Пт Мар 03, 2006 5:43 pm Заголовок сообщения:

--------------------------------------------------------------------------------

Wildead

… Когда Бел-Адад увидел лицо Джейн, он почувствовал странную тяжесть в сердце. Такое чувство, будто его стали тянуть в разные стороны, легко, но ощутимо. Такое ощущение он испытывал только когда находился рядом с одним человеком… Но этого не может быть.
Этому человеку сейчас исполнилось бы шестьдесят семь лет – это раз. Он мужчина – это два. И он уже много лет как мертв. Это решающее три. Зафира никак не могла быть им. Хотя… Если предположить, что теория реинкарнации верна, то есть исчезающая вероятность, что… Да нет, глупости. Махби ничего не говорил про реинкарнацию – значит, она неопределенна. То есть с равной вероятностью истинна либо ложна. Эту теорию надо потом обсудить с Сатаром.
Вот изменения цвета глаз девушки – это, безусловно, нонсенс. Если он, Бел-Адад, доживет когда-нибудь до мирной жизни, он сможет написать еще одну работу на эту тему. Иридоаномалия какая-то… Надо запомнить и вести наблюдения.
Кстати, у Него тоже синие глаза.
- Это разве ж бывает, чтобы вот так сразу вылечивались? Только что была больная, и вдруг здоровая? – спросил Абдульхим.
- Спонтанная ремиссия… - растерянно ответил лекарь. – Я написал реферат об этом в медицинском училище, но видел всего два раза в жизни. Один раз во время практики в Мелопарме…
- А второй?
- Сейчас.
- Ва…

Джейн широко раскрыла глаза и быстро с шумом вдохнула, затем медленно выпустила воздух из легких. Она жива и здорова. В голове порядок. Только…
- Я ничего не помню… - пробормотала девушка, оглядывая присутствующих. Их трое. Один из них среднего роста и возраста, загорелый, с раскосыми глазами и черными кучерявыми волосами. Второму на вид лет пятьдесят. Видно, что он уже много лет не брился и не стриг свои седые волосы. Третий, по-видимому, вообще не человек и не даже органическое существо. Он целиком механический.
- Кто вы… И кто я? – спросила Джейн окружающих. Кучерявый обеспокоенно обратился к седому:
- Бель! Кажется, она потеряла память! Хотя голова ясная… Это нормально?
- Да, это случается при ремиссии. Следствие закона сохранения энергии – ее организм проделал огромную работу по излечению болезни, но естественных запасов не хватило, поэтому энергия памяти к этому тоже подключилась… Как я понял, долговременная память у нее временно в отрубе. Дня через четыре, думаю, она все вспомнит… - ответил седой. Кучерявый задумался на мгновение, потом просиял и, подбежав к Джейн, обнял ее:
- Зафира! Сестричка! Как я рад, что ты наконец выздоровела! Неужели ты не узнаешь меня, твоего любящего братика Абдульхима? А достопочтенного лекаря Бел-Адада? А нашего друга и соратника Ден-Сатара?
- Нет… Я…
- Ничего не говори! Отдыхай больше. На рассвете двинемся в путь.
- Мы куда-то идем?
- Домой, Фирочка, мы идем домой.
"Оставь ее с Сатаром и выйди из палатки, БЫСТРО!" – догнал Абдульхима поток мыслей Бел-Адада. Он с такой силой продумал эти слова, что торговцу даже не пришлось делать усилий, чтобы прочитать их.
- Мы сейчас выйдем и осмотримся, а с тобой пока останется Сатар. Ладушки?
- Хорошо… брат.

