядят – кулёк с дитём отбила у волков овчарка и держит одного за лапу. Да только куда ей против трёх мясников… Когда Калхани подоспел, одолели уже его подругу, втроём горло располосовали. Только дитятка жива осталась, хоть и шрамы от волчьих клыков на всю жизнь. Хотел капитан стрелу из арбалета пустить вдогонку разбойникам, да пожалел тратить: только хвостами махнули серые, скрылись.

    -- То бабка твоя была, Нил Кёрк.

    Нил смущённо кивает.

    Тогда Мэри Маклауд поделила добровольцев на команды, чтобы дозор держать. От Рольфа, воеводы графов Кентских пришёл посыльный, с запиской мол «пущать пострадавших на территорию господ хозякв не велеон, но могу выделить лишнее негодное оружие». Что ж, разобрали оружие.
    Прошёл день, настала ночь. Мэри Маклауд не спит, следит чтоб никто не замёрз без крова. Калхани подбадривает: «Ничего, Мэри, мы ещё спляшем с тобой на празднике урожая!»

    Через три дня пришли они. Дикки-Свистун сообщил, что вошла в город шайка мародёров. Спешно всё приготовили оружие, какое имели, и пошли встречать.

    Разноцветная, пёстрая банда. Громкая, грозная атаманица. Привязывают к телегам скот, потрошат сундуки. Хозяева в домашней одежде лежат во дворах порубленные.

    Нилл Макминн, увидав своих двух братишек, уготованных для продажи в неволю, бросился их развязывать. А кабальеро, в костюме с чужого плеча, встретил его выпадом рапиры в горло. Так и осел Нилл, пуская пузыри. Калхани, подбежав, руку, сие сотворившую, тот час отсёк. А на остальных разбойников двинул Дикки-Свистун, неумело держа меч двумя руками, и крича не сколько от гнева, столько от страха.

    Банда, глядя на своего, корчащегося, и на одержимого Дикки, притихла.

    Но не была готова сдаться их главарица. Не для того она шла к своей мечте – сделаться варледи, чтоб её в какой-то глуши прогнали с позором.

    Страшна она была. Высокая, с огрубелой от бандитской жизни мускулатурой. В красно-жёлтом костюме доппельсольднера и с крис-мечом. Начала рубиться с Калхани. И второй рукой извлекла кинжал и в ногу капитану вонзила.

    Понял Калхани, что скоро кровью истечёт, ослабеет. Изловчился, уклонился, так что атаманица мимо него пролетела, и дал ей пинчищща.

    Грохнула разбойница, проломив забор, в свинарник. Там её капитан настиг и взял за горло. Вырывалась, искала кинжалом брешь в кирасе, уколола в подмышку и под рёбра.

    Но вырваться из хватки уже не могла. Осела. И пригоршнями Калхани отправлял навоз ей в рот, приговаривая: «Хотела нашего добра? Получай!»

    Положили капитана на плащ, понесли в его башню. Через три дня поднялся на ноги.

    Горожане уж тем временем воспряли.

    Не последние это были бандиты. Но и горожане уже были другие. Были уже никому не по зубам. На пастбище графов Кентских, как морозы спали, начали новый квартал возводить.

    Тяжба об этой земле до сих пор в королевском суде лежит.

    Поглядывал на новостройки Калхани с башни.

    Да только Принцесса была уже в другом замке. Сложил для неё курган Калхани, навещал. По весне у капитана раны открылись – горожане кинули клич, вызвали лекарей отовсюду. До начала лета продержался Калхани, а потом нашли его на тропинке от Принцессиного кургана, уже остывшим. Так и не довелось ему с Мэри Маклауд сплясать на празднике урожая.

    А после что – накопилась в городке тьма тьмущая лекарей, да их учеников. Прознал про это священник, да грамоту архиепископу направил, мол прекрасный случай, чтобы основать в городке училище при монастыре, вновь выстроенном, а его (священника) настоятелем поставить.

    Как раз в тот момент его высочество с высокопреосвященством боролись за влияние на короля, и принц возьми и идею эту перехвати. Добился, значит, чтоб в городке возвели колледж его имени. Друид Камулодун получил под начало факультет теории лечебного дела, монах-костоправ Ансель – хирургический, травница Тори – фармацевтический. Спроси господ молодых учёных – они тебе вычитают, что это есть первое светское учебное заведение на континенте.

    Вот такая былина, маляты.

    Дик поднимается, начинает выпроваживать детей за ворота. Пришло время запирать на каникулы.

Информация о теме

Пользователи, просматривающие эту тему

Эту тему просматривают: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)

Метки этой темы

Социальные закладки

Социальные закладки

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •  
Литературный конкурс "Зимняя сказка"  Рассказы.