Тема: Фестиваль масок 4.Рассказы.

***
Концовка от Missad_train.
***
Нечасто приходится встречать путешественников, подобно мне, идущих по Пути. И поделом. Меня такая ситуация вполне устраивает – встречи с такими пресловутыми «коллегами» для меня преисполнены неловкостью и небольшой долей раздражения. Обычно у меня не возникает ни малейшего желания делиться опытом, тратить время на пустые россказни вместо того, чтобы самостоятельно исследовать очередной мир, восхищаясь его красотой или ужасаясь его жестокой действительности. Более того, подобные встречи вызывают ещё и некоторую досаду, поскольку недвусмысленно демонстрируют, что способность перемещать по Пути дарована не только мне.

Спойлер Читать дальше:

Нетрудно догадаться, что, как правило, я избегаю таких встреч. Хотя и всё же стараюсь соблюдать странноватый, непонятно как возникший этикет среди путешественников, если данное явление можно так назвать. Мне про него поведал путешественник со стажем – человек очень специфической внешности, с которым мне волей обстоятельств пришлось заговорить на тему Пути. То произошло в мире, напоминающий Рим незадолго до его падения, но в более современных декорациях. Тогда я уже догадался, что хрустальный звон, возникающий не в полнолуние, оповещает о том, что где-то в непосредственной близости находится другой идущий по Пути. В тот день я ковылял по тротуару, пытаясь не прятать глаза и не сгореть при этом от стыда при виде того, что местные жители позволяют себе на улицах этого городка. Вдруг я услышал знакомый чистейший хрустальный звон, столь странно решивший выступить аккомпонентом к наблюдаемой мною картине изощрённого разврата. Непроизвольно я судорожно огляделся по сторонам и почти сразу заметил его. Он сидел на небольшом камне у деревянного столба и курил. Одет он был весьма неказисто: лишь футболка да шорты и сандалии на ногах. На голове у него возвышалась высокая шевелюра из длинных запутавшихся волос, у ног лежал небольшой сильно потрёпанный рюкзак. Выпустив очередную струю дыма изо рта, он в упор посмотрел на меня. Я вздрогнул: его лицо словно напополам – ото лба и до подбородка – на две равные части рассекал глубокий шрам. Но по-настоящему не по себе мне стало, когда он улыбнулся , продемонстрировав мне, что количество оставшихся у него зубов сильно меньше, чем пальцев на обеих руках, а те, что сохранились, имеют весьма скверный вид.
-Из наших? – крикнул он на незнакомом мне языке, но я всё понял. Как понимал любой язык любого мира, куда попадал. Ещё один механизм, действие которого остаётся для меня загадкой.
Я неловко кивнул. Люди вокруг, отвлекаясь от своих дел, стали оборачиваться. Кто-то счёл вопрос моего незваного собеседника забавным и фыркнул.
-Да подойди поближе! Или тебе больше по нраву такой формат общения? С потенциальными слушателями и комментаторами.
Слыша редкие смешки наблюдающих за ситуацией горожан я решил, что меньшим злом будет подойти, и оказался прав. Горожане оказались очень кстати весьма ленивыми – они довольствовались лишь тем, что само заплывало к ним в уши. Исчезал из зоны доступности источник – пропадал интерес. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.
Он указал на камень, стоящий по другую сторону от столба, предлагая мне присесть, и тут же, не откладывая дело в долгий ящик, принялся за рассказ. Из его монолога мне стало известно, что он путешествует очень давно. Давно и недавно – единственные временные категории, которыми может оперировать путешественник. Время здесь течёт иначе – неясно, как его измерять. Он посетил огромное число миров, уже сбился со счёту и вот решил немного передохнуть, остановившись в этом, приглянувшемся ему мире.
-Я здесь уже второй год по их времени, - сообщил он. – Быть может, скоро Путь закроет свои двери для меня.
-А он может? – с беспокойством спросил я.
-Ещё как может, - усмехнулся он. – Любая вещь, которой долго не пользуешься, имеет потенциальную возможность когда-нибудь дать сбой.
-То же самое можно сказать и про частое использование вещи, - заметил я.
-Безусловно, - согласился он. – Но только вот факт остаётся фактом – запертых в одном мире путешественников я встречал. А вот последствий поломки от переиспользования ещё не видел.
От него я узнал про жест, которым у путешественников принято друг друга приветствовать – изображение левой рукой в воздухе очертаний большой буквы омега. лишь про мятную конфетку он не смог мне ничего ответить.
