Тема: ФЛГ Преданья старины глубокой

Избор Бойков по прозвищу Грач, названный так за черные волосы и смуглое лицо, да Названов Дрынка, княжий посыльный, неспеша возвращались с Межевых выселок старой заозерной тропой через лес.
- Ну, не верю, не верю! - повторял Дрынка хлопая себя по коленке так, что лошадь поводила ушами и оглядывалась. - Не верю, чтоб мне провалиться! - как целый отряд мог так взять и сгинуть?!
- Не шуми, Дрын, - отвечал скорее своим мыслям, чем спутнику Грач. - Лес тишину любит. Смотри, как все притихло... Быть ныне дождю лютому.
- А мне начхать... Левка Косой! Молокосос! А туда же ведь, не послушал мать, с ними пошел...
- Он тебе родственник? - спросил Избор привставая на стременах и оглядываясь.
- Нет. Дружок мой... с детских лет. Жизнь он мою спас, а теперь и подурить будет не с кем...
- Жизнь, это, конечно... А не кажется тебе, что тянет дымком?
- Секач на меня в лесу налетел... здоровый бугай... думал, конец.
- А верняк, дымом несет! И, не соврать бы, прям вон из той рощи, что за водопадом...
- ... и ведь не струсил! Пока я на елю лез всю коряжину об его хребет обломал...
- Поехали, глянем что там! Вдруг торочий костерок?
Дрынка не споря последовал за товарищем. Не думал он о торках, а думал о своем друге, погибшем где-то там, откуда текла река.
Не долго ехали. Из-за кустов разглядели потухающий костерок и два тела прижавшиеся друг к другу.
- Видать это не торки. - определил Грач. - Видать наши. Спят. Пойдем, разбудим.
- А пущай спят. Инда намаялись за день... Ты погляди! У него порты с пластинами! Это же...
- Наши. Ополченцы! Видно по реке пришли... Но это ж верных десять верст... с гаком!
От говора подошедших спящие проснулись и подслеповато моргали на темные фигуры.
- Мы свои, не бойтесь! - успокаивал Дрынка. - Вы, что, прямо с побоища? С деревни торочей?
- С побоища, - отвечал хрипло парень.
- Скажи, друг, был же у вас такой, белобрысый, с серьгой в ухе, еще зуба с переди одного нет... не видал?
- Нет, не помню... не успели мы познакомиться. Темно было.
- Эх, вот ведь жаль... А чем у вас закончилось?
- К ним отряд подошел, много их было. Больше нашего, вдвое. А может, втрое...
- И чего? Вы же напали? Напали, я вижу!
- Чего ты к нему пристал?! - не выдержала молчавшая до того Илания. - Бились мы! Потом... Потом... что-то случилось... и мы долго бежали. Плыли. Тонули... И что тебе еще надо?
- Видишь, малость не в себе они, - вздохнул Избор, кладя руку на плечо Дрынке. - Взять их с собой надоть. Отоспятся, все вспомнят.
- Ну, вои, подымайтесь! На княжьем двору доспите.
- А чего мы там не видели? - встрепенулся парень.
- Расскажите все, как было. Ниче, ниче... не дрожи. Накормим, напоим... Садись ко мне, красавица.
Так двое потерпевших и чудом спасшихся героя вдруг, не желая того, обрели направление и неспешное движение в сторону столицы.
По случаю удачной находки и в надежде на причитающуюся за нее награду, дорогу решили еще раз срезать - прямо через лес с выходом на незавершенную просеку к старому капищу, где не так давно зарезали шамана. Был он, правда не свой, а пришлый, но речи понятной и местных богов уважающий.
Вот. А теперь надо рассказать о других персонажах нашего предания.
Так уж получилось, что в это самое время, а может не в самое, а пораньше, ехало ко князю морасковскому некое посольство...

