Тема: ФЛГ Преданья старины глубокой

Тихое, туманистое утро выдалось в моросковии. На проселочную дорогу вышел лось, покрутил ушами и сгинул в подлеске. Дятел отстукивает положенные ему такты лесной песни, ему вторит кукушка и целый хор мелкой лесной птицы. Из травы высунулась морда хорька. Перебежать или нет? Нет! Кто-то спугнул храброго зверя. Ведь теперь уже всем слышно, что приближается человек. И не один, а целый отряд, да еще распевающий во все горло песню, то ли похвальбу, то ли правду, кто знает?

Помнит люд, как у Черной реки
Наши дролей крошили клинки,
Как разбили, погнали врага.
Тяжела у Буслая рука.

Боем бей, боем бей, боем бей!
Мы идем не за сотней рублей!
Рубим мразь, рубим мразь, рубим мразь
И за это похвалит нас князь!

Твирича мы бивали на раз,
У дракона похитили глаз,
Даже тограм намяли бока.
Тяжела у Буслая рука.

Боем бей, боем бей, боем бей!
Мы идем не за сотней рублей!
Рубим мразь, рубим мразь, рубим мразь
И за это похвалит нас князь!

Чтоб не сбиться нам ночью с пути
Воевода всегда впереди.
Нам любая дорога легка.
Тяжела у Буслая рука.

Боем бей, боем бей, боем бей!
Мы идем не за сотней рублей!
Рубим мразь, рубим мразь, рубим мразь
И за это похвалит нас князь!

И вот он, Буслай - "тяжелая рука", на белом коне, в тускло блестящей мадасской кольчуге, в остроконечном шлеме с забралом в виде черепа и бармицей. За спиной у него круглый щит, слева меч и лук, справа колчан, в одной руке копье, в другой повод. А за ним вся его дружина - один к одному на конях вороных. А вверху - черное знамя с тремя золотыми шишками, по числу великих побед. И толковалось это: кому - шишки, кому - злато, кому - смертная расплата.
Далеко Буслай видит и ночью, и днем. Вот сейчас остановился на распутье и не видать никого, а он ждет. И верно, показались путники! И не простые, а волхвы. И подождал их воевода, ибо волхвы без великой нужды никуда в такой ранний час не ходят.
- А поздорову ли отцы в столь ранний час странствуете?
- А ты слазь, сынок, слазь, мы тебе и расскажем. А лишних ушей нам не надобно.
И сошел Буслай с коня, послушал странников и услыхал про дела тревожные, досель неведомые.
- А верно ль сказывали про мороку-то?
- И про морок, и про колдунка. И горе будет великое, если морок этот на войско падет и посекут вои друг-друга.
Буслай постоял, подумал, опустив голову.
- Идите ж до князя, отцы, и все ему доложите, вот как мне.
- Удаче тебе, воевода.
И пошли волхвы своей дорогой, а Буслай повернул к старой корчме, что на перекрестке тивирского тракта и большой лужской дороги. Называлась та корчма Яром. А зачем он туда повернул, Буслай и сам не знал. Знал, что именно туда теперь надо. Вот таким он был.

