Тема: ФЛГ Преданья старины глубокой

В Корчевом урочище на берегу озера Верша, рядом со священной рощей стояла землянка Малюты волхва. Был он высок, строен и сед. О былом его прошлом говорил широкий шрам ото лба через переносицу и до левой скулы, след берендейского топора. Теперь, на сколне лет следил он за святым капищем, что в березовой роще. От прочих его землянка отличалась надстройкой в виде башни, с которой можно было обозревать окрестности. Гостей волхв встречал стоя на крытом крыльце лестницы ведущей на эту башню.
- Сколько тропиночке не виться, а ночевать где-то надо, - полушутя начал разговор Избор. - Гроза на подходе, приютишь ли, отец?
- Заходите. Кто с добром, тому добром.
- Кто со злом, тому помелом? - не удержался Дрынка. Он был с самого рождения великим грешником и ни во что потустороннее не верил.
- Можно и помелом, если со злом, - без улыбки отвечал Малюта, пропуская путников в землянку. Громыхало уже вовсю, но ветра не было.
- Быть грому великому, - громко рек волхв, вглядываясь в нависшую тьму. - Кровь пролитая жаждет отмщения. Многие головы поплывут по реке к Ельским порогам и не одна мать возрыдает в ночи...
- Какой милый сельский подвальчик! Я нигде не видал такой уютной корчмы, - развосхищался Неволлен.
- Это дом святого пастыря, - сдерживая улыбку сообщил Избор. - Здесь не пьют, здесь молятся богам.
- Ах, вот оно как... - огорчился рыцарь. - Я, пожалуй, помолчу, чтобы не попаль в про сак... так, кажется?
- И то верно, - подтвердил Дрынка. - Помолчишь, сойдешь за умного.
Налетел первый порыв ветра и все укрылись под надежной земляной крышей. На шестке стоял горшок с чем-то приятно булькающим. Несколько смоляных лучин над крепким дубовым столом. На столе лежали свитки и даже одна большая книга с медными застежками.
- Из Херсолеса свитки, - разряжая общее молчание сообщил волхв. - А туда они из самого Ебипта попали. Сожгли тамошний схран свитков, басурмане сожгли. Немного уцелело.
- О, о! Из самого Ебиптиса? Это как печально, что все сгорело... Но что горит, когда-нибудь должно сгореть. И даже эти камни не вечны... - произнес Неволлен, возлагая руку на печь. - Ай!!!
- Иностранец, - пояснил Дрынка. - К разбойникам попал. Еще немного бы и...
- Я фам искренне благодарен! И я не запываю добро.
- А кто-то и зло помнит всю жизнь, - непонятно к чему прибавил Избор. - Надо бы ребят прежде покормить, отец. От смерти еле ушли. Голодные наверняка.
Волхв молча поставил котел на стол. Убрал свитки. Нарезал хлеба. Выложил зеленого лука, редиски, огурцов.
- А ложка у меня одна, - первый раз слегка улыбнулся Малюта. - Ешьте.
- Мы как все, - возразил было Кейн.
- Ладно! Молчи и ешь! - понарошку напустился на него Дрынка. - Вот вам моя.
Пока молодежь ела, гости огляделись. Землянка была укреплена изнутри толстыми бревнами расколотыми вдоль. Печь занимала почти половину объема землянки и видно было, что спал волхв на ней. К стене был приделан круглый росский щит, в углу стоял божок.
- Отче, ты ясно видящий? - спросил Избор.
- Немного.
- Ну, скажи тогда, чем мы не угодили торкам? Почто нам эта напасть?
Волхв не спешил отвечать. Чем туманился его взгляд, что виделось ему в потрескивающем биении лучины?
- От сель и вовек и от самого потопа и до днесь это наша земля и воды, и леса наши... и прав трижды князь наш, что воинство собирает, ибо сказано: и на пахоту меч свой бери.
- Это ты брось, отче, - догадался Избор. - Дрынка княжий человек, но он свой, не скажет.
- Это верно, - заверил княжий посыльный. - Я сам живу и хорошо живу, грех врать, хорошо и другим даю. Мне что! Я живу легко.
- Оно может и так, - согласился волхв. - А этот? А эти? Ты-то сам не вчерась ли еще у твиричан тысяцким был? А будет хоть слово, мне завтра на дыбе висеть...
Гремела буря, дождь шумел, во мраке молнии блистали. Каждый думал о своем.
- Скажи, мах, - вдруг вступила в разговор полусонная Илания, прикорнувшая на плече Кейна. - Отчего были торки как наши, а наши как торки, а когда... а потом наши били наших... а торков там было трое... всего...
От старинного "мах" волхв встрепенулся, как петух на заре. Не видя, он глядел на заснувшую девушку и что-то соображал.
Набравшись из котла спали рыцарь и Кейн. Дрынка тоже посапывал или делал вид. Только Избор по прозвищу Грач прямо и неотрывно смотрел в лицо Малюты.
- Нынче Буслай возвращается из похода, - как бы про себя сказал волхв. - Надо будет мне с ним переговорить с глазу на глаз.
- Верно, отче, верно. И меня прихвати. Старый конь бразды не спортит.
- Тебя, говоришь? - волхв повернулся всем телом и внимательно поглядел в глаза Избору. - Клянись Пероном!
И Избор поклялся перед идолом быть отныне слепым и глухим, чтобы он не видели не слышал.
- Ну, добре, - удовлетворился Малюта. - Завтра и тронемся.
А в печке мирно потрескивал огонь, похожий на косматого, огненного льва.
На печи Избор почувствовал под тряпьем очертания двуручного меча и улыбнулся.