* * *

Посол Остергрундии Дон Неволлен по прозвищу Храбрый тихо трусил на серой семирадской лошадке по заросшей осокой луговине где-то в окрестностях варварской Морасквы на корпус впереди телеги переделанной в карету, где ехала его жена Полынь урожденная Бокра, баронесса, особа сперва приближенная ко двору за умение говорить часами не сказав ничего, а потом прогнанная за неумение слушать других. Четверо заспаных всадников охранения замыкали процессию. Видать нелегкая судьба закинула Неволлена на эту ужасную канавистую дорогу в страну, где по слухам еще практиковалось людоедство и скотоложство. Единственным его утешением было то, что жена его выглядела намного сочнее, он же годился разве что на холодец. С луговины нужно было подняться прямиком к лесу, чернеющему вдали.
"Выдержит ли телега? - думал Дон. - Эти варвары из телеги могут вылепить что угодно, но насколько прочно?".
Карета приобрела такое странное основание по причине непригодности ходовой ее части к особенностям местных транспортных путей называемых дорогами. И действительно, дорогами их могли считать разве что дикие звери наверняка в изобилии обитающие по обе ее стороны, но... из-за страшного благоухания разносимого содержимым кареты, видимо стремящимися держаться подальше. Происхождением сие амбре было обязано бочке духов "Прощай, Мариш", которую везла мадам Бокра в целях личной гигиены и как проверенное средство от насекомых. Впрочем, если кого и отпугивал запах, то только не местных камаров, которые в изобилии водились у реки и избрали пудовые прелести баронессы бесплатным шведским столом.
- Дони! Они меня кусают! Зажрали совсеееееем!
- Дони! Ты же не хочешь, чтобы твою крошку пустили на окрошку... впрочем, это кажется варят.
"Хорошо бы тебя совсем сожрали! Может тогда был бы я сейчас дома?" - думал Неволлен.
- Сорви мне тех пушистых лопушков! Я буду обмахиваться. Ну, пожалуйста!
Не слезая с лошади Дон сорвал несколько огромных лопухов и передал жене.
- Спасибо. Я прикроюсь ими и подремлю, если смогу. Как-то сморило...
Подремать долго ей не довелось. В листьях борщевика - страшная сила!
( я знаю, что их завезли в середине прошлого века - пусть будут )
Следующие пол-часа сильно повесилили кавалеров охраны: мадам Полынь как ужаленная носилась в пределах видимости от нестерпимой боли в местах, имевших знакомство с листьями лопуха, пока ее не поймал муж, отнес в карету и чем-то намазал из своей походной аптечки.
Незаметно въехали в лес.
Огромные сосны уносились стволами к небесам создавая сказочный шатер из ветвей, а еловый подлесок казался исполинским мхом, прячущим диковинных обитателей.
И обитатели не заставили себя ждать. Только это были обычные, заурядные разбойники схожие в разных землях и во всех землях вызывающие страх и ужас одним своим появлением.
На всадников откуда-то с высоты упала огромная сеть, дорогу перегородила внезапно образовавшаяся яма, бежать было некуда - со всех сторон к карете стекались люди с топорами, дубинками, ножами привязанными к длинным шестам, а у некоторых в руках были кистени.
- Этих связать и рот заткнуть, чтобы не выли... и ноги тоже! - командовал рыжий мужик с черной бородой, в лаптях и красной рубахе.
- Бабенку - в мою землянку. Эк, ты... как тебя разукрасило! Ничего, полечим.
- А что с этим? - спросил здоровенный детина с топром за поясом, держа правой рукой посла за шиворот как щенка.
- С этим... ну, поглядим. Всех в яму! Карету разобрать - на растопку пойдет. Добро - в амбар. Лошадей - в загон. Оружие - в "арсенал"! Телега пригодится. Только оберните ей колеса тряпьем каким, чтобы следов не осталось.
Так дворянин и дипломат оказался связанным в глубокой и сырой яме прикрытой сверху окованной железом воротиной.