* * *

- Ох, Васья! - раздавалось в утренней тиши над разбойничьем лагерем. - Оооооо!
- Не вздремнуть, не выспаться... - ворчал старый разбойник в драном шушуне, голову приспосабливая к березовому пню .
- Итыть тебе все спать да спать - и так все бока промял. Сейчас бы мясца, да хлебушка... - отвечал другой, помоложе и покрупнее.
- Ишь, чего захотел! Мясцо наш атаман сам трескает, да бабу эту ненасытную кормит, чтоб ее пронесло.
- А ты клади голову, клади - оккурат на плаху! Щас бы топором и...
В этот момент полы атаманского шатра распахнулись и показался сам батька Шелест, гроза торговых караванов и богатых путников.
- О чем гутарим, детки мои? - и атаман в чем мать родила скрылся в кустах.
- Ишь, присказку придумал, "детки" мы его! Худо, Серега, худо... Чует мое сердце, валить нада.
- А куда? На козел-реку? Там на переправе сторожку этот черт, Буслай, поставил, ходу туда нету, ратники там.
- На козел вдвоем не ходют, там большие лодьи с товарами. Не пойти ли нам на большой дороге погреться?
- Говорят, есть такое Ярь-озеро. Кинешь туда монету, скажешь слово заветное и целый мешок золота твой.
- Врут небось. Лучше ярморочных дней не бывает улова. Вот, помню...
В это время из кустов выбрался атаман, похлебал водицы из бочки и присел к говорящим.
- Ну, как служба?
- Служба не плоха, да померла блоха.
- Что ж это она померла?
- Да от голода, батюшка Василий Иваныч, от голода.
- Да, что ж, я вас не кормлю совсем? Когда это было? Вчерась что ли, целого быка умяли.
- Позавчера это было...
- Ну, позавчера. А ты каждый день хочешь трескать? Иди в деревню, к бабе наймись, она тебе будет пироги в рот пихать.
- В деревне работать надо.
- А ты ничего не умеешь что ли?
- Как же... я печником был.
- И что же?
- Черт попутал! Деньги у хозяев плохо лежали, вот я и взял. Так и скитаюсь теперь.
- Не бреши. Взял - ну и что с того? Невелика беда.
- Так я еще хозяев убил.
- Ну и дурак.
- Знаю, что дурак. Так кабы не проснулись, может и сошло бы...
- Эх, детки, выпить бы ща!
- А ты все с бабой, да с бабой, а нам голодно...
- Злая баба. Как комар ненасытная. Не имели ее что ли? Вот как вы, с голодухи...
- Обложили бы дорогу, глядишь и поели бы...
- Ладно. Сходите на вылазку. Знаете корчму Яр? Сядьте там и послушайте, чего народ баит. Только оденьтесь как люди.
- Атаман - батюшка, а по денежке нам! На дело идем важное.
- Ща, дам. И не напиваться, и в драку не лезть! Пожрете в охотку и слушайте.