-Почему именно омега? – не удержался я от вопроса.
-Да чёрт его знает,- ответил он. – Так уж повелось
Именно омегу изобразил я левой рукой, глядя на девочку. Она уставилась на меня в недоумении, затем сделала зазывающий жест рукой. Я подошёл, про себя отмечая, что звон при приближении становится всё громче.
-Поразвлечься хотите? – странно было слышать эти недвусмысленные слова, произносимые голосом девчонки, которая вполне могла бы быть моей дочерью.
-Э.. нет, - ответил я, и пытался сказать что-то ещё. но она меня перебила.
-Может, хоть денег дадите? Вы, я погляжу, барин-то не из бедных.
«Проклятый костюм»,- подумал я, а сам машинально сунул руку в карман, но тут же вспомнил, что ещё не успел обзавестись местной валютой. В пиджаке сохранились деньги из предыдущего мира, которые здесь были не более чем бумагой.
-Извини, не могу, - виновато ответил я.
-Ну вы и жмот, - постановила девчонка и направилась в сторону порта.
-Погоди, -окликнул её я. – А ты здесь давно?
- С тех пор, как меня, завёрнутую в простыню, нашли вооон под тем мостом, - она неопределённо указала рукой в сторону деревни, - с рождения то есть.
-Серьёзно? – не смог сдержать удивления я. – А ты ничего не слышишь?
- Только человека, несущего всякую белиберду, да крики чаек, - резко ответила она, всё так же продолжая упорно двигаться в сторону порта.
-Да погоди ты. Хочешь, расскажу тебе кое-чего? – неуклюже пытался я привлечь её внимание.
-Некогда мне с тобой языком трепать, - со злостью сказала она, не сбавляя шага.
Я догнал её и зачем-то схватил за руку. Она руку тут же выдернула и, бросив:
-Отвали! – пулей побежала прочь, унося с собой хрустальный звон.
«Что за чертовщина?» -думал я, глядя на удаляющуюся фигурку. – «Может. она лишь в начале Пути? Ей надо помочь сделать первые шаги?»
Я попытался преследовать её, но безуспешно: добежав до ближайших заграждений. она юркнула в них и пропала без следа. Я какое-то время побродил по порту, ловля на себе взгляды моряков, а затем свернул в деревню. В последующие дни, проведённые в этом мире, меня не оставляла мысль найти её. Я расспрашивал местных и в итоге узнал её имя и то, что у неё нет постоянного пристанища – она каждый раз ночует где придётся и то, что искать её – бесполезная затея. Этот мир меня тяготил, поэтому я с нетерпением ждал очередного полнолуния. И в то же время мне было не по себе от того, что я уйду, а она останется здесь – доживать свою безрадостную жизнь.
И вот в последний день перед полнолунием, уже под вечер, я всё-таки встретил её. Она сидела перед морем и смотрела в небо. Хрустальный звон будто бы исходил из неё. Я стал осторожно к ней подходить. Она обернулась и, заметив меня, встала и принялась сверлить меня взглядом.
-Привет, - неловко поздоровался я.
-Здравствуйте, скупой барин, - ответила она почти невраждебно.
-Ты хочешь здесь оставаться всю жизнь? – я сразу решил перейти.
-А есть какие-то другие варианты? – насмешливо спросила она.
-Есть, - ответил я и издалека принялся обрисовывать ей контуры прекраснейших из миров, которые мне попадались.
Она слушала, улыбаясь.
-Да, -скептически сказала она, - хорошо там, где нас нет.
Тут из темноты раздался грубый мужской голос:
-Гарсап, ну как тащись сюда! Мы с приятелем тут тебя уже заждались!
-Иду, - крикнула она в темноту и уже собиралась было броситься вслед за своими словами, но я схватил её за плечи и пристально на неё посмотрел:
-пойдём со мной, - тоном, не терпящим как мне казалось возражений, сказал я.
Будучи хрупкой, но чрезвычайно изворотливой, она моментально сбросила мои руки со своих плеч, отбежала от меня на безопасное расстояние и запыхающимся голосом произнесла:
- Миры твои ничем не лучше этого!
-Откуда ты знаешь? – возразил я. – Ты же там мне была!
-Зато ты был! – крикнула она и убежала.
Я был несколько ошарашен таким заявлением, поэтому некоторое время приходил в себя. Затем пожал плечами, подумав, что, в конце концом, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. В моих ушах вновь раздался звон. На сей раз звенело небо, приветливо приглашая прогуляться по Пути. И я охотно принял приглашение.

***
Концовка от Валеры.

***
- Зиг Хайль! - ответила девушка. - У Вас не будет пары марок на письмо, герр...
- О, конечно! Вот... Генри Шварцкопф к Вашим услугам, мадам...
- Магда Геббельс, герр Шварцкопф. И учтите, я первая открыла этот мир, застолбила, так сказать, за собой...

Спойлер Читать дальше:

- Безусловно. Но Ваш вид, фрау...
- Это лучший из миров для похудения и омоложения, заметте! Не знаю что они тут делают не так, у меня нет ни одного прибора, но я восстала из небытия вон на том кладбище... нет, вон на том, левее и теперь мне от силы двенадцать, не находите?
- Это гениально! Срочно нужно доставить сюда прах фюрера и других.
- Вот именно. И надо спешить! Тут на каждом углу то Рузвельт, то Сталин, то какой-то степняк хромой... тут вся элита калейдоскопа!

***
Концовка от David Kristens.
***
Конечно, я ею брезговал. Впрочем, мне и в чан с дерьмом доводилось нырять, ничего, выжил. А вот Путь нельзя дать просто так. Я обязан взять плату. Чем еще может заплатить нищая проститутка?

Спойлер Читать дальше:

Вот у меня был калейдоскоп. У нее есть только тощее, битое тело. Я показал ей пару монет и зеленую, похожую на карамельку, пилюлю. Похоже, эти гроши показались ей настоящим сокровищем, так загорелись ее глаза. На конфетку внимания и не обратила. Ничего, потом поймет.
- Пойдем к тебе?- она попыталась кокетливо изогнуть бровь. Получилось смешно, я спрятал улыбку. Неужели не хотел обидеть ее? Синявку-то?...или будущую соратницу, идущую по Пути.
Я остановился на пирсе. Солнце клонилось к закату, опоясав горизонт розовой лентой. Сине-стальная вода лениво вздыхала... Вздохнул и я.
Не люблю брать в аренду жилье или проситься на постой. Если климат и природа мира позволяет, то ночую в шалашах из веток, а то и просто под открытым небом. Приятно это: ночью разлепив было глаза увидеть звездную дорогу... И тут я не обременял себя жильем, поэтому повел девчонку к пещере в паре километров от берега. Она доверчиво шла, даже не спрашивая куда веду ее. А, может, ей просто все равно было.
Едва пришли, она припала ко мне как голодная. Рахитичными ловкими пальцами развязала шнурок на штанах и ухватилась губами как за коровье вымя. Глотала жадно. Я поморщился: она чуть ли не ела меня. Зачем ей Путь? Или зачем она – Пути? Разнести по мирам какую-нибудь новую заразу, вроде СПИДа?
Кажется, она решила показать мне всё, на что способна. Не знаю, может рыбаки и были в восторге от нелепых повизгиваний и торопливости, от почти рабской покорности и всеготовности. Мне было скучно. Помню только, что удивился, заметив, как мой член натягивает изнутри её впалый живот. Я видел каждое движение, каждый толчок…
…Шелестел бриз. Над дырками в крыше шалаша горели звёзды. Почему они так манят? Откуда взялся Путь? Порой кажется, что он разумен, но непостижим. А порой я думаю, что ему нет до нас дела, как синему киту нет дела до налипшей морской уточки. Зачем он зовёт нас?
-Возьми меня, - как-то нежно прошептала девочка, имени которой я даже не спросил. Мало ей что ли? Я лениво пошевелил бровями:
-Не сейчас, мне хватило.
Она рассмеялась. Звонким голоском, но с хрипотцой. А отсмеявшись серьёзно попросила:
- С собой. Возьми меня с собой! – и затараторила: - Я готовить умею! Знаешь, как салаку сушу - пальчики оближешь! И шить умею, только вот иголку тут не купишь, а свою я продала…правда всё равно не хватило… Заплатить могу! Только у меня осталось немного, зеркальце медное…А ещё меня канаты вязать научили и паруса ставить, вот! И…
-Что ж ты раньше не уплыла? Под парусами-то. Чего тут сидела? – вот зачем я к ней прицепился? Не уплыла и не уплыла. Девчонка выглядела растерянной:
-Да не знаю… Ждала чего-то. Чувство такое…Вот тут Костлявая Гора есть, на том краю бухты. Там ещё на самой вершине – руины какие-то стоят из синего камня. Что там такое стояло, кто построил- не знаю, но интересно –жуть. Тайна…Так по ней, по горе этой, пока взбираешься – всё по острым камням. Каждый шаг больно, колет ноги-то. Зато, когда заберёшься – всё вокруг видать. Даже галеоны маленькими кажутся - на мизинчик влезут! Такой восторг разбирает! –она для передачи чувств выдала матерную тираду,- Тут тоже чувство такое, что сейчас всё плохо, но зато…что-то красивое ждёт.
Я задумался. Миры…Люди…Пробегали перед моим взором, ничего не оставляя…Я привык навешивать ярлыки, привык доверять первому впечатлению. Не знаю, зачем эта девочка нужна Пути, но мне она дала хороший урок. И я задал вопрос, вдруг ставший невероятно важным:
- Как тебя зовут?
- Да не знаю, - она беспечно махнула рукой: -кому как нравится, тот так и зовёт. А какая разница? Как хочешь, так и зови.
Качаю головой:
-Тогда…можно я буду звать тебя…-Я усмехнулся, но имя, всплывшее из глубины памяти, может даже пришедшее из самого первого моего мира, действительно шло ей: -Можно я буду звать тебя Ассоль?
Она удивленного распахнула огромные, чёрные глаза. В них отражались звёзды.
-А чо? Ничо так, красиво. Зови! – Она широко, по-детски улыбнулась. Целые зубы сияли, словно жемчуженки. На месте выбитых красовались провалы: - Так ты возьмёшь меня с собой?
- Возьму, -я пожал плечами: - куда ж теперь денусь?

***
Авторское окончание.
***
- Здравствуй, я.
Глаза девочки знакомо замерцали. Я слишком много видел таких глаз… своих глаз на чужих лицах.
Тонкая и грязная ладошка взмыла вверх зеркальным отражением.
- Здравствуй, я. – Традиционный ответ.

Спойлер Читать дальше:

На каком бы языке он не прозвучал, я всегда понимал его. Знакомый вихрь умирающих звёзд перед глазами, и на миг я вижу себя самого. Вижу из тела этой девочки.
Перед глазами проносятся тусклые воспоминания: стена хижины и пучок иссохших водорослей вместо постели, рыбная похлёбка в щербатой посуде, тяжёлые удары иссохшей женщины – матери этой девочки, а сейчас и моей. Багровым цветком среди этой серости – крепкий моряк с неопрятной бородой и медной серьгой в ухе. Он гнусно ухмыляется и наваливается сверху. Меня тошнит, и я выныриваю из воспоминаний в своё тело. Напротив сидит девочка – мое воплощение в этом мире. Она пришиблена моими воспоминаниями, её глаза пусты, а на губах блаженная улыбка. Возможно, было жестоко показывать ей другие миры…
Во многих мирах я встречал себя самого, проживающего другую жизнь. Я бывал воином и бродягой, холопом и контрабандистом, подлецом и интеллигентом, реже ребёнком или стариком. Женщины с моей душой тоже встречались раньше раз или два, но воплощение нищей рыбачки, торгующей телом, чтобы выжить – впервые.
Мне тошно и муторно, она же смотрит куда-то внутрь, очарованная неизвестными пейзажами, сказочной роскошью и первозданной дикостью, огромными толпами и бескрайними пустынями. Возможно, она видит и другие воплощения. Хоть бы с ума не сошла от такой лавины информации… хотя, для нее это было бы спасением. Лучше уж видеть сказочные пейзажи перед мысленным взором, чем изо дня в день переживать серость голода, побоев и матросского скотства. Впрочем, возможно, что я просто трус и хотел бы сбежать из этого мира. Сумасшествие – не самое поганое, что может случиться.
Девочка медленно моргает и осмысленно смотрит на меня.
- Спасибо, Шлинк. Теперь я знаю, что мне делать. - Девочка улыбается.
А она сильнее меня. Но она же – это я. Я Шлинк Айброс. Она Ланька – так тут называют мальков несъедобных рыб. Мы одно. И мы оба слышим, как звенят звёзды, зовя в путь.
Улыбаюсь Ланьке. Я знаю, что она сделает. Она проберется тайком на один из кораблей, стоящих на якоре не далеко от берега. Не знаю как, но проберётся и уедет прочь. Возможно, что моряки её убьют, когда найдут. Возможно – оставят как постельную игрушку и чернорабочую. Она рискнёт. Она не будет пытаться спрятаться в ярких миражах сумасшествия. Душа бродяги даст ей силы.
Прозябающие в нищете рыбаки, боящиеся отойти от своих хижин дальше, чем на день пути никогда не поймут нас. Они живут в этой серой, пропахшей тухлой требухой деревне и ничего не хотят знать. Ланька другая. Теперь она и сама знает это. Я не зря показал ей другие миры.
- Удачи тебе, Ланька.
Она улыбается и говорит чудовищную пошлость, глядя на меня весёлыми глазами. Да уж… поразительное сочетание детской невинности и порочности портовой шлюхи. Я краснею и ухожу, за спиной звонкий смех Ланьки.
Она – это я. Я – это она. Кто знает, на что я способен для того, чтобы выжить? Раньше мне казалось, что есть вещи, которые я не приму даже ради того, чтобы избежать смерти. Теперь я так не считаю. Во мне достаточно живучести и недостаточно моральных принципов – ведь конкретные принципы существуют в конкретном мире, а я живу во всех мирах. Бродяга без принципов, я иду по звенящим звёздам, и на моих сапогах вся человеческая грязь бесчисленных миров.