Тема: Текст ФЛГ3

Antberg

Когда Бель открыл глаза, он вновь увидел земляничную поляну. Всё было очень реально, но было одно но - он вдруг понял, что чётко осознаёт всё происходящее. Недоумённо оглядываясь по сторонам, он пытался понять - сон это, или явь. И что-то чудовищное словно подсказывало ему, что всё это происходит на самом деле. "Но как-же!? Ещё мгновения назад я был в палатке, и..." - Лихорадочно пронеслись в голове первые мысли, пока взгляд не напоролся на громадный, сверкающей пикой возвышающийся над горизонтом скальпель, воткнувшийся в землю. Бел-Адада пронзил ужас, но самообладания он не терял. "Наваждение!... Это какое-то наваждение!" - понял он. Сделав усилия над собой, он отстранил сознание от навяззчивых образов. Несколько минут вокруг была тишина, в которой растворялся запах земляники, и скальпель, казалось проваливался куда-то в глубь земли. Звук прорезал тишину. То был крик, и голос принадлежал Аблульхиму!
Бел-Адад неповерил своим глазам, когда снова открыл их. Кругом стояла туманная мгла, и где-то в ней, поодаль от него но повсюду, копошились нелепые существа, многие из которых то меняли форму, то распадались, то делились на несколько других существ, и всё это казалось странным и неживым, точно плясали тряпичные куклы на ветру... Только вот танец их приводил в оцепенение своей замогильностью.
«Не сон!» - сразу понял Бел-Адад. Это могло значить только одно – он посреди туманного ореола окружающего Имерхальд, а это значит, что времени на раздумья нет – унести бы ноги, да поскорее. Ибо кошмары кружившиеся вокруг, рано или поздно найдут лазейку к душе, и тогда – конец.
-Абдульхим! Где ты?! – кричал Бел-Адад, метаясь средь клубов тумана.
Ответа не последовало, но вскрики донеслись вскоре ещё раз, и всё повторялись и повторялись... И вот Бел-Адад увидел его – он метался, катаясь по земле и размахивая кинжалом, отбиваясь от десятков уродливых тварей, выглядевших точь в точь как и все кого он знал, только страшно искажённые каким-то совершенно противоестественным образом. Бел-Адад даже успел усмехнуться встретившись лицом к лицу со своим «отражением», прежде чем сноп сверкающих осколков не озарил всё вокруг, превратив нападавших в пыль, а остальных заставив отступить далеко в глубь тумана. Странные звёздочки же вновь собрались в пучок, вернувшись в руки к владельцу... Абдульхим, пристально посмотрев на них увидел, что это были сверкающие чётки, но только похоже какая-то боевая их форма, что было совершенно немыслимо.
-Давай-ка быстро, катим отсюда! – без лишних вопросов крикнул Бел-Адад, и схватив Абдульхима за руку, побежал куда-то, видимо чувствуя где кончаетя туман


Несколько минул они лежали на песке, и всё икак немогли отдышаться.
-Я... Я совсем непомню! Непомню как это так вышло! – выдохнул Абдульхим
-Точно также!... – ответил Бел-Адад, перевернувшись лицом к песку, и вскоре начав осматриваться вокруг, продолжил – А палатки невидать... Найти будет нелегко, это точно. Если вообще на месте.
-Погоди-ка, щас... – Пошарив везде где хоть что-то лежало, Абдульхим вскоре извлёк из своих одежд устройство, напоминавшее компас.
-Так, давай за мной. Вот это нам должно помочь – продолжил он уже поднявшись на ноги.


Палатка была на всё том-же месте. Более того, из неё никто и ничего не пропало, судя по показаниям абдульхимовского минидатчика. Но это даже вгоняло в обоих ещё большую тревогу.
Первым одёрнул края палатки Абдульхим...
-Зафира!... – вымолвил он...
-Сатар! – сказал тут-же Бел-Адад...
Прямо посреди палатки были оба – Джейн, глаза которой горели ярко-синим пламенем так, что их самих небыло видно, и Сатар, склонившийся перед ней на колени... Верхняя часть его головы была раскрыта, и в неонятно откуда взявшийся там проём был вставлен мини-диск. Рука джейн держала его, и от неё к мини-диску, а затем и к Сатару, переливалось пульсируя нечто мерцающее, похожее на призрачное пламя, в котором, как будто то и дело мелькали причудливые геометрические схемы, хаотично кружились гирлянды формул и кодов...



Князь Герман был взволнован как никогда. Ещё-бы – все компьютерные системы, ещё недавно бывшие прямо в его распоряжении прямо перед ним, сейчас – словно перестали отвечать своим функциям, превратившись в выжившее из ума железо, изрыгающее потоки бессвязной техноинформации. Герман тщетно пытался связаться хоть с кем-то – похоже всё было настолько брутально, что он немог уже даже покинуть пределы своей комнаты... Ещё недавно наделённый такой властью, он вдруг стал её заложником.
Внезапно все мониторы перед его столом погасли... Но не прошло и минуты, как мерцая, в кромешной тьме начал включаться то один, то другой, выдавая лишь зеленоватый гудящий экран.
-Ты? – обратился Герман к чему-то, чьё присутствие уже давно почувствовал – Ведь это ты?... Ну, отвечай!
-дааааа... – прошипели мониторы.
-Как ты это сделал, проклятый шайтан?! Ты разрушил всё, что я создавал так долго, но как??? Только у меня был доступ!!...
-даааа... – снова прошипели мониторы, и сцена с утерянным картриджем вспыхнула вдруг в памяти Германа. «он ждал столько лет, и вот наконец дождался своё, сукин сын!» - Пронеслось в голове Германа...
-Убить меня захотел, шакал!? – вскипел князь. – Ну давай, попробуй! Мне даже интересно, что ты сможешь сделать!
Мониторы вновь ответили тем-же, и в следующую-же секунду гутые струи какого-то едкого дыма со всех сторон со свистом ворвались в помещение, захлестнув Германа целиком. Он несразу понял, что это были кошмары, причём не простые, а высоко сконцентрированные захваченной дренажносй системой, которая до сего момента ограждала от них Имерхальд. Город, столь надёжно оберегавший себя от кошмаров, наконец-то стал их жертвой.

Чудовищная субстанция успела тут-же просочиться в мозг через уши, ноздри и глаза. Герман ослепнув метался по помещению, но становилось только хуже. А кошмары всё ярче вспыхивали в его мозгу – то были жуткие сцены из прошлого, из его первой встречи с дендроидами... Кровавый ужас того, как те кого ещё недавно он считал своей семьёй, неожиданно превратились в злобных тварей в невинном обличье. Вначале он нехотел верить, что созданные им дроиды ведут себя как-то странно, но они становились всё безумнее и безумнее с каждым часом, и словно издевались над ним, изображая то робкое смирение, то чудовищную жестокость. В конце концов они распяли его на кресте вниз головой, и вокруг него распяли несколько собратьев, которые издеваясь, изображали что им больно и они молят помочь им. Тогда в Германе вновь проснулись силы, и адский посёлок окончательно иссчез с лица земли...
Теперь-же, когда он всё больше теряя рассудок метался по замкнутому помещению, всё – и настоящее и прошлое слились для него в один мерцающий шар, и шар этот точно вскипал внутри его черепа. Он невыдержал – вытянув руки, Герман изверг потоки чудовищной силы. Всё вокруг горело и плавилось, а он летел куда-то вниз, разрушая всё на своём пути. Призраки-же, причинявшие ему боль кружились вокруг и хохотали.
На мгновение лишь Герман пришёл в сознание.
-Сукин сын, Махби... – произнёс князь, и тотчас напоролся на длинный обломок энергостержня. Тело сгорело в ссчитанные минуты, а душа ещё долго металась, прежде чем сгинуть где-то в глубине бушующего энерго-вихря, поднявшегося из пропоротого насквозь реактора.
Башня погружалась под землю... Вскоре она иссчезла где-то в глубине бездонной скважины, неизвестно кем и неизвестно когда просверленной здесь... Говорят, скважина вела в ад... И кошмары были лишь тенью того, что он скрывал... Так или иначе – Имерхальд, ещё совсем недавно бывший неприступным и совершенным творением человека, только что потерял своего властелина, и оказался один на один со стихией...

Пн Мар 06, 2006 8:33 pm Заголовок сообщения:

--------------------------------------------------------------------------------

Bloody

- Да-да, я говорю же вам, он нанял нас, чтобы лететь в святой город - ворчал Джамал, прикладывая мокрую холодную тряпку к гудящей голове. Он сказал что-то еще, а потом поднес к глазам руку, ровно в центре которой появилась окровавленная дыра. Точно такая же дыра, как и в его лбу. Джамал пошатнулся, бросил взгляд на своих «спасителей» и свалился на землю.

- Ни когда его не видел - Мужчина впечатался головой в ближайшую прилавок – и вопрос был задан снова, - Пайк? Я помню его. Он шныряет тут и там. Ищет кого-то. Не помню где я видел его в последний раз – еще один удар, - в баре.. он определенно, в баре… ну тут только один… - мертвое бесполезное тело отбросили в сторону.

Звон разбитого стекла, хруст раскиданных стульев и столов, один заложник, и десять пистолетов направленных на пришельца.
- Опустите оружие – прохрипел тот, кто стоял на вершине правящей цепочки в этом городе (исключая, само собой, официальное правительство) и кому в этом баре повезло меньше всех, - он убьет меня, если я заговорю, - ответ незнакомцу.
- А как ты думаешь, что я сделаю, если ты не заговоришь?


Сигарета стрелой упала к ее ногам.
- Пайк, - улыбнулась она, даже не удивившись тому, что он прошел через охрану.
- Они все мертвы – выплатишь их семьям на пособия, - угадал ее мысли незваный гость.
- Пайк.
- Меня уже давно зовут иначе, - вампир стоял у девушки за спиной. Его руки. Нежные, мягкие руки скользили по ее спине.
- Не надо, - попросила она.
- Тебе не нравится, что я делаю?
- Не надо, - повторила она мягче, - он может нас услышать.
- Кто?
- Ты же знаешь.
- Последний раз, когда я тебя видел, - вампир обошел девушку и теперь стоял к ней лицом к лицу. Она нервно вздрогнула, когда почувствовала на своих губах его холодное дыхание, - тебе было шестнадцать и…
- А тебе было…
- Да-да, я знаю. Я тогда был слишком стар и опытен для тебя. Я слишком стар и опытен для тебя и теперь.
Она промолчала. Вампир наклонил голову чуть влево.
- Прошло десять лет. Ты узнала меня по одному жесту…
- Я помню его…
- По одной манере двигаться…
- Я помню тебя…
- Не могу поверить, что этот маленький онанист все-таки смог положить на тебя свои потные ручонки, - вампир, прорычав, сплюнул в сторону. Жест получился таким и грозным на вид, что девушка прикрыла глаза.
- Он уже давно не такой, - ответила она.
- Они голубые.
- Ты все еще помнишь их цвет или только что заметил? – усмехнулась девушка.
- Когда он успел?
- Десять лет прошло, разве нет?
- Как?
- Само собой вышло. Мы поняли, что нас притягивает друг к другу…
- Нас тоже – вампир сделал резкое движение головой, в попытке поцеловать девушку. Она отпрянула назад.
- Не смей. Никогда больше. Не смей. Даже не думай пытаться.
- А то что?
- Ты сводишь меня с ума.
- *Ты* сводишь меня с ума. И как ты сошлась с этим пуделем?
- Он не пудель. И тебя тогда рядом уже не было.
- Я воевал. За тебя. Я искал, то, что уже давно потерял.
- Что?
- Душу.
- Через год после…
- Да. Через год после.
- Как?
- Это было легко. В некотором смысле. Я пришел к Высшим Силам и сказал «Суки, верните мне человеческую душу, вашу мать!».
- Просто так?
- Нет.
- Были испытания? Истязания?
- Тысячи. Битвы, моральные вопросы, параллельные миры, голоса. Я смог.
- Я рада.
- Еще бы ты не была бы рада.
- Десять лет прошло.
- Я знаю.
- Что ты знаешь?
- Десять лет прошло.
- Это огромный срок.
- Для человека, - он достал из кармана кожаной куртки пачку сигарет. Закурил.
- Только не смей засорять мой двор сигаретами как в прошлый раз.
- А почему вы живете в *твоем* доме и те парни, которых я превратил в калек – те самые парни, которые работали на твоего отца? Твой картонный капитан не в состоянии ку…
- Мама и папа умерли здесь… Я не хочу уезжать…
- П-прости, я…
Пара минут напряженного молчания.
- Так, ладно, - вампир быстро огляделся по сторонам, - поиграли в хорошего парня – пора и делом заниматься.
Резким рваным движением Пайк прижал девушку к стене.
- Кто. Ты. Такая? – по слогам выплюнул он, - и почему ты прикрываешься именем девушки, которая здесь жила? И сколько, черт побери, прошло с того времени, когда гребаные русские разобрались с ничтожными демократами?

Пн Мар 06, 2006 8:47 pm Заголовок сообщения:

--------------------------------------------------------------------------------

BOBeR

Аргат молчаливо сидел на корявой деревянной табуретке в самом конце коридора тюремного блока цитадели Муспельхейм и устало зевал. Казалось бы нет работы приятнее, чем сидеть целыми днями на одном месте и ничего не делать, но Аргат бы душу отдал ради того, чтобы хоть как-то развлечься в это время. К сожалению, генерал Викторис категорически запретил всевозможные карты и шашки, заявив, что это отвлекает солдат от службы, и они легко могут прозевать врага.
Почесав щетинистую физиономию, Аргат не придумал ничего умнее, чем достать из грязного кармана помятую сигарку с меларвой. Немного посомневавшись, он взял со столика справа коробок спичек, поджёг одну и закурил. Втянув в себя приятный меларвовый дым, Аргат ощутил, как тело само собой расслабляется, как неприятные мысли улетучиваются. На лице Аргата впервые за весь день появилось некое подобие улыбки. Главное, чтобы его за этим делом на застукала одна из шестёрок Викториса, иначе неприятностей ему не миновать. Аргат сделал ещё одну затяжку и выпустил дым из ноздрей. Ему показалось это необычаянно забавным, и он идиотски захихикал.
Металлический грохот раздался из дальнего конца корридора. Аргат испуганно затушил сигарку и швырнул под стол, затем принялся неистово размахивать руками, словно одуревший шимпанзе, разгоняя сладковатый дым. Тяжёлая металлическая дверь вдалеке медленно отворилась, и в коридор вошёл человек. Недолго думая, человек направился к Аргату. Аргат напрягся. Как бы гость не почуял запаха. Длинный металлический коридор огласили шаги.
"Хоть какой-то звук, кроме стонов и бормотания этих тупых заключённых, - подумал Аргат"
Через полминуты человек приблизился достаточно, чтобы можно было разглядеть его черты. Это был мужчина, на вид лет тридцати, с короткими, зачёсанными назад тёмными волосами. Уверенный шаг и решительность во взгляде отчётливо давали понять, что он знает, зачем пришёл. Наконец, человек остановился прямо перед Аргатом. На нём была форма капитана Алых, увидев которую Аргат незамедлительно вскочил с табуретки и встал по струнке, отдав честь.
- Вольно, - устало бросил гость, а затем представился. - Капитан Видо Айзен, прибыл по приказу генерала Викториуса за особо важным заключённым.
- Прошу за мной, товарищ капитан, - бодро проговорил Аргат и направился к ближайшей камере.
Эта камера отличалась от других. В отличие от остальных, которые были закрыты обычными стальными дверями с маленьким окошком, эта дверь была на надёжном электронном замке. Хотя самым необычным было, несомненно, то, что сама дверь и все стены вокруг неё были исписаны всевозможными рунами. В этой камере содержался слишком важный заключённый, чтобы позволить врагам выкрасть его, поэтому на дверь, ровно как и на все стены камеры, не поленились повесить мощную антимагическую защиту. Нельзя было позволить врагам заполучить этого заключённого, ибо с его помощью можно наворотить слишком уж много грязных и опасных дел, несмотря на то, что сам он не способен даже прямо ходить.
Над дверью тускло горела запылённая красная лампочка, слева от двери в стене был закреплён небольшой пульт управления, состоящий из кнопки, динамика и маленькой лампочки, которая в данный момент пребывала в выключенном состоянии.
Аргат нажал на кнопку, лампочка на пульте загорелась жёлтым светом.
- Прошу разрешения на открытие камеры Б-1, - сказал Аргат, склонившись к пульту.
Затем он отпустил кнопку и выпрямился. Ждал. Через десяток секунд лампочка вновь загорелась, и из динамика послышался скрежещущий голос:
- Разрешения получено.
Лампочка, на этот раз та, что висела над дверью, загорелась зелёным, послышался металлический лязг. Дверь медленно отъехала влево.
Все стены, пол и потолок камеры были исписаны таинственными надписями и знаками. На полу в мерзко пахнущей луже сидел, пуская слюни, заключенный в ободранной одежде. Сомнительный субъект даже не обратил внимания на вошедших, продолжая буравить бессмысленным взглядом пол под собой. Бенедикт Беллум.

Бенедикт был старшим братом архиепископа Лазариуса. Самое ироничное было то, что, если бы не вовремя подсуетившийся Лазариус, у Бенедикта были все шансы занять его тёплое место. Дело было в том, что Бенедикт родился в самый разгар Сталийного Джихада. В тот же самый день, когда он родился, была одержана одна из самых значительных побед над дройдами, благодаря чему его появление назвали знамением свыше, а его, недолго думая, нарекли спасителем и святым. Люди свято верили, что, когда он вырастет, он станет главой Святого Престола и окончит эту страшную войну с беспощадными стальными творениями руки человека. Но случилась одна не очень приятная вещь: через несколько лет, когда молодой "святой" подрос, обнаружилось, что он отстаёт в развитии от нормальных детей его же возраста. Горькая правда жизни: спаситель и пророк оказался банальным идиотом. С возрастом его состояние не улучшалось: он так и не смог научиться читать, когда его ровесники уже успешно изучили атомную физику, к тому же периодически ходил под себя. Но народ это не останавливало. Страсти по "Пророку-Избавителю" так и не улеглись с течением времени, и нарож всё так же настаивал на присвоении Бенедикту титула архиепископа Святого Престола. Тогда умные люди, стоящие сверху, осознали, что, если так будет продолжаться, это может очень плачевно закончиться для церкви. В результате, когда пришёл срок, вместо Бенедикта во главу Престола был поставлен его брат - Лазариус, сам же Бенедикт, во избежание неприятностей, был посажен под замок в цитадель Муспельхейм - одну из самых надёжных крепостей Алых. Все, в том числе и Лазариус свято верили в то, что "избавитель" погиб из-за какого-то несчастного случая, и народ быстро смирился с тем, что Архиепископом суждено стать простому смертному.
Вот уже на протяжении многих лет Бенедикт глотал сопли в Муспельхейме. Но, видно, этому не суждено было продолжаться вечно, ибо в один прекрасный день пришла весть, что неудавшегося пророка переводят куда-то в другое место.

- Это и есть... Бенедикт Беллум? Тот самый? - в голосе Видо Айзена слышалось недоверие.
- Так точно, товарищ капитан! - бодро ответил Аргат, абсолютно уверенный в личности воняющего субъекта.
- Жди здесь.
Капитан вошёл в сырую и грязную камеру и крепко выругался: запах стоял не самый дивный. Заключённый даже не пошевелился.
- Встать! - сказал Видо настолько властно, что Аргат снаружи камеры непроизвольно вздрогнул.
Заключённый остался безучастным. Тогда капитан подошёл поближе и с размаху влепил Бенедикту звонкую пощёчину, от чего тот упал на мокрый пол и заплакал.
- Я сказал встать, ублюдок! - Видо снова замахнулся рукой.
Тихо всхлипывая и постанывая, заключённый медленно встал, глазами, исполненными первобытного страха глядя на страшного человека в форме. Видо вытянул вперёд правую руку, заставив Бенедикта взвизгнуть и вжаться в стену, и дотронулся левой рукой до браслета на правой. Раздался треск, и от браслета на руке Айзена к металлическому ошейнику заключённого протянулся бледно-голубой, слабо мерцающий луч - гравитационный поводок. Видо резко притянул к себе руку, испуганный Бенедикт дёрнулся к нему. Удовлетворённо хмыкнув, капитан вышел из камеры, держа правое запястье над плечом. Заключённый, естественно, последовал за ним.
- За мной, - бросил Видо застывшему тюремщику. - Доложишь о моём приходе генералу.
- Слушаюсь, - ответил Аргат.
Все трое медленно двинулись к выходу из коридора. Аргат порадовался, что хоть на минуту он сможет покинуть это богопротивное место.
Раздался странный звук, отдалённо смахивающий на чириканье.
- Капитан Видо Айзен на связи, приём, - неожиданно заговорил Видо.
- Говорит генерал Таган. Капитан, объект с вами, приём? - спросил шипящий голос у Видо в правом ухе.
- Так точно, товарищ генерал, приём.
- Отлично. По прибытию на базу вас встретит отец Клеменш, приём.
- Извините, генерал, приём? - Видо не верил своим ушам. Только не этот сумасшедший фанатик.
На этот раз ответ последовал не из правого уха, а откуда-то сзади.
- Он сказал, отец Клеменш, - язвительно ответил голос.
Видо остановился и развернулся, удивлённо глядя на Аргата и готовясь отчитать его, но наткнулся на столь же изумлённый взор, направленный на заключённого. Бенедикт смело глядел в глаза капитану, паскудно улыбаясь.
- Какого хре...
Неожиданно гравитационный поводок изящно извернулся, послышался хруст и раздался неистовый вопль капитана. Рука Видо была согнута под неестественным углом. Аргат в ужасе попятился.
Затем пространство вокруг них ослепительно вспыхнуло. И наступила тишина.

Фридрих, постовой перед тюремным блоком, вздрогнул. Он мог поклясться, что слышал приглушённый крик из-за толстой стальной двери. Сомнительные предположения, тем не менее, не стоили того, чтобы бить тревогу. Он уже несколько раз погорел на этом, в результате чего и вынужден был сейчас здесь стоять. Мало ли, что могло там произойти. Туда только что вошёл некий капитан Алых. Вполне возможно, что ведётся банальный допрос заключённого.
Послышался лязг, и дверь послушно отворилась. Фридрих напрягся, готовый ко всему, но из тюремного блока совершенно спокойным шагом вышел тот самый капитан и направился к выходу. Фридрих облегчённо вздохнул.
"Долговязый придурок, - подумал он, - мог бы и дверь за собой закрыть."
Он собрался было уже закрыть дверь за капитаном, как бросил мимолётный взгляд в коридор.
И побледнел.
В дальнем конце длиннющего коридора все стены были покрыты копотью и кровавыми дымящимися ошмётками.
- Эй! - крикнул он капитану, совершенно забыв об уставе.
Капитан развернулся. Только теперь Фридрих разглядел лицо этого человека. И это лицо точно не было лицом того типа. Это лицо было ему незнакомо, но при этом чертовски кого-то напоминало.
Последнее, что он успел сделать перед тем, как его припечатало к стене и размазало по полу, это врезать кулаком по жирной красной кнопке тревоги на стене справа от себя.

Такого кошмара Гидеон, командир небольшого тяжеловооружённого отряда подавителей ещё не видел никогда, и ничуть об этом не жалел. Едва он со своим отрядом появился в помещении, где его ждал сбежавший, как его людей начало изламывать и корёжить, стоило тому бросить на них мимолётный взгляд. Такая же участь, он в этом ничуть не сомневался, постигла бы и его, ежели он не успел бы вовремя смотаться обратно за дверь.
С таким он столкнулся в первый и, как ему хотелось надеяться, в последний раз. Оставаться в цитадели не было никакого желания, и теперь он сломя голову бежал к выходу, периодически спотыкаясь об обугленные тела персонала базы. Крепость трясло, словно при землетрясении, гул стоял невообразимый, некоторые комнаты и коридоры у него на глазах разваливались и сжимались, словно попав в гравитационную дыру. Он уже не расчитывал уйти отсюда живым.
Неожиданно пол под его ногами заходил ходуном и длинный коридор начал изгибаться и сужаться, словно завязываясь в узелок. Гидеон просился назад, но далеко пробежать не успел. Коридор сжался, и его правую ногу раздавило в бесформенной каше из стен и потолка. Он даже не почувствовал боли, просто рухнул на пол и в панике, не в силах даже закричать, попытался уползти от неминуемой гибели, оставляя огрызком своей ноги длинный багровый след на полу. Через несколько мгновений коридор сжался, словно бумажный пакет, подарив Гидеону миг неописуемой боли и вечность безмятежной пустоты...

Бенедикт, а точнее некто, пребывающий данный момент в его физической оболочке, молчаливо стоял на бархане и с упоением глядел, как некогда несокрушимую крепость, главный артиллерийский пункт Алых, разрывало и сминало, как ещё несколько минут назад красивая и величественная цитадель превращялась в бесформенную груду металлических огрызков. Вокруг разрушаемой крепости поднялось облако песка, почти скрывшее её от человеческого взора.
"А теперь, пожалуй, самое время навестить родственника, - подумал он, и гнусно ухмыльнулся. Ничего хорошего эта ухмылка не родственнику предвещала."
http://fantasyartrpg.narod.ru/050815.jpeg

Ср Мар 08, 2006 10:36 pm Заголовок сообщения:

--------------------------------------------------------------------------------

Валера

Где-то там, на просторах великой земли,
Отгарит дымным вечером лето,
Но бесстрастно в пустыне пустынник рулит
Своим драком, чихая на это.
И пускай в Холодаге застынет вода,
И завесится полночь пухом,
Я уже не вернусь никогда, никогда
В эту область ни телом, ни духом.
- Дай закурить! - Хи и Фог только что вернулись из обхода ближайших комнат и теперь грелись у костерка. В замке было не жарко.
- Хорошие стихи, жизненные. Наверное, древние?
- Да нет, вчера сочинил. Надо бы еще строфу... Когда-то мы жили далеко от сюда и там были и лето, и осень... а тут... только пустыня.
- Знаешь, ты не смотри, что я дебил. Это все армия. Я даже в школе учился. А закурить, знаешь, брат, нечего. Последнюю мы с тобой у тех камней выкурили.
- Пожрать бы...
- Эй, мадамы! Где наше пожрать?
- А у нас кроме сухого корма ничего нет. Сейчас чего-нибудь придумаем. - высунулась из капсулы Веста. - Ничего не нашли?
- Хрен там чего найдешь. Темно, сыро. Раника простудилась...
- Ничего я не простудилась! Я его простуду на себя взяла, вот и чихаю. Апчхи!
- Все-таки странно устроен наш мир. Вот вся эта магия, твоя Раника... я этого просто не понимаю. Вот, гвоздомет, это по мне! И бензопила... Ну даже та хрень, из которой я стрелял на линкоре - реально, мощь! А тут пух - и пол-мира нет... Бредь какая-то.
- "Пух" что-то не выходит... нет тут энергии. По крайней мере, в этом подвале.
- А что там за камни у вас? - Гея с Ином принесли по охапке какой-то рухляди для костра.
- Да камни, как камни. С письменами. Там еще дверь и как буд-то кто-то стонет. Негромко так.
- Потом пойдем, посмотрим. А пока надо согреться и поесть. Как там у нас с едой?
- Все нормально! - послышалось из капсулы. - Сухой корм плюс несколько сухарей, плюс целый ящик шоколада в золотой фальге!
- Это корм для моих рыбок! - взвыл Ин.
- Плюнь на них, старина. А откуда у нас шоколад? - ответить Фогу никто не успел, потому что вдруг послышался далекий скрип дверей и какие-то тени стали заполнять пространство вокруг! Это были лохудры. Они страшно любили шоколад.

* * *
Абду, где ты? Где вы, мои дорогие? Мне так холодно в этой пустыне, в этой темной сырой пустыне без единого ветерка, без единой жизни вокруг... Я согрешила, я приняла на себя слишком много... Кто они и зачем прячутся, как тараканы, как серые злобные мыши по углам, по щелям моего я...?
Разве я что-то сделала не так? Разве я совершала ошибки? Зачем они выбрали меня, для чего? Зачем мне моя жизнь, ради которой нужно жертвовать самым мне дорогим - душой и свободой, и ради чего, чтобы отомстить? Этим жалким, погрязшим в роскоши, забывшим свое предназначение? Но кто мне дал право судить? Чем я лучше их, когда отправилась на такое сложное дело, ради чего? - ради нашивки, ради самоутверждения, чтобы утереть нос этим сорвиголовам из отряда Коршунов? Ох, уж мне эти коршуны... и, особенно, Матти, белобрысый головорез со своим вечным обрезом... и этим... окурком во рту...
Как мне холодно... Они высасывают из меня все силы, они тоже хотят жить, они тоже правы, но их правда своя, чуждая мне... Да! Я не хочу, я не буду... я не желаю мыться!!!
- Потерпи, дорогая, потерпи сестричка... Сейчас подольем горяченькой... - Абдульхим натирал спину Джейн намыленным махровым полотенцем. - И нечего стыдиться, мы по-родственному...
- Не нравится мне все это! - Бел Адад казался уставшим и озабоченным. - Повтори еще раз, что ты видел, Сатар.
- Башня осела, потом ушла под землю и стало ровно. Только развалины вокруг, да пыль до неба.
- Думаешь, башня уничтожена?
- Не могу утверждать. Были такие вихри, что даже я не рискнул подобраться ближе. У меня сложилось впечатление, что она не разрушилась, а сложилась внутрь себя. Я думаю, она теперь под землей. И если разрушена, то частично.
- У каждого свой путь в этой пустыне. Если тропа приводит в тупик, то это всего лишь одна тропа из многих... - Абдульхим ораторствовал, продолжая свое мокрое занятие.
- А мы всего-лишь насекомые среди песчинок и когда-нибудь нас так же занесет ветром... Это из легенды о Глицинии?
- Да, преподобный. Не кажется ли Вам, что мир наполняется новыми силами? Не перевернет ли это мир?
- Кажется, дорогой Абду, кажется... Мне представляются некоторые люди некими артефактами или ключами... Вот, например... твоя сестра или этот молодой воин... Они оба - способ повлиять на происходящее в мире, но они же - и средство познать его! А мы... а мы с тобой лишь сопроводители одного из них по одной из троп... что с тобой, Сатар?
В это время Абдульхим отошел к костру готовить новую порцию горячей воды и ближе всех к Джейн был Сатар.
- Посмотри преподобный, что с ней творится!
По телу или сразу под кожей Джейн побежали волны света всех цветов и оттенков, и синим светом загорелись глаза устремленные вверх. Было впечатление, что ее тело окутывается легким туманом и целая куча искр, как новогодний серпантин вдруг снежинками просыпалась откуда-то сверху...
- Абду, скорее!! - возопил Бел Адад. - Рисуй круг, хоть палкой! Вокруг нее... Что? Вокруг нее!! Сатар, руку! - трое образовали круг вокруг сияющей Джейн. - Крепче! Держитесь, держитесь... Ее уводят. Нельзя... допустить...

