Внутри шлюза.
В лучах нашлемных фонариков пляшет пыль, поднятая наполняющим камеру воздухом. Лишь приглядевшись, вы понимаете, что это не пыль, а какая-то мелкая, почти невесомая чёрная крупа.
В остальном это небольшое герметичное помещение выглядит как несколько устаревший, но вполне привычный шлюз, оснащённый прочными переборками, табличками и экранами с инструкциями и надписями на каком‑то архаичном диалекте дабаранского. На полу лежит покрытый многолетним слоем пыли гермошлем. Судя по показаниям приборов, на станции до сих пор сохранилась пригодная для дыхания атмосфера — как только давление поднимается до безопасной отметки, датчики скафандров сообщают, что гермошлемы можно снять. Дыхание космонавтов — единственный звук в этом царстве тишины.