* * *

- Не, Дрын, это не та тропа. Там, помнится, с одной стороны все березы, а с другой - березы да елки.
- А черт их знает, Грач, тут везде елки да березы. Надо было сосняком объехать, а ты все давай, да давай!
- Ну, полно, вон какой-то просвет...
Проехав немного по совсем уж неторной тропинке, путники увидали чью-то обжитую стоянку. В стороне стояло несколько подвод с сеном и привязанным к ним лошадьми. По другую сторону тянулся нестройный ряд шалашей крытых кожей, соломой, а то и просто еловыми ветками. В центре большой, неправльной формы поляны догорал костер, а чуть поодать на земле лежала огромная окованная воротина. Часовых не было.
- Мда... - только и произнес Грач.
- Разбойничий лагерь! - разобрал Дрынка.
- Не шуми, сдай назад. Уйдем тихо, без шума.
В этот момент со стороны лагеря послышался тихий, как из-под земли, голос:
- Пить! Пиииить!
Друзья прислушались.
- В яме сидят! Под воротиной яма ж, погляди!
- Зоркий у тебя глаз, Дрын, только шумишь ты много, - заметил Грач. - Не выйдет из тебя следопыта.
- А чо, не рискнем? Может это они ополченцев того?
- Далекова-то...
- А лошади? На лошадях как раз.
- Вот что, Дрын, отведи наших лошадей на ту развилку, ну последнюю! Там и стой, и девушку возьми. А ты... как тебя?
- Кейн.
- Ты, Кейн, ползи к лошадям и, когда я закричу по-совиному, всех отвязывай и гони в лес. Да! Себе выбери одну, посмирней.
- Хорошо.
- А сам я разведаю, что под воротиной.
- Скажу воеводе, чтоб тебя сотником сделал, - сказал Дрынка поворачивая коней назад в лес.
"Была охота, - подумал про себя Грач. - Я тысяцким и твиричей был! Если б не Маланья..."
Лагерь спал мертвым сном. Виной тому был крепчайший одеколон мадам Полынь благополучно выпитый.
Под воротиной кто-то был, это Грач чуял наверняка.
- Эй! Тихо чтоб! Кто вы тут?
- Их либе ленд Мороскву! - послышалось из ямы.
- Чего? Вы кто тут?
- Я есть подданный Их величества короля верхней шмаксонии и нижнего вертепберга! Я есть посол!
- Ого! Уж не...
- Дон Неволлен к вашим услугам.
- Слыхали.
- Заберите меня отсюда. Я заплачу.
- Сколько от вас до края ямы?
- Эээ... футов шесть-семь!
- Тише. Это поболе сажени... Не гомоните, сейчас вытащу.
С этими словами Грач отполз к лошадям, где скрючившись ждал Кейн.
- Снимай с лошадей вожжи, давай мне! Остальных - гони. Одну оставь мне.
Пока Кейн выгонял в лес лошадей, Грач вытянул из ямы посла Неволлена.
- И нас, и нас! - запричитали другие в яме.
- Это моя свита. Их четверо. Все они достойны быть на свободе...
В этот момент что-то произошло. Может кто из разбойников встал по нужде, может топот коней кого-то разбудил... На поляне появилось еще несколько действующих лиц.
- Гони! - крикнул Грач.
Кейн взвился на лошадь и тут же скрылся в ельнике.
- Сюда, господин Неволлен! Тут наша лошадь.
- Но моя ненаглядная Полынь! Как же она?
- Жена?
- Унд спонсор.
- Ничего, вызволим. Берите кинжал, Дон!
- Гранд мерси!
Началась небольшая драка двое на трое, по причине непонимания троими сути и серьезности происходящего, закончавшаяся быстро и без потерь для двоих.
- А вы хорошо орудуете кинжалом!
- Ну... я был, как это у вас? Лучшим бойцом в кавалергардише шуле.
- Рыцарь, значит?
- О, йя! Я удостоился рыцарское звание.
Разговор этот происходил уже на тропе в лесу. Вскоре отряд, выросший до пяти человек, с максимально возможной в эту лунную ночь скоростью двинулся к столице. Однако вскоре послышался дальний гром. Приближалась обещанная Избором гроза.