Первым отвалился Бел Адад, осел и повалился на бок. На Абдульхиме волосы стояли дыбом и трескалась кожа, он повалился было вперед, но тут же, откинутый назад, упал на спину. На Сатаре потемнела броня и задымилась плоть. Он сделал шаг назад и, неожиданно, высоко подпрыгнув, почти уже дотянулся до невидимого сгустка под потолком, но был отброшен и только резак запоздало рассек область не причинив ей видимого вреда.
И тут открыла глаза Джейн. Ее тело было сияюще голубым и из глаз выливались целые океаны света. В этом свете стал виден страшный, адский лик под потолком. Джейн встала, продолжая глядеть наверх.
- Я не твоя, халиф дьяволов, глупый Фир! Уходи, дважды проклытый!
- Ха-ха-ха, наглая изменница, тебе не удалось откупиться и ты сбежала сюда, да еще решив умереть для верности? Эка невидаль! Плати! Плати ее душой, если не хочешь в ад!
- Я не твоя, глупейший из глупцов! Я теперь это она, а еще он!
- Пророк? Третий уровень проницания? Ерунда. Плати, настает наше время! Адская игла больше не затворяет нам проход... Опс... проболтался...
- Ты глуп, Фир! Ты всегда спешил и никогда не побеждал в честном бою. И мой тебе совет - поспеши за подмогой, не то третье проклятие и...
- Сам знаю! Ты мудра не по годам, Эльмения... Я сделаю тебе подарок - разорву тебя и сожру сам, живьем! Когда вернусь... когда вернусь...
Хохот демона еще долго был слышен в пещере, но постепенно затих. Бел Адад зашевелился и сел. Не глядя на сияющую фигуру проговорил спекшимся ртом:
- Ты подготовила себя, но не предупредила нас! Почему?
Сияние постепенно спало и на голом теле Джейн стали заметны остатки мыльной пены и давнишний шрам на лопатке.
- Адская игла ушла под землю. Ты догадываешься, что за этим последует?
- Нашествие демонов? Но на них лежит заклятье! Светлая половина мира не для них! И только в виде духов...
- Ты рассуждаешь как тупой церковник перед прихожанами... Оглянись вокруг! Мир перешел границу дозволенного! Он дышит злобой и жажда мести сжигает почти каждое сердце. Ты знаешь, что Он уже здесь?
- Он?! Чье имя не произносится? Ты пугаешь меня... Я - всего лишь врач и прорицатель с задатками 3 уровня... но Он! Этого безмерно! В чьем же он обличье?
- А вот это и предстаит узнать... и как можно скорее, если мы не хотим сгореть заживо.
- Скажи, что надо делать и мы все сделаем! - Абдульхим утирался мокрым полотенцем не замечая мыла. - Что в наших силах, все сделаем.
- Надо собрать адскую звезду! Из лучших. Из отмеченных судьбой и вызвать Его на бой.
- Но сперва их надо найти! - послышался мужской голос, при этом Джейн замерла с открытым ртом. - Только про одного я могу сказать, что он сейчас в сердце Бури. Спешите! Тропы судеб заносятся песком пустыни быстрее, чем вы думаете! Но бог, что в каждом из вас, укажет вам истинную тропу даже сквозь ураган!
Голос затих. Джейн, обмякнув, сразу уселась на пол.
- Только свяжись с этими демонами... - Пробурчал Абду, в раздумии выливая на себя воду из кипящего котла. - А вот и тепленькая... АУ!!!! - и он запрыгал по пещере.
- Если надо, я готов. - ожил Сатар.
А Бел Адад все глядел на визжащего Абдульхима, но улыбка так и не коснулась его лица.

Чт Мар 09, 2006 7:46 am Заголовок сообщения:

--------------------------------------------------------------------------------

Dr.Krest

Стряпа, потягивая местное пиво, неторопливо шатался по торговому бункеру. Массивные бетонные колонны поддерживали куполообразный потолок подземного сооружения. Сырой холодный воздух полнился гулом голосов, шумом работающей вентиляции и специфическими запахами. Жизнь, кипевшая под этим куполом, напоминала странный и мрачноватый карнавал – под тусклым, мерцающим светом разноцветных люминесцентных ламп мелькали сотни, если не тысячи разнообразных масок. Впрочем было и множество неприкрытых лиц. Про себя Стряпа отметил, что маски носили преимущественно мужчины, по всей вероятности имеющие военное звание или какой-нибудь чин… Хотя, некоторые женщины и даже дети тоже носили маски… «Нет пожалуй не стоит забивать себе голову особенностями мародерской культуры… Вот то ли дело у нас на линкоре!..» - тут он слегка всплакнул от умиления и крепко приложился сначала к бутылке, а потом лбом о массивную напалмовую канистру, висевшую на чьей-то спине. От неожиданности этот кто-то резко обернулся, вытянулся в струну и рапортовал ошеломленному Стряпе:
- Пятое Братсво Огня! Младший пироман - Инибрас Шодлог! Трижды будь славен Архикомрад Кристофф!
-Вольно! - не успев опомниться, крякнул Стряпа, после чего отрывисто рыгнул с пива. Чем еще больше огорошил и себя, и молодого служаку…
…Через небольшой промежуток времени они, предварительно купив вяленых сороконожек, засели в трактире «Эксгумированный пёс», поделиться наболевшим. На протяжении первых двух кружек настоя из клубней и корешков местной флоры, Сряпа узнал во всех подробностях как больной лихорадкой, 16-ти летний младший брат Инибраса, в горячечном бреду потребовал какой-то «ухи», после чего нагадил под себя и умер в судорогах.
-Бедный Миттенька, вечный ему покой… - горестно произнес мародер, чихнув с досады и из под маски закапали мутные салатовые сопли.
Стряпа же, поделился аналогичными воспоминаниями по поводу покойной матушки, только та настолько сильно буйствовала в предсмертном бреду, что отцу пришлось забить её кочергой.
- Вот такую память о себе оставила моя покойная матушка… - печально выдохнул Стряпа, показывая Шодлогу локоть, на котором красовался глубокий шрам от материнских зубов. – А погнутую в пяти местах кочергу, мой батя всегда носит с собою, как талисман на удачу…
После пятой кружки к ним присоединился тщедушный субъект неопределенного возраста из-за соседнего столика и рассказал душещипательную историю о своей возлюбленной, которая, уронив по неосторожности подаренную ей бриллиантовую сережку в унитаз, сунула туда руку…
- …Тогда еще она не знала, что за дрянь водиться в канализациях… Кстати, вы не в курсе где можно достать элегантные женские протезы с нормально функционирующими пальцами? У нас делают только грубые ручищи, предназначенные для боев а не для ласк. – Субъект наклонился поближе к Сряпе с Инибрасом, и прошептал. – А то однажды, в пылу страсти, я чуть не лишился мужского достоинства. Откуда мне было знать, что тот протез имел скрытую циркулярную пилу – на нем не было никакой маркировки и продавец даже не удосужился разъяснить его свойства! В общем отделался только царапиной и небольшой стрижкой там… Ну вы поняли…
-Ууу… -Понимающе кивая головами, затянули кок и боец, отодвигаясь от субъекта.
-Ну, за прекрасный пол… -Предложил тост Стряпа.
-Да! – поддержал кто-то сзади. - Только вчера вымыли, а неделю назад покрыли лаком!

Ян же тем временем, в свойственной ему задумчивости, прогуливался по жилым катакомбам. Здесь было тише и светлее чем в торговом бункере. Слышался детский смех, женский треп, тоскливый вой шарманки рядом с балаганчиком горбатого кукольника, дававшего для юных зрителей очередное представление с уродливыми марионетками. Кто-то умудрялся при тусклом искусственном свете выращивать овощи на балкончике.. Стояла своеобразная атмосфера спокойствия и уюта. Картины не портил даже справляющий большую нужду грязный, всклоченный ветхий старичок в невменяемом состоянии, вокруг которого суетились детишки, тыкавшие его стальными прутьями куда попало. Что-то не так с этим старичком… Ян, пинками и подзатыльниками разогнав детишек, подошел к нему поближе… Знакомые черты. Очень знакомые… Мгновенная догадка осенила Яна и он еле-еле удержался, чтобы не съездить старичку по лицу своим тяжелым подкованным сапогом, одетым на не менее тяжелый протез.
-Здравствуй папка, а мы то думали что ты давно гниешь в алюминиевом гробу! – крикнул он, схватив старичка за грудки и прислонив к стене. – Посмотри какие у меня замечательные протезы! Сейчас я поделюсь с тобою впечатлениями о нашем счастливом детстве!
Находящийся поблизости народ тут же прекратил свои дела. Женщины, забросив сплетни и треп, дети, отвлеченные от игр и представления горбатого кукольника, да и сам кукольник, а так же пара подвыпивших мародеров, с интересом наблюдали за их диалогом. Вернее монологом, так как старичок был настолько невменяем, что практически никак не реагировал внешние воздействия, а продолжал справлять свою нужду в стоячем положении, издавая время от времени нечленораздельные звуки.
-… тебя наверное не прятали в подвале от посторонних глаз, гнойный любитель свободной любви и белого кайфа? – продолжал кричать Ян, не обращая никакого внимания на собравшийся вокруг народ. – У тебя, смотрю, все части тела на месте? Ну эту оплошность я сейчас с удовольствием подправлю, эпикуреец мохнорылый!
Ян уже замахнулся чтобы выбить дух из батьки, как вдруг некая девушка остановила его, сказав:
- Отпусти его, посмотри – он уже свое получил! Дурь убила его в конец.
Ян пришел в себя и согласился с её мнением. Он отпустил папку, и тот сполз по стене, усевшись в продукт своей жизнедеятельности.
-Смерть для тебя была бы настоящим избавлением… - злобно процедил Ян, с отвращением вытирая о себя руки. – Твое счастье если тебя найдут и узнают Ун с Еном, те без лишних раздумий разрядят в тебя пару автоматных рожков…
-А что, убивать не будут?.. – недоуменно спросил кто-то из собравшегося народа. –Эээхх… Жалко…
И граждане вернулись к прежним занятиям. Лишь девушка, чье лицо было закрыто капюшоном, отговорившая пирата от расправы, не спешила уходить.
- Не будь слишком жесток к родителям, какими бы они не были…
Ян недовольно хмыкнул.
- Да что вы понимаете…
- По крайней мере отец над вами не изгалялся… - ответила она, приподняв капюшон и Ян, повидавший уже не мало, слегка отпрянул. -И это еще не все… Вы еще не видели его работы кривой ножовкой и раскаленными кусачками по металлу…
-Ваш отец похоже злоупотреблял адреналиновыми инъекциями…
-Нет, что Вы… Он был просто садист, зашибленный на всю голову, к тому же его выгнали с четвертого курса медицинской академии. Но всегда надо уметь прощать. Тем более если его уже нет в живых… Ваш отец тоже вполне подпадает под это понятие.
-Хм…Но хоть слегка ногою пнуть можно?
Девушка ответила молчаливым согласием. И Ян пнул старикана в область живота, здоровой ногой, отчего тот слегка взвизгнул и пополз на карачках прочь.
-По такому случаю… - произнес Ян, разглядывая свой сапог, слегка запачканный от контакта с батей. – Позвольте поинтересоваться, Вы свободны сегодня вечером?...

…Пока Стряпа и Ян пребывали в счастливом неведении относительно Ина и Фога, в ЦУПе вот уже несколько часов была паника. Еще бы – потерять сферу, труды над которой длились больше 20-ти лет, да еще набитую сокровищами, не шуточное дело… Один из ученых, буквально спустя полчаса после потери связи, покончил с собою: разломав один из накопителей он сожрал бобину магнитной пленки, 45 транзисторов, залакировал все это дело тремя глотками аккумуляторного раствора, после чего благополучно скончался, даже, как ни странно, не отрыгнув – воистину интеллигентный был мародер… И пока служащие ЦУПА напряженно спорили, что может все дело в помехах создаваемых бурей, и может стоит обмотать лампы центрального процессора мокрыми тряпками для увеличения частоты принятия радиосигналов, Кристофф, пребывая в прескверном расположении духа, нервно прохаживался взад-вперед по пустому тронному бункеру. Мрачный ход мыслей властелина подземелья прервал запыхавшийся разведчик:
-Архикомрад! Архикомрад! Башня Имерхальда пала! А…
-Ну и #$@ с ней! Вон!!! – Крикнул Кристофф.
Испуганный разведчик уже было скрылся за шлюзовой дверью, как его окликнул недоумевающий колос архикомрада:
-Стой! Что ты сказал!?
-Пала башня князя Германа! А…
-Что значит пала?!
-Провалилась, Архикомрад! А…
-Как провалилась?! Куда?!
-Под землю, Арихикомрад! А…
-Оо-х-хоо-хо! – Захохотал Кристоф, плюхнувшись на трон. –Не иначе как в самое адское пекло загремела! Что еще ты хочешь сказать, верный шныр?
-А спустя несколько часов погибла артиллерийская крепость Алых Роз! Мы так и не поняли что произошло, но теперь там только груды обломков!
Услышав это Кристофф замер, вонзив пальцы в подлокотники. После чего налил полную чашу синего вина и лично поднес разведчику.
- Дай я тебя поцелую, фигурально выражаясь! Выпей брат за наше светлое будущее! Вот близиться час, когда солнце будет освещать наши маски! Стража!
В шлюзовом проеме показалась маска охранника.
-Выдать шныру жбан денег! И себе возьмите по горсти! Да, немедленно – созвать военных мудрил, и подготовиться к всеобщей мобилизации! Мы начинаем мародерство на два фронта!
После того как стражи и разведчик, с радостными воплями, покинули тронную, Крестофф, от избытка положительных эмоций, забыв про потерянную сферу, совершил нелепую пляску по периметру помещения, залпом допил бутылку вина и, триумфально икнув, стал раскладывать на полу стратегические военные карты.

Чт Мар 09, 2006 4:30 pm Заголовок сообщения:

--------------------------------------------------------------------------------

Klon

Он глядел сквозь завесу песка и барханы. Странная тьма кружит где-то там. И всё вроде должно теперь стать на круги своя, но... Что-то не так. Пустыня поёт неспешную песню. Но не радостную. Где-то там... Что-то её тревожит. Но что?
Он осторожно понюхал воздух. Ничего. Значит, это что-то далеко.
Но совсем рядом есть что-то очень знакомое. Что-то даже родственное. И это что-то он и должен отыскать.
Рядом с ним встал такого же вида воин с пулевиком - в капюшоне и сьюте для сбора воды.
- Близко?
Он вздохнул.
- Не знаю... Возможно.
Его синие глаза то и дело мелькали, стараясь высмотреть что-то далеко впереди. Тщётно.
Воин с пулевиком спросил:
- Велите выдвигаться?
- Да.
Он ещё раз глянул вперёд и махнул рукой. Бесшумно словно ветер мимо него проносились его верные воины. Но он стоял и глядел туда. Что-то словно манило его...
... Буквально через несколько мгновений на бархане стоял только он. Мудрый вождь большого табора Пустынников, непревзойдённый воин и прирождённый предводитель - Стилет.
Стил ещё раз глянул на горизонт, вздохнул и ... словно растворился среди барханов. Только ветер здесь по прежнему играл с песчинками да завывал свою тоскливую песнь...

Четверо путников брели по пустыне.
- Мар Атат! Сатар, ты точно уверен, что не сможешь?
- Абсолютно. Вероятность успешного полёта с трёмя пассажирами равна 12,3 %.
Далее следовал целый ворох нечленораздельных руганий Бел-Адада. Абдульхим никогда прежде не слышал столь яростной ругани от самого аппостола, но понять его мог. Тогда, когда башня Имерхальда пала под действием мощного вируса с минидиска, летательный механизм Сатара вместе с крыльями здорово оплавился. Что теперь? Лететь они точно не смогут. Осталось лишь пешим шагом дойти до ... А собственно куда? Ближайший посёлок отсюда возможно очень далеко. Не то, что пешим шагом, долететь туда за день невозможно. Ах, если б можно было лететь...
С провизией дела обстояли туго. Вся живность, словно перед бурей, попряталась глубоко под пески, и даже растения здесь не росли. Что уж говорить о воде, которая здесь была слишком солёная, словно под песками залегали тонны соли. От голода их спасёт только чудо. Или сначала они съедят несдобную провизию, а потом начнут есть друг друга. Абдульхим и так стыдился того, что в припадке голода отхватил кусок своего мыла, чтобы хоть ненадолго заглушить это мерзкое чувство пустоты в желудке.
- Бел! Может хватит..., - начал было Абдульхим и осёкся.
Он заметил неестественное шевеление песка. И...
... Буквально мгновение и четверо путников были окружены. То спереди, то сзади всё ещё возникали тени в капюшонах. Их было сликом много, и у большинства были пулевики.
- " Пустынники!", - пронеслось было в голове Абдульхима. Но тут же его догадка опроверглась.
Они направили пулевики и стилеты на путников!
- "Мародёры?"
Несколько секунд стояла полная тишина, нарушаемая лишь легким дуновением ветерка да шелестением песчинок. Затем словно по команде воины в капюшонах разошлись, образовав тесный коридор. К путникам шёл человек в таком же одеянии, как и все эти, но с некоей величественной грацией и неспешностью. Их предводитель.
Он по очереди оглядел всех четверых путников. Затем заглянул в глаза каждому из них. Абдульхим отметил про себя, что у него синие глаза.
Стилет (а это был он) также отметил про себя, что синие глаза есть у этой девчонки и у внушительного вида убийцы, почему-то загримированного под торговца. Стилет заметил, что под плащом убийца носит пару крисов, причём ножны висят так, чтобы крисы можно было выхватить в любой момент.
- "У нас научился... Или может быть наёмник", - подумал Стил.
Девчонка тоже вроде умеет читать мысли, хотя в её возрасте это вряд ли серьёзно. Никакой опасности.
Этот здоровый детина внушает страх. Но Стил знал, что это не может быть человек. Уж кого кого, а дендроидов он мог отличить от людей влёт. Дендроид также был безоружен.
Четвёртый путник также опасений не вызвал - обычный голодный лекарь.
Стил подошёл к Абдульхиму.
- Отложи свои крисы.
- Что?
- Отложи оружие, я сказал.
Вокруг послышались щелчки взвода курков пулевиков.
Абдульхим молча отстегнул крисы и бросил их под ноги этому предводителю.
Стил ухмыльнулся.
- Позвольте же спросить, что вы тут делаете?
- Попали в аварию..., - начал было Бел-Адад.
Стил щёлкнул пальцами. Воцарилась тишина.
Минуту спустя Стил кивнул и проговорил:
- Они лгут. Пустите им кровь...
Абдульхим побледнел. Пустить кровь на языке Пустынников значило убить их всех. Но...
Мгновение ока стоявшая рядом Джейн оказалась возле предводителя. Абдульхим бросил взгляд туда, где лежали крисы.
Нет! Невозможно!!!
На песке лежал лишь один крис.
Второй был возле шеи предводителя в руке Джейн.
- Три шага назад всем! Или он умрёт!
Голос Джейн прорезал слабый холодный отголосок. Тот самый Голос.
Стил ухмыльнулся снова. Мгновение и выбитый из рук Джейн крис валялся в песке.
Но противники не смели нападать. Их сдерживала слегка приподнятая рука Стила. Стилет узнал этот холодный голос. Он мог принадлежать лишь одному человеку, которого он знал.
- С возвращением..., - Стил присел в поклоне, -, госпожа Эльмения.
Его воины также присели в поклоне, образуя круг.
И в его центре стояла Джейн. Девушка с душой Эльмении...


- Папа, папа... Герман... Ответь мне! Что мне теперь делать? Вот я здесь, а ты лежишь мёртвый в песках. А я... Что мне же делать?
И в голову пришла леденящая его душу мысль.
- Я ОТОМЩУ!
Он достиг скал, перепрыгнул, вскарабкался на вершину и посмотрел вниз. Военная База Миротворцев. Первый заправочный пункт полёта из Имерхальда.
- Папа... Я отомщу за тебя, - прошептал засохшими губами Като, смахнул скупую слезу и начал спускаться вниз...

Antberg

Корабль был в форме бумеранга, и в вертикальном положении бороздил встреченную им очередную песчанную бурю. Иначе было нельзя, - в обычном положении его бы закрутило как волчок, и потому солдаты, набившиеся туда как селёдка в банку, вынуждены были как обезьяны держаться за почучни мёртвой хваткой, периодически то ложась, то повисая на них в ходе того как корабль выполнял виражи. Было жутко, душно и темно, успокаивало разве что то, что где-то рядом летели такие-же корабли. Десятки, может сотни... Они вывозили солдат и беженцев из поверженного Имерхальда.
Като больше всех сейчас был похож на обезьяну. Грязные длиннющие волосы сделались гривой, из гущи которой торчало вытянувшееся чумазое лицо с двумя звериными, нечеловечески сосредоточенными глазами, а скрюченная поза, руки и ноги вцепившиеся в поручни – совсем уж усиливали это ощущение, хоть в темноте никто особо и не приглядывался ко всему этому. Да и сам он невидел ничего вокруг – мысли его снова и снова возвращались к давним событиям его совершенно дикой жизни. Он то и дело вспоминал, то и дело спрашивал себя чём-то, но не спеша давать ответ, вновь уносился в мглу воспоминаний.
Его отец был кукольником, создававшим простых роботов в форме кукол, зачатки сознания которых правда были не так уж и примитивны – истинным мастерством творца всегда было нетолько создать красивую куклу, но и создать для неё подходящее сознание, работа над которым было неменее тонкой, практически ювелирной частью всего процесса.
Страна где он поселился, была свободной и гостеприимной, где никто не спрашивал откуда он явился, и почему такая необычайная сила исходит от него... Но однажды туда пришли миротворцы. Воспользовавшись местным межэтническим конфликтом как поводом для вмешательства, они поставили страну под свой жёсткий контроль, расправившись со всеми, кто мог им противостоять. Президент и правящая партия тоже были уничтожены. На их место пришёл сам Эразан Махмуд – глава миротворцев, решивший сделать покорённую им страну одним из своих главных оплотов.
Так кукольный мастер снова потерял всё – его лавку закрыли, а самого его сослали в одну из тюрем, узнав что он сделал куклы, пародирующие Эразана и его приспешников...
Так Като впервые потерял отца, а вскоре и дом – вместе с другими детьми, миротворцы увезли его далеко в пустыню, где в широко раскинувшейся сети лагерей, из людей с самого раннего возраста выстрагивали заготовки, которые становились коренными миротворцами самого разного калибра.
Сейчас он снова жалел, что этот период жизни помнил он куда отчётливее того что было ранее... Но ничего поделать был нельзя.
День когда прогремело известие о расколе среди миротворцев, помнился ярче других – тогда все поняли, что их ждёт участь пушечного мяса, которое генералы бросят против своих бывших соратников, и произойдёт это не когданибудь, а немедленно. Грязный, с взерошенными волосами и в напрочь промокшей униформе, он бежал сквозь хаос мечущейся толпы, и наконец ворвался в огромный барак. Там было тихо, но он чуял – множество невольных обитателей лагеря укрылись то тут то там, и со страхом ждут, что-же будет дальше. Никто не доверял Като, он был одним из тех, кто обладал странным свойством неуловимого сходства с демонами и зверьми, но в то-же время было ясно, что он никогда не выдал-бы их всех офицерам. Так что никто не высунулся, когда зайдя в небольшую кабинку, он вытащил прятавшуюся внутри девушку, и потащил её куда-то наверх. Это была Меле, её он знал ещё со времён учёбы в медресе, где она была лучшей ученицей, любимицей самого Равхи – местного святого. Он никогда не сумел-бы признаться ей в любви... Не сумел и сейчас, когда судьба вот-вот окончательно должна была оторвать его от неё. Он кричал, умолял её отдаться ему в эти, быть может последние минуты их жизни, признался, что именно он играл по ночам на самодельной флейте под окном комнаты где она жила, но всё это было бесполезно – несмотря на то, что она хорошо знала его, даже сама мысль об этом была недопустима.
Брат Меле – Кемаль, вскоре ворвался в комнату, где они находились, и где Като только что взял её силой. Он хорошо запомнил автомат в рпуках Кемаля, его гневный, полный решимости убить, взгляд... И следующее мгновение – выстрелы. В тот момент звериное начало окончательно вытеснило в Като всё человеческое, и он нисколько не удивился себе, инстинктивно выставив Меле вперёд. Пули только оцарапали его, пройдя через её тело... Но в следующее-же мгновение он осознал – и взвыл. Его вопль был воплем отчаяния и боли, настолько громким, что проходил через души, и даже бегущих там, на улице, заставлял в исступлении остановитсья.
Кемаль тогда не убил его. Может быть потому, что тот был почти его другом, а может от того, что кинувшись к убитой им сестре, просто забыл об окружающей его реальности... Так или иначе, вскоре оба, вместе отправились в столицу своей захваченной страны, управляя боевыми аппаратами класса «китобой». Таких было несколько десятков в лагере – то была техника элитного класса, только благодаря суматохе оказавшейся доступной горстке бунтарей.
В тот-же день они атаковали столицу и убили Эразана Махмуда. Перед смертью тот долго наблюдал из окна своего дворца, как на площади перед ним в яростном поединке бились двое его элитных красных «скарабея», с многочисленными атакующими их китобоями, почти все из которых там-же и погибли. Только Като, и ещё нексколько – остались. Он нашёл и освободил отца, который к тому времени успел стать одним из народных кумиров, символов сопротивления, и... Одним из тех, кто хорошо знал Махби.



Наконец бумерангоподобный корабль остановился. Открылась дверь – и десятки солдат радостно попадали в песок, который после столь неворобразимо изнурительной поездки, был настоящей отрадой. Като тоже очнулся в песке, и отплевав изрядную долю оного, принялся выяснять, куда-же их всех приволокли. Оказалось, всё именно так как он и хотел – перед ним Центрифор – одна из крупнейших баз миротворцев, где с минуты на минуту должно было состояться совещание всех оставшихся военачальников, с целью решить – что-же делать теперь, после падения Имерхальда и гибели Германа.

-Впустите меня! Я... Я Като – сын Князя Германа!.. Вы поняли, чёрт подери?!... Проверяйте, проверяйте если нужно – это я, именно я! – негодовал Като перед невпускавшей его охраной.
-Эй, нука пропустите его. Это Като, я его знаю – послышаля вдруг чей-то почти старческий голос. Повернув голову, Като увидел генерала Рамона – весь в орденах, с седой бородой и усами, хоть и по прежнему сильный и мужественный, это был один из самых прославленных военачальников миротворцев. И один из немногих, кто лично знал Като.
-Спасибо... – проговорил тот, испытывая впрочем некоторую неловкость, от слегка пренебрежительного, хотя и отеческого отношения к нему со стороны Рамона.

Собрание вскоре началось, хотя прибыли ещё далеко не все, и небольшом мрачном помешении, за круглым столом виднелось немало пустых кресел. Речь начал Рамон – всё также по отечески обратившись с речью ко своим соратникам, он огласил список основных проблем. Тут-же в спор вступили другие генералы, коих было пятеро, и самым напористым из них казался Диккинс – в чёрном косюме, и со шрамом через всё лицо, он смахивал на разбойника, и толкаемые им речи были такого-же характера – не требующие возражений призывы добить Алых, пока те, воспользовавшись падением Имерхальда, сами не атаковали их... Като всё это время молчал, чувствуя себя чужим здесь. Он и до этого понимал, что ему нелегко будет добиться какого-либо влияния среди этих людей, но память о том, чьим сыном он являлся, придавала ему недюжинных сил. Сейчас, вслушиваясь в этот разговор, он видел как Диккинс тянул все оставшиеся силы на новые и новые разрушения, а остальные лишь изредка пытаясь возражать, неохотно соглашаются с ним.
-Не мы их – так они нас! Это как на охоте. Я-то знаю о чём говорю, эти святоши, они твари ох какие коварные, скажу я вам!... – всё не унимался Диккинс.
Като всё больше и больше ненравилось происходящее. Как ни странно – но война сейчас казалась ему чем-то недопустимым, из-за чего всё созданное его отцом бесславн рухнгет, растворится где-то в песке...
-Так, нука стойте!- прокричал вдруг Като, стремительно вскочив прямо на стол. Безумством был полон этот поступок даже для него, но только не сейчас... Сейчас он словно почувствовал себя героем, полным мужества и красноречия.
-Вы... Вы хотите разрушать!?... Но мы сами разрушены сейчас – да, у нас есть крепости, у нас есть войска, но всё это мы потеряем, когда ввяжемся в большую войну!... Постепенно мы перессоримся друг с другом – ведь у каждого из нас свои планы на власть, свои амбиции и так далее! Все хотят... Хотят всего! Вы что, непонимаете этого?... Это окончательно подорвет...
Тут Като несмог договорить – шквал возмущения, среди которого особенно выделялась скупая но жёсткая брань Диккинса, пресёк его, хотя и ненадолго – снова вступился Рамон:
-Пускай парень договорит. Как никак это сын Германа... Като, так что ты хотел нам сказать?
-Я... Я хочу сказать... Нам нужен вождь. Который обьеденит нас всех. Как мой отец когда-то!
-Уж не ты-ли? – ухмыльнулся Диккинс.
-Я. – ответил Като, даже не повернувшись к нему.
-Пафосные речи стоя на столе, давно вышли из моды, юноша. Вы должны помнить, что вы просто сын... – начал было говорить один из генералов, как Като выругавшись вдруг не пнул одну из стоявших на столе бутылок.
-Я имею право. Я живой символ. Мне будут поклоняться. А вам... Если хотите – предоставлю любые привелегии. Главное сейчас, восстановить...
Неуспел Като договорить, как что-то жгучее схватило его за лодыжку, и потянуло назад. Рухнув на стол, он забился в конвульсиях – то был кнут Диккинса, и кнут тот был под током.
-Да будет с него, Диккинс! Прекратите мучать парня – сказал наконец Рамон
Диккинс отпустил кнут, и Като остался лежать на столе, пока приподнявшись, не исторг из себя лужу рвотной массы. Окружающие поморщились.
-Извини Рамон. Надо было раньше... – сказал Диккинс.
-Ничего. Только заберите... Заберите его.
-Само собой. Мы с ребятами пожалуй найдём способ его успокоить.
Эти слова были последним, что услышал Като – в следующий момент его скрутило опять в рвотном порыве, толкьо на этот раз извергать уже было нечего, и в мучительной боли, вспыхнвшей в горле, Като потерял сознание.


Он очнулся только после третьей канистры холодной воды, вылитой на лицо. Бешено вращая головой, он понял что это уже не комната заседаний, а какой-то тёмный ангар, где-то в конце которого были видны открытые ворота, с видневшеёся за ними залитой солнцем пустыней.
Рядом сояли Диккинс и трое мордоворотов, с как-будто-бы вытесанными из камня лицами... «полу-големы» - пронеслась в голове догадка.
-Закуришь? – предложил Диккинс, вынимая сигару.
-Не... Исключено... – ответил Като, уже было собравшись добавить чтонибудб вроде «я не ем из рук врага», но поняв что ситуация не самая подходящая для дальнейших выступлений, решил промолчать, безмолвно поднявшись с пола.
-Правильно. – Диккинс закурил сам, и спустя некоторое время продолжил – с такой работой как у тебя, здоровье нужно крепкое.
-Что вы имеете ввиду?...
-Сам понимаешь. Ты парень горячий, слыхал, ты был лучшим пилотом... Так будешь теперь им и дальше.
-Я на вас работать небуду.
-Ха! Почему-же?
-Как почему?... Я сын князя, вы что непонимаете?!... Вы спросите, спросите миротворцев – они наверняка все про меня знают, что я... что я один из лучших, и просто создан чтобы управлять...
-Да никому нет дела. – сухо отрезал Диккинс. – кто тебя знает? Романтики?... Пилоты-асы, может быть?... Да иллюзии это всё, никому ты ненужен, а я – предлагаю тебе реальные перспективы.
Като выпрямился во весь рост, и пристально посмотрел на Диккинса. Его глаз в темноте небыло видно, но Като казалось что он смотрит прямо в них. Ощущение монументальной силы, точно перешедшей к нему от отца, сейчас полностью охватило его.
-Я с вами ещё разберусь. А сейчас – прощайте. – сказал Като, и спокойно пройдя мимо Диккинса, побрёл к выходу.
-В тебе есть задатки силы. От отца перешло кое-что, но глупость – вот она то всё портит.
-Посмотрим, Диккинс... Вот сколочу свою армию... И тогда и посмотрим...
-Это врят-ли. – ответил Диккинс, и хоть Като не собирался долее возражать, добавил – ведь я тебя никуда не отпускал.
Като замер. Идти дальше было опасно... Бежать – позорно, хоть выход и был в пяти шагах... Но и ответить казалось было нечего.
-Я сын князя Германа – величайшего вождя миротворцев... Надежда всего цивилизованного мира!... Ни ты, ни кто-либо другой неможет мне ничего указывать. – отчеканил Като, оставшись впрочем стоять на месте. Но реакция Диккина оказалась совершенно неожиданной.
-Опустите его. – сухо бросил тот, и зашагал куда-то прочь.
Едва только Като обернулся, как удар под дых от одного из громил-големов, согнул его пополам. Другой подошёл сзади и схватил его за волосы... С ужасом Като понял – будут насиловать, и сопротивление оказать врят-ли удастся. Неотвратимо перед глазами возникла Меле – она сквозь бездну смеялась над ним, так беспощадно обесчестившим и погубившим её когда-то.
-Ах-ты... Сука... – проговорил он, и сжав зубы, что есть мочи рванулся.
Диккинс удивлённо обернулся, и опешил, увидев неподвижную немую сцену – двое големов замерли неподвижно, а у третьего Като прямо перед промежностью держал сияющий электро-нож.
-Только дёрнется – сразу всажу! Сразу!... Пусть только дёрнется! – вопил Като.
Неожиданно композиция пришла в движения – все, включая «заложника», замахнулись на него своими кулачищами, и не успели удары достигнуть цели, как нож Като сделал своё дело. Голем с жутким утробным рёвом рухнул на пол. Часть лица и грудной клетки тут-же отслоилась, обнажив мерзкую органическую пену, в которой копошились какие-то пиявкоподобные существа... Като-же откатился к стене, и выставив перед собой всё тот-же нож, прололжал кричать на приближающихся к нему оставшихся двух големов.
-Нука-нука – ухмыльнлся Диккинс, и опёршись на перила принялся наблюдать...