- Ты мне можешь объяснить, что за шайтановщина происходит? – спросил Абдульхим у Бел-Адада, когда они вышли. Совсем рядом начинался таинственный туман, а на горизонте маячила Башня.
- Как медик, я уже все объяснил.
- А как апостол?
Бел-Адад вздохнул.
- Я не уверен в своих идеях, но попробую сделать предположение… Ты мне только скажи, сколько голосов в голове у Зафиры?
- … один. Хотя еще недавно было два.
Бел-Адад снова вздохнул и надолго замолчал.
Башня торчала из песка, как рукоятка кинжала из спины трупа. Как скальпель из грудной клетки.
Земляничная поляна…
- Что ты знаешь о душе, Абдульхим?
- Пророк учит, что все на свете предопределено Господом. Душа пребывает в сладком небытие, затем поселяется в тело, живет внутри него от рождения и до смерти, после чего правоверные отправляются в царствие великое, где бесконечно предаются усладам, а неверующие отправляются гнить в королевство вечного льда и холода…
- Бред собачий, конечно, но я не могу этого опровергнуть. И доказать тоже, впрочим. Вообще, я агностик, - ответил ему Бел-Адад. – Как и любой из последователей Махби.
- То есть ты не веришь в Шайтана?
- Истинных последователей. Для нас Шайтан лишь образ, путеводная звезда, если угодно, помощник в некотором роде… Но мы не верим в него, - сказал Бел-Адад, сделав особое ударение на слове "верим". – Это потом пошли разные отклонения, которые извратили изначальную идею. Да и Аль-Касан постарался… Подонок… Но речь не об этом. Ты слышал о реинкарнации?
- Конечно. По моему скромному мнению, глупости.
- На мой взгляд, теория имеет прав на существование не меньше, чем идеи Пророка. Но есть у меня мыслишка одна… Как ты думаешь, душа Эльмении попала в рай? Или в ад, куда там ее послали бы…
- Я так думаю, попала.
- А почему ты слышал ее голос в голове Зафиры?
Абдульхим задумался.
- Может, потому, что она была дроидом?
- А если это именно душа Эльмении поселилась в теле Джейн? Как ты думаешь?
- Но… тогда ведь все идеи пророка…
- Ошибочны. И все же есть у меня другое мнение. Раз уж Эльмения умерла, то ее душа должна была попасть в тело младенца, родившегося в тот момент. Но она была дроидом – следовательно, у нее теоретически была возможность запрограммировать свою душу на переселение в кого угодно… Хотя в Зафиру! Вероятно, их души сейчас слились в единое целое. Почему это произошло, я понятия не имею.
- Я понял тебя, Бель.
Стало темнеть. Всполохи вокруг башни усилились.
- Слушай, лекарь, а мы ей будем что-нибудь говорить?
- Да пускай пока что знает то, что ты ей сказал. Через три-четыре дня она все вспомнит. И свою жизнь, и жизнь Эльмении… И…
- И что?
- Она может вспомнить то, что происходило в жизни того человека, которому принадлежала эта душа еще раньше. Может, несколько жизней. Но я в этом не уверен.
Бел-Адад вошел в палатку. Абдульхим бросил взгляд на башню и, не оборачиваясь, спросил:
- Бель, ты веришь в судьбу?
- Я ни во что не верю.

Внутри палатки Сатар смотрел на спящую девушку. Она не задала ему ни единого вопроса с тех пор, как вышли лекарь и торговец. Сначала она лежала, отвернувшись, а затем заснула. Датчики показывали низкий уровень работы мозга и энергосберегательный период работы организма ("Письмо в поддержку ОС: неточность терминологии"), то есть сон. Значит, можно спросить своих спутников насчет последних слов Эр-Михара. В памяти Сатара они запечатлелись искаженно, потому что он произнес эти слова на последнем издыхании. Четко распознавалось существительное "парень", дальше, по-видимому, шла его характеристика, но она не поддавалась расшифровке. "Он укажет вам Путь" – это можно понять. После этого организм Михара выключился…
В палатку вошел Бел-Адад, чуть позже вернулся и Абдульхим. Визуальные датчики Сатара сделали акцент на глазах Абдульхима.
- Абдульхим, ты уловил последние мысли Эр-Михара?
- Да, он хотел сказать "парня с металлическими волосами".
Воцарилось молчание. Его нарушил Абдульхим:
- Уж не идет ли речь про того молодого человека, которого мы видели с теми вояками, которые нас спасли?
Бел-Адад просиял.
- Так я и знал, что это он. Все-таки хреновый из Аль-Касана предатель! – лекарь в голос рассмеялся и лег на свой спальный мешок. – Подделал "Дислогос", а про "Писания Шайтана" забыл. Так я и знал, что ты мне пригодишься, сын Абдолбея...
- Постой! Ты хочешь сказать, что…
- Это – последний из Знаков Махби, - ответил Сатар за Бел-Адада.
- Но Имерхальд совсем рядом! Мы же сможет до него дойти…
- А сможем ли мы в него войти? – не унимался Ден-Сатар. – Может, смысл не в указании на направление пути к Имерхальду, а на вход?
- А ты как думаешь, Бель? – обратился торговец к лекарю, но тот не ответил. Видимо, пока они спорили, пожилой лекарь успел заснуть.
В ноздри Беля ударил запах свежей земляники…