* * *

- Ох, тяжела ты княжеская служба, все ноги истопчешь! - проклинал судьбу Дрынка. Его лошадь попала ногой в чью-то норку и сломала ногу.
- Чай привык все верхом, да верхом, совсем по земле ходить разучился! - поддевал друга Избор.
- И не говори. Хорошая была кобыла, пол-гривны за нее отдал. [ 6 рублей ]
- Да она пяти рублей не стоит.
- Так я со всей сбруей покупал. Вот седло старое, ордынское, никому не отдам.
- Ну и тащи. Сейчас корчма будет. Вон за тем леском, надо лошадям дать отдохнуть.
- А я, что, не лошадь? Мне тоже надо.
Отряд стал на треть пешим. На одной лошади ехали Избор и Илания, на другой Неволлен и Кейн, волхв Малюта шел по тропе со скоростью лошадиной рыси и только Дрынка со своим седлом постоянно отставал.
Долго ли, коротко ли, но дошли они до корчмы.
В этот ранний час в корчме было пустовато. В углу двое местных оборванцев резались в кости, какой-то господин в европейском платье, но в росских сапогах завтракал, да еще трое крестьян, видно издалека, оглядываясь доставали свой хлеб из походных мешков.
Корчмарь явно скучал. На его красном широком лице отпечатались покорность судьбе и прожитые за стойкой годы. Скрипнула дверь и вошли шестеро путников.
- Здорово, Жердяй! - поздоровался Избор. - Принимай гостей.
- Здорово, Грач! Рад! Всем вам рад! Как обычно?
- Пожирней что-нибудь. Да квасу. Да медца молодого по ковшу на брата... пожалуй, хватит.
- Сию минуту!
- Да вели коням овса задать. Устали наши кони.
- Дрема! А Дрема?!
Из боковой двери показалась худая как лучина женщина с заспанным лицом.
- Заложи овса коням, я готовлю.
Женщина огляделась и зевая сказала:
- Вчерашнего поросянка им не давай - с запашком он.
- А чего я им дам?
- Достань бок бараний со льда.
- Это с какой же стати?
- Видал, среди них, не по-нашему одет? Привередливый, счас вижу.
- Ну, иди, иди, достану.
Пока корчмарь готовил еду, а росичи подъедали черные ломти и лук щедро выложенные Жердяем, Неволлен углядел в посетителях знакомое лицо. Им оказался ничего не подозревавший иностранец в росских сапогах.
- Господин Вальтербол, если не ошибаюсь? [ говорят на фрагском ]
- Да, это моя фамилия... с кем имею честь?
- Сомневаюсь в ее наличии. Кажется мы с вами не договорили по поводу одного ночного приключения возле моста Дельпрюи?
- Вы... Неволлен?! О, боже...
- Собственной персоной и по-прежнему требую удовлетворения.
- Но прошло... уже три года... и мы в чужой стране...
- Для чести нет ни срока давности, ни расстояния. Вы надеялись, что сбежали от меня в эту глухомань, но вы жестоко ошиблись! Предпочитаете быть заколотым здесь или будете защищаться во дворе?
- Но у меня нет даже оружия.
- У меня тоже нет. Но я, как лицо пострадавшее, выбираю его.
С этими словами Неволлен быстро зашел за стойку бара и тут же вернулся с двумя длинными кухонными ножами.
- Выбирайте любой, Вальтербол! Я зарежу вас как цыпленка.
Оглядевшись, как бы ища поддержки у присутствующих и не найдя ничего утешительного, Вальтербол понуро двинулся к выходу.
Все присутствующие с интересом наблюдали происходящее.
- Кажется, они старые знакомые, - предположил Избор.
- И наш чем-то недоволен, - добавил Дрынка. - Ого! Наш-то ножи несет!
- Сейчас будет драка... Господин Неволлен! Что это у вас в руках? - осведомился Избор.
- Я буду резать этот Вальтербол, - буднично отвечал посол, выходя вслед за иностранцем.
Все, кроме хозяина, которому подобное было не ново, высыпали на двор. Неволлен уже расстался с одним ножом и теперь требовал, чтобы соперник защищался.
- Считаю до трех и делаю в вас дырку! Итак... раз! Два!
- Прекратить! - послышался из-за кустов чей-то властный голос.
Все повернулись и увидели всадника на белом коне. А вслед за ним и целый отряд на вороных.
- А вот и воевода, - сказал Малюта.
- Эх, такое представление загубил! - огорчился Дрынка.
- Буслай... - о чем-то задумался Избор.
- Вы не имеет право мне мешайт! - возмутился Неволлен.
- Господин посол Остергрундии? - спросил Буслай слезая с коня.
- Да. Я есть посол. Ф чем дело?
- Я, так понимаю, у вас выяснение отношений с этим господином?
- Да. Я собираюсь его зарезать.
- За попытку убийства я должен вас посадить в темницу, но, поскольку вы посол, я обязан в целости и сохранности сопроводить вас к князю. Что вы выбираете?
- Дайте мне его зарезать и садите.
- Что у вас с ним?
- Он... был любовником моей жены и... удрал, испугавшись дуэли.
- Это так?
- Я, я! Аллес рихт. Аллес...
- Десятник! - крикнул Буслай обращаясь к застывшим в отдалении всадникам. - Бери своих и сопроводи этих к князю. Пусть разбирается. Драться не давать.
- Избор, Малюта, Дрынка, - перешел воевода на оставшихся, когда десять всадников увезли иностранцев. - Уж не ко мне ли вы шли?
- К тебе, воевода, - ответил за всех Малюта. - Но сперва порадуем хозяина, столько посетителей он давно не видел.
- А что ж, можно